Лекарство от любви – любовь - Егорова Ольга И. - Страница 19

– По-французски, – уточнила Варя. – Ладно, Бог с ним, с Жаном. Если это не он твои глаза такими тоскливыми сделал, то все остальное я ему прощаю. Но кто, скажи?

Кристина повернулась:

– Дурацкая со мной история случилась, Варька. Жуткая история. Я вот смотрю на тебя и по глазам твоим читаю. Нет, ты ошибаешься, я не стала жертвой маньяка. В прямом… физиологическом, так сказать, смысле этого слова…

Кристина осеклась, поймав себя на мысли, что впервые за десять прошедших лет собирается с кем-то говорить ОБ ЭТОМ. События десятилетней давности снова пронеслись перед глазами потрескивающими кадрами черно-белой кинохроники. «Нет, только не это. Только не сейчас. Может быть, потом. Когда-нибудь потом я расскажу ей. Ведь если не ей, кому еще? Но не сейчас. Сейчас я не готова…»

– Эй! – Варя схватила ее за руку. – Ты чего?

– Не обращай внимания. – Кристина отмахнулась, с трудом взяв себя в руки. – Знаешь, я и сама иногда удивляюсь, как это мне удается так успешно разруливать проблемы других людей, когда сама я вся больная. Тронутая, понимаешь? У меня психика сдвинутая. Я боюсь своих воспоминаний…

– О Господи! – выдохнула Варя.

Лицо у Кристины было таким бледным, глаза – такими тоскливыми, что собственная жизненная драма вдруг показалась ей совершенно незначительной. Ну, подумаешь, развелась с мужем, с которым прожила десять лет. И жила бы дальше, если бы гордость свою усмирила немного. Мало ли женщин на свете периодически получают затрещины от супругов? Ревнует – значит, любит. Сегодня ударил, завтра приласкал, подарил колечко с бриллиантом – и все, забыли. Что было – то прошло. До следующего раза.

– Бедная ты моя девочка. – Варя, поднявшись со стула, подошла к подруге и прижала ее к себе. Кристина, как маленький ребенок, уткнулась носом в ее плечо.

– Все, хватит. – Она отстранилась. – С каких это пор мы ролями поменялись? Ведь сильной всегда была я, и это тебе полагается орошать горькими слезами мое плечо. А не наоборот.

– Иногда можно и наоборот, – тихо ответила Варя. – И вообще, знаешь, напрасно мы, наверное, затеяли этот разговор. По-дурацки как-то все получилось, неправильно. Я так рада, что ты нашлась. Что я тебя наконец увидела…

Кристина кивнула:

– Правильно. Ни одна сволочь на этой земле не достойна того, чтобы мы с тобой сейчас лили слезы. Давай устроим праздник жизни? Что мы здесь, в душном офисе, сидим, паримся? Пойдем в ресторан… В самый шикарный ресторан, и…

В этот момент она некстати вспомнила про Германа.

– Черт, – осеклась Кристина. – Кажется, один из этой породы сейчас дожидается меня в приемной с той же целью. Повести меня в ресторан. Надо же, как не вовремя… А я и забыла совсем про него.

– Вот как. – Варя в ответ улыбнулась. – Значит, все-таки…

– Да ничего не значит. – Кристина перебила ее. – Здесь особый случай. Редчайший случай. Я даже допускаю, что он не сволочь. Ну, во всяком случае, не законченная сволочь. Не сформировавшаяся…

Варя рассмеялась. Кристина подхватила ее смех и почувствовала, что на душе вдруг стало легко. Так легко, как будто и не было этих десяти прожитых вдали друг от друга лет. Как будто ей снова девятнадцать…

Дверь открылась, и в проеме показалась Кристина.

Герман, с трудом оторвав взгляд от цветочных колючек, которые притягивали его каким-то мистическим образом, увидел улыбку на ее лице и глаза, сияющие искрами смеха. Поднявшись, он сделал шаг навстречу.

– Здравствуй, Герман, – торопливо заговорила она. – Ты извини, что заставила тебя ждать. Ко мне пришла подруга, с которой мы сто лет не виделись…

– Так уж и сто. – Он улыбнулся в ответ, давая понять, что нисколько на нее не обижается, что извиняться вообще ни к чему.

– Правда-правда, – продолжала тараторить Кристина. Видно было, что настроение у нее замечательное. И следа не осталось от той грусти, которая в прошлый раз показалась Герману непроходящей.

