Шпаргалка для грабителей - Гусев Валерий Борисович - Страница 13

Все это бабуля тараторила нам по дороге.

– Вечерком у золовки чайку попью, переночую, а утречком, в самый рассвет, – на вокзал, бизнес делать.

Мы уже спускались к реке, как вдруг откуда-то выскочил заполошный Кистинтин и промчался было мимо нас к гостинице, но, заметив Алешку с мешком на плече, круто затормозил – аж подметки завизжали.

– Что несешь, туда-сюда? – спросил он, не переведя дыхание.

Я не успел ответить, как Алешка небрежно бросил:

– Лебединые перья.

– Чего?!

– Того. Лебединые перья, – повторил Алешка для туповатых.

– А... А зачем тебе?

– Перину буду делать, – Алешка эту фразу произнес, состроив максимально хитрую рожицу. Знаю, мол, да не скажу.

– Перину, да? – Кистинтин напряженно соображал. – А зачем?

Хороший вопрос. И ответ был достойный:

– Гвозди буду ею заколачивать. В подковы.

– Здорово врешь! – дошло до Кистинтина. – Отдавай перья! – И он вцепился в мешок. – И бумажку отдай! Ты ее спер! Я знаю, ты был в музее!

Лучше бы он этого не делал. В бой бросилась Митревна. Она шла немного впереди и все время бормотала про свой бизнес. Так что в ситуацию врубилась не сразу. Зато решительно. И без всяких разговоров ахнула Кистинтина по башке своей кошелкой. Тот выпустил мешок и сел на землю.

А мы пошли дальше. Только Алешка обернулся через несколько шагов и зачем-то сказал:

– Не плачь, туда-сюда. Бумажка опять в музее. – И почему-то ткнул себя пальцем в живот.

А мы помогли Митревне загрузить ее товар в лодку, заодно договорились с дядей Сеней, что он даст когда-нибудь на ней покататься, и пошли, проголодавшись еще больше, в гостиницу.

Когда поравнялись с Кистинтином, который все еще сидел на сырой земле и ошалело скреб пятерней затылок, он привстал и сказал:

– Эй, постоялец, где, говоришь, бумажка-то? В музее?

Алешка сделал удивленные глаза и ответил с недоумением:

– Я говорил? Я ничего такого не говорил. – А когда мы отошли подальше, хихикнул: – Бумажки разные бывают. Да, Дим?

Я не понял, что он хотел этим сказать, но на всякий случай согласно кивнул.

Глава VII

Засада в бочке

 В общем, мы с Алешкой развлекались как могли. А вот папа с каждым днем становился все мрачнее и скучнее. И все время о чем-то сосредоточенно думал. И все время они с Шишкиным куда-то ездили и о чем-то советовались. Шишкин даже похудел немного. Мне иногда казалось, что он чувствует себя перед нашим папой неловко, будто в чем-то виноватым. Хотя папа всегда общался с ним по-дружески, не как московский полковник с липовским майором.

И вот сегодня вечером Алешка не выдержал. Он подобрался к папе поближе – тот сидел в кресле и бездумно смотрел в пустой экран телевизора – и сказал:

– Пап, давай маме позвоним. А то ты какой-то грустный.

Папа вздрогнул, будто его будильник разбудил, и спросил:

– Что? А... Нет, Лех, я не грустный, я озабоченный.

– Проблемы? – Алешка сочувственно вздохнул. – Пошли завтра на речку. Я тебе свою удочку дам. И свои плавки, так уж и быть. Искупаемся, рыбку половим. У нас там в песочке недопитый пакет с соком закопан. Он, может, не прокис еще. Попьешь – и сразу станет легче.

– Кто станет легче? Пакет?

Стало ясно, что папа еще не врубился. Не отвлекся от своих трудных мыслей. Тогда Алешка переменил тактику:

– Пап, а мы тут историческое достояние спасаем.

Тут папа встрепенулся:

– Какое еще достояние? На речке? Пакет с соком?

– Мы там еще ракушек набрали и гвоздь нашли. От копыта боевого всадника. Мы этот гвоздь уже в надежные руки пристроили.

– Да, – сказал папа, – я сейчас позвоню маме и обрадую ее.

– Это чем? – осторожно спросил Алешка. – Речными ракушками?

– Тем, что завтра она сможет заключить вас в свои материнские объятия. Мне только вашей самодеятельности не хватало.

