Властелин колец - Толкин Джон Рональд Руэл - Страница 95

– Мы как раз туда и направляемся, – сказал Гэндальф. – Если мы поднимемся на перевал, который называется Ворота Краснорога, то с другой стороны сможем спуститься по Ступеням Димрилла в глубокую гномью долину. Там лежит Зеркалье, там бьют ледяные ключи реки Серебряной.

– Темна вода Келед–зарама, и холодны ключи Кибил–налы, – продекламировал Гимли. – Сердце у меня замирает при мысли, что я могу их скоро увидеть!

– Желаю тебе их увидеть, мой добрый гном! – молвил Гэндальф. – Но прости – задержаться там мы не сможем. Нам придется поспешить вниз по течению Серебряной, в потайные леса, а оттуда – к Великой Реке. Ну, а потом… – Волшебник замолк.

– А потом? – потребовал продолжения Мерри.

– А потом – к цели! – провозгласил Гэндальф. – Далеко мы загадывать не можем. Радуйтесь уже тому, что первая часть пути позади! Думаю, сегодня мы отдохнем не только до вечера, но и ночь прихватим. В Остролистии до сих пор целебный воздух. Большое зло должно прийти в эльфийскую землю, чтобы она забыла прежних хозяев!

– Это правда, – подтвердил Леголас. – Но здешние эльфы для нас, лесных жителей, казались чужими. Деревья и трава их не помнят… Правда, я слышу плач камней: «Из глубины они добыли нас, искусной рукой огранили нас, в дворцах своих высоко вознесли нас – и ушли навек». Они ушли отсюда. Они ушли в Гавань много–много лет назад.

В этот раз Отряд укрылся в глубокой лощине, заросшей остролистом. Разожгли костер, и ужин – или завтрак – получился чуть веселее, чем предыдущие. Никто не спешил укладываться: для сна впереди была еще целая ночь, а в путь собирались тронуться не раньше вечера следующего дня. Только Арагорн молчал и казался озабоченным. Он отошел от костра, взобрался на гребень и долго стоял там в тени дерева, глядя то на юг, то на запад, словно к чему–то прислушиваясь. Наконец он повернулся, подошел к обрыву и посмотрел вниз, на своих спутников, увлеченных веселой беседой.

– Что там такое, Бродяга? – окликнул его Мерри. – Что ты ищешь? Скучаешь по восточному ветру?

– Никоим образом, – ответил тот сверху. – Но кое–чего мне и в самом деле недостает. Я бывал в Остролистии не раз, и зимой, и летом. Здесь давно никто не селится, но живности, особенно птиц, всегда было сколько угодно. А теперь все мертво, все молчит, кроме нас. На много верст вокруг царит тишина. Доносится только эхо ваших голосов, да и то какое–то необычно гулкое. Не могу понять – что произошло?

Гэндальф поднял глаза, неожиданно заинтересовавшись.

– А что ты сам об этом думаешь? – спросил он. – Может, увидев хоббитов, да еще сразу четверых, здешние твари просто не могут прийти в себя от удивления? Обо всех нас уже не говорю – ведь тут почти никто не бывает! Или за этим, по–твоему, кроется что–нибудь еще?

– Хотелось бы думать, что нет, – покачал головой Арагорн. – Но я чувствую во всем настороженность и страх, а такого раньше за этой землей не водилось.

– Что ж, будем осторожнее, – сказал Гэндальф. – Если берешь с собой Следопыта, не вредно к нему иногда прислушиваться, особенно если этот Следопыт – Арагорн. Давайте–ка кончать громкие разговоры. Старайтесь не шуметь. И выставим на всякий случай часового.

Первая стража выпала Сэму. Арагорн к нему присоединился. Все остальные легли.

Постепенно стало так тихо, что неладное почувствовал и Сэм. Дыхание спящих разносилось небывало отчетливо. Если пони махал хвостом или переступал с ноги на ногу, звук получался неожиданно громким. Прохаживаясь, Сэм слышал, как хрустят его собственные суставы. Мертвая тишина установилась вокруг; чистое синее небо довершало картину. Солнце поднималось все выше. Вдруг далеко на юге голубизну нарушило темное пятнышко; оно двигалось к северу и постепенно росло, напоминая летящий по ветру дымок.

