Как стать миллиардером - Серова Марина Сергеевна - Страница 22

– Идет, – тихо сказал кто-то.

Подростки отошли от стен и выстроились в подворотне рядком, перекрывая нам дорогу. Вперед шагнул молодой человек заметно более старшего возраста, чем все остальные, лет примерно двадцати пяти или около. Мы остановились, с интересом ожидая продолжения.

– Он? – спросил молодой человек кого-то из своих, сверля Борю недобрым взглядом.

– Точно, – подтвердил самый младший, на вид ему можно было дать никак не больше пятнадцати. – И девка эта тоже с ним была. Я ее узнал, она Лехе руку сломала.

Старший качнулся на каблуках взад-вперед, хищно осклабился и медленно, словно бы лениво, потянулся левой рукой к карману куртки. Мы с Борей переглянулись и одновременно, не сговариваясь, шагнули вперед. Рука старшего дернулась чуть быстрее, но было поздно. Вытащить ее из кармана он так и не успел. Я взрезала ему апперкотом в челюсть, а когда подбородок задрался, аккуратно тюкнула ребром ладони прямо по ноздрям. Бить пришлось осторожно: я хотела всего лишь сломать ему нос, а чтобы осколки хрящей пропороли его куриные мозги, мне вовсе не требовалось. Скинхед взвыл волком, схватился обеими руками за лицо и начал медленно оседать на землю. На мой взгляд, даже слишком медленно. Я решила ускорить процесс подсечкой во внутреннюю сторону колена.

Переступив через упавшего, я шагнула навстречу следующему противнику, который, как и предыдущий, искал что-то в кармане. Выяснять, что именно он там ищет, мне не хотелось, и я ринулась ему навстречу почти бегом, но не успела, Боря был уже рядом. Подскочив к противнику, он провел почти классическую серию ударов: кулаком в челюсть, локтем в нос, коленом в пах, коленом в лицо, локтем в позвоночник. Выпавший из кармана поверженного врага пистолет Боря отфутболил ногой куда-то подальше.

Больше ни у кого огнестрельного оружия не оказалось, и повторилось то же самое, что и позавчера ночью у «Наутилуса», с той лишь разницей, что противников было на сей раз гораздо меньше. Я даже начала скучать и уже не столько дралась сама, сколько контролировала действия Бори. Тот работал спокойно, четко и уверенно, валя на пыльный асфальт одного противника за другим, словно боевой киборг из какого-то футуристического боевика. Лишь однажды на его шее захлестнулась велосипедная цепь, и мне на секунду стало страшно. Я выбила ногой нож у очередного нападавшего, следующим ударом отправила его в нокаут и рванулась было на выручку Боре, но моя помощь не понадобилась. Боря схватился рукой за цепь и резко рванул ее на себя, державшийся за другой конец цепи скинхед сам налетел правым глазом на заботливо подставленный Борей кулак.

Я на секунду отвлеклась, наседавший на меня противник тыкал ножом со скоростью швейной машинки, и мне пришлось немного повозиться, прежде чем я сумела перехватить вооруженную руку и вывернуть ее сразу во всех суставах. Сверкнувшее на солнце лезвие взмыло вверх, словно «Восток» Юрия Гагарина. Ноги скинхеда описали в воздухе красивую дугу, и он со всего размаху впечатался спиной в асфальт, отбив себе печенку. Я прибавила ему ощущений пяткой по зубам и снова повернулась к Боре.

Тот уже успел отобрать у кого-то нунчаки и выписывал ими вокруг туловища замысловатые круги, петли и восьмерки. Его лица я не видела, но, судя по побледневшим рожам скинхедов, его выражение ничего хорошего не сулило. Драка закончилась. Те, что еще могли стоять на ногах, испуганно пятились и озирались, высматривая пути к отступлению, а самые робкие уже и вовсе пустились наутек.

– Старшак на месте, остальные свободны, – приказал Боря, останавливая вращение.

– Как – свободны? – опешила я. – Звони ноль-два. Сейчас машину вышлют, заодно и сами доедем с ветерком и мигалками.

– Свободны, я сказал, – повторил Боря, и что-то в его голосе убедило меня больше ему не перечить. – Тех, кто ножками идти не может, тоже прихватите. Давайте, помогите товарищам. Да не бздите, не трону.