– Знаешь, пап, – сердито сказал Алешка, – пусть лучше завтра она тебя заключит в свои материнские объятия.

– Да, – добавил я, – а то ты что-то совсем расклеился без материнской заботы.

– Ладно, пап, оставайся, – решил Алешка. – Мы с Димкой тебе заботу устроим. Мало не покажется.

Папа не то рассердился, не то растерялся – и сдался. И рассказал нам о своих проблемах.

В этой мирной знаменитой области, которая славилась замечательными людьми, завелся, как червяк в яблоке, один криминальный авторитет. И он, как сейчас говорят, взял под свой контроль строительство, торговлю, даже местную эстраду и все остальное. Это не значит, что он сам строил или торговал за прилавком липовым цветом. Или танцевал на сцене волосатыми ногами в коротенькой юбочке. Нет, ничего этого он не умел и не делал. Просто он заставил всех, кто строил, и торговал, и пел песни, платить ему деньги. Если они отказывались, то тогда они уже не строили, не торговали и тем более не танцевали в театре.

В общем, ничего новенького в этой ситуации не было. Как всегда и как везде. Но ему этого было мало. И милиции стало известно через агентуру, что этот авторитет по кличке Пасюк готовится ограбить областной банк на все деньги, которые там есть. Когда произойдет ограбление, каким образом и все остальное – неизвестно. Но меры нужно принимать. Местная милиция сбилась с ног, но ничего не могла сделать. Тем более что человек, который сообщил о готовящемся преступлении, бесследно исчез.

Тогда обратились за помощью в Москву. И Москва прислала в Липовск опытного полковника Оболенского и двух его сыновей.

Сыновья погрузились в развлечения, а полковник Оболенский и майор Шишкин погрузились в работу. Сыновья развлекались удачно, у сыщиков удачи не было. Единственное, что удалось уточнить – да, подготовка к преступлению велась. Тайно и активно. Вот и все. Но ведь, чтобы отразить нападение, надо знать – куда и когда ударит враг. А враг был хитер и коварен. Вообще, этого Пасюка папа знал еще по Москве, когда тот там разбойничал. Потом его выдавили из столицы бандиты-конкуренты, и Пасюк неплохо устроился в области. Но он был глупый человек и поэтому жадный. Ему все было мало. Он мечтал стать олигархом. Чтобы никого не бояться. Потому что он был не только жадный, но и очень трусливый. Он боялся милиции, боялся партнеров по бизнесу, боялся конкурентов. Он даже боялся собственной охраны. Потому что не доверял ей. Он никому не доверял. Он даже боялся жениться – а вдруг его жена с ним разведется и оттяпает у него половину состояния. Как-то его секретарь в добрую минуту посоветовал:

– Герасим Андреич, вам пора бы уже подумать о личной жизни. Детишек бы вам надо завести. Дети – наше будущее.

Пасюк вспылил и взорвался:

– Дети – наше страшное будущее! Они будут поджидать, чтобы я поскорее помер, чтобы размотать наследство по дискотекам. Фиг им!

Конечно, ничего особо секретного папа нам не сообщил. Да он и не собирался это делать. Я думаю, он просто вслух проговорил всю эту ситуацию, чтобы она как-то прояснилась, чтобы нарисовалось какое-нибудь решение проблемы. Я ведь тоже иногда решаю задачки вслух. Повторяю несколько раз условие – и решение приходит само собой.

И, конечно, папа не ждал, что мы ему что-то умное посоветуем, но мы-то от этого удержаться не могли.

И я сразу же предложил:

– Пап, у этого Пасюка ведь наверняка есть в банке свои люди?

– Боюсь, что так...

– Тогда элементарно: нужно распустить слух, что дирекция банка очень встревожена и приняла решение отправить все деньги в Москву, в какой-нибудь главный банк...

– Здорово, – похвалил меня Алешка. Он молодец, не завистливый. – А дальше?

– Пусть все деньги погрузят в инкассаторский броневик, а ты его тайно прикроешь своими бойцами, – вовсю фантазировал я. – На трех машинах, с автоматами. Бандиты нападут, а вы их прихлопнете.

– Я тобой горжусь, Дим, – сказал Алешка. Довольно искренне.

– Не пойдет, – сказал папа. – Слишком велик риск.

– Никакого риска! Пусть они в броневик не деньги погрузят, а какое-нибудь барахло в коробках.