– Ты замечательно выглядишь, – искренне сказал он. – В прошлый раз твои глаза были очень грустными, а сегодня ты вся светишься. Знаешь, радость тебе к лицу.

Она осеклась, окинув его внимательным взглядом. И немного смутилась, как будто он сумел сейчас разглядеть в ней что-то интимное, что-то такое, чего чужому взгляду касаться не позволено.

Как будто хотела сказать ему: «Не лезь мне в душу. Тебя не касается моя радость и моя грусть, это вообще никого не касается».

Герман мысленно с ней согласился. И собирался было уже распрощаться с Кристиной, пообещав ей позвонить на следующий день, чтобы договориться о встрече. Но ему пришлось задержаться.

В этот момент в приемной оказалась еще одна девушка. Она вышла из кабинета и, нервно теребя в тонких пальцах ремешок от сумочки, тихо сказала:

– Кристина, я, наверное, пойду. Тебе не стоит из-за меня отменять встречу, тем более что теперь мы сможем часто видеться. Да хоть каждый день, у меня времени свободного навалом… – А потом добавила, нечаянно встретившись взглядом с незнакомым мужчиной: – Здравствуйте.

– Здравствуйте, – ответил он, продолжая разглядывать девочку-подростка в узких джинсах и коротенькой курточке, ее тугую русую косу, небрежно перекинутую через плечо, веснушки на лице и немного испуганные синие глаза.

Нет, не девочку. Конечно же, несмотря на внешнюю хрупкость, на подростковую угловатость форм, она все-таки была женщиной.

«Женщиной, которую нужно любить», – почему-то подумал он, ощутив где-то внутри, на самом дне души, предательский холодок. Чувство смутного беспокойства за эту женщину, которая так остро нуждается в любви. Он подумал, что без нее она пропадет совсем, зачахнет, как цветок без воды.

И еще он подумал, что, наверное, смог бы полюбить эту женщину. Вот так, сразу, совсем ничего о ней не зная, даже имени ее. «У нее свои демоны, и свои соловьи за спиной», – зазвучал в памяти знакомый голос БГ. «Свои тараканы в голове». Он попытался иронизировать, но было не смешно. Да, так оно и есть. Но все это было не важно. Наверное, он смог бы полюбить ее, несмотря ни на что. И демоны, и соловьи стали бы общими.

Только есть одно существенное «но».

Полюбить он уже не сможет. Никого и никогда. А значит…

Наверное, он, забывшись, рассматривал ее слишком пристально и слишком долго. Девушка, смутившись под прицелом его взгляда, отвела глаза. Потом, растерянно пожав плечами, снова обратилась к Кристине:

– Я пойду, а?

– Да брось, Варька, ну что ты такое говоришь? – всполошилась Кристина и одарила Германа укоризненным взглядом.

Взгляд этот говорил: «Ну что же ты стоишь? Что застыл на месте, как статуя, как жена Лота? Тебе же сказали – иди. Иди, ты здесь лишний, ты здесь не нужен…»

Повинуясь этому взгляду, он отступил на шаг. Еще на шаг, а потом вдруг снова остановился, пораженный новой своей догадкой.

У нее, у этой женщины-подростка, тоже были Пашкины глаза.

Дверь в приемную захлопнулась.

Кристина пожала плечами:

– Странный какой-то. Даже не попрощался. И чем я его, интересно, так обидела?

Варя промолчала. Ей на самом деле было неловко перед этим мужчиной. Из-за нее он проторчал в приемной, наверное, целых полчаса, а потом получил от ворот поворот.

Кристина, прочитав по глазам ее мысли, усмехнулась:

– Ах, какие мы чувствительные, – и, взяв за руку, потянула Варю за собой в кабинет. Подвела к полке с какими-то папками и книгами, зацепила одну из них за корешок и протянула: – Смотри.

«Пособие для начинающей стервы», – прочитала Варя.

– Это что еще такое?

– Что, сама не видишь? Очень ценная книга, необходимая каждой женщине. Рекомендую почитать на досуге. Кстати, я сама ее написала.

Варя уже заметила французскую фамилию Кристины, набранную мелким шрифтом на обложке.

– Ты еще и писатель, – усмехнулась она.

– Так, балуюсь в свободное время. Да что с тобой? – искренне удивилась Кристина, заметив, что глаза у Вари снова стали грустными.