Самые решительные из толпящихся у выхода подростков робко приблизились и принялись собирать ползающих по земле и просто лежащих неподвижно товарищей.

– Я сказал, старшак – на месте! – выкрикнул Боря, заметив, что тому тоже помогают подняться.

Свистнули нунчаки, главарь скинхедов снова упал, обхватив руками разбитую голову, его незваные помощники испуганно отпрянули.

– Эй, мелкий! Ты тоже останься, – приказал Боря.

Самый юный, тот, что опознал нас с Борей, остановился, медленно повернулся и понуро побрел обратно. Боря дождался, пока последний подросток скроется с глаз, присел на корточки перед главарем, сунул руку ему в карман и вытащил оттуда пистолет.

– Очухался, лысый? – спросил Боря. – А ведь я тебя тоже узнал. Бегаешь быстро, молодец. И куртка у тебя хорошая, жаль, размер не мой.

Скинхед уперся рукой в землю и сел, сверля Борю злобным взглядом.

– Значит, ты у нас левша, да? – спросил Боря, и вдруг, широко размахнувшись, ударил торцом нунчаков по пальцам левой руки скинхеда, той самой, которой тот опирался о землю.

Главарь снова повалился на бок, молча, не издав ни крика, ни стона. В тишине хруст ломаемых костей прозвучал особенно жутко.

Боря деловито схватил его за правое запястье, потянул на себя и положил его руку ладонью на асфальт, продолжая крепко держать за запястье. На сей раз главарь заорал нечеловеческим голосом, заорал, как только понял, что именно Боря собирается делать. Нунчаки снова взлетели и снова опустились, скинхед заорал еще громче, скручиваясь в тугой комок боли и страха.

– Мелкий, подойди, – приказал Боря, а когда тот подошел и вдоволь насмотрелся на сломанные руки старшего товарища, добавил: – Еще раз с бритой башкой увижу – тебе тоже руки переломаю. И ноги заодно. Понял?

Бледный, испуганный до полусмерти парнишка кивнул.

– Свободен, – сказал Боря.

Дважды повторять не пришлось, юнец дал деру так, что только пятки засверкали.

– Пошли отсюда, – сказал Боря, вставая.

– Ты ведь хотел зайти домой переодеться, – напомнила я.

– Хрен с ним, с пятном, – отрезал Боря. – И так сойдет, в ментовку идем, а не на свадьбу. Все настроение испортили, козлы.

– Сейчас, – сказала я и направилась в угол, где валялся пистолет, выбитый Борей из рук второго скинхеда.

Пистолет оказался «береттой М-92», стандартным оружием американских военных и русских бандитов. Возможно, именно с таким киллеры подкарауливали Серегина на лестничной площадке. У меня даже мелькнула шальная мысль, что это, может быть, и есть тот самый пистолет, но я ее сразу же отбросила. Я не верила в случайные совпадения.

– А ты, оказывается, садист, – сказала я Боре, усаживаясь в «крысомобиль». – Не знала. Теперь я тебя бояться буду.

Боря убрал руки с руля, повернулся в кресле и долго смотрел на меня, не произнося ни слова.

– Не мог я иначе, – сказал он наконец. – Этот пацан ведь – соседский, мы с ним в одном подъезде живем. Я же его с пеленок знаю. Да что там с пеленок! Я ведь еще мамку его беременной помню. Им беременной. И что я должен был делать, в милицию его сдавать, а потом всю жизнь матери в глаза смотреть? И старшака я просто так отпустить не мог. Это ведь он Петровичу руки ломал. Понимаешь?

– Понимаю, – сказала я. – Извини.

Остаток пути мы проехали молча.

– Здравствуйте, Евгения Максимовна! – радостно, словно хорошую старую знакомую приветствовал меня Земляной. – Проходите, присаживайтесь. И еще раз изложите мне вашу версию случившегося.

– Где, в «Наутилусе»?

– Бог с ним, с «Наутилусом», – махнул рукой Земляной. – Это дело передали другому следователю. Начинайте сразу с завода.

Я еще раз подробно пересказала все с момента моего знакомства с Серегиным, стараясь не упускать ни одной важной детали. Земляной молча слушал, дымя сигаретой и изредка кивая головой.

– Скажите, Евгения Максимовна, вы умеете стрелять по-македонски? – спросил он, когда я закончила.

– С двух рук? Да, конечно. А какое это имеет отношение к делу? – удивилась я.