– Что это, а, Бродяга? Сдается мне, таких туч не бывает, – шепнул Сэм на ухо Арагорну.

Тот не ответил: он пристально вглядывался в небо. Но Сэм вскоре и сам понял, что это. По небу, делая широкие круги и зигзаги, с огромной скоростью летели птицы, что–то выискивая на земле. Стая неслась прямо к лагерю.

– Ложись и не двигайся! – шепнул Арагорн, толкая Сэма в тень остролиста.

От птичьей армии вдруг отделился целый полк и, резко снизившись, промчался над самым гребнем. Сэму показалось, что это вороны, только очень большие. Летели они так плотно, что по земле за ними черным пятном неслась тень, а голоса сливались в сплошное хриплое карканье.

Арагорн дождался, пока птицы разделились на две стаи и скрылись на севере и западе, а небо очистилось. Только тогда он вскочил на ноги и поспешил разбудить Гэндальфа.

– Меж горами и Хойрой летают стаи черных ворон, – сказал он ему встревоженно. – Мы видели их – здесь, над Остролистией. Но это не здешние птицы. Это кребаин. Они гнездятся где–то в Фангорне и Тусклоземье. Что им тут понадобилось – я не знаю. Может, конечно, на юге что–то случилось и они спешат покинуть место бедствия, но мне кажется – это соглядатаи. Вдобавок сегодня я видел еще и ястребов… Видимо, отдыхать нам нельзя. Воздух Остролистии перестал быть целебным. За этими краями следят.

– Но тогда и перевал не безопасен, – нахмурился Гэндальф. – Как сделать, чтобы нас не заметили? Понятия не имею… Впрочем, об этом подумаем в свое время. А пока ты прав: уходить надо, и немедленно. Вот только дождемся темноты.

– Наше счастье, что костер не дымил и успел прогореть, когда они налетели, – сказал Арагорн. – Придется его загасить окончательно. С кострами теперь покончено.

– Вот горе, так уж горе! – причитал Пиппин. Новости – отмена костров и новый ночной переход – свалились на него как снег на голову, он даже глаз не успел протереть. – И все из–за десятка ворон! А я–то думал – вечером горяченького дадут! Так надеялся!

– Не теряй надежды, – сказал Гэндальф. – Тебе еще предстоит много нежданных пиршеств. Разочарование постигло не только тебя! Я, например, мечтал спокойно покурить и отогреть ноги… Но на юге будет гораздо теплее. Этого у нас никто не отнимет.

– Знаем мы это «теплее», – проворчал Сэм на ухо Фродо. – Вот что дальше нам жарко придется – это точно. Кстати, не пора ли нам уже увидеть эту Огненную Гору? И где конец дороги? Вы меня понимаете? Я думал про этот самый Краснорог, или как его там, что это уже она и есть, но Гимли сказал, что он называется как–то иначе, не Огненная Гора. Ну и язык у гномов! Челюсть можно свернуть!

Простодушному Сэму карты не говорили ничего, а расстояния в этих чужих землях казались ему такими огромными, что он совершенно запутался.

Отряд оставался в укрытии до захода солнца. Черные птицы не раз еще пролетали над лощиной, но стоило диску солнца налиться багрянцем, как они скрылись за южным горизонтом и больше не появлялись. В сумерках Отряд выступил. Повернув на юго–восток, Девятеро Пеших направились к подножию Карадраса, вершина которого еще отсвечивала тускло–красным в свете исчезнувшего солнца. Небо теряло синеву, одна за другой загорались белые звезды.

Под предводительством Арагорна путники выбрались на вполне сносную дорогу. Фродо догадывался, что здесь в древности пролегал широкий, искусно вымощенный тракт, ведший когда–то на перевал. Луна, теперь уже совсем полная, выплыла из–за гор, бросая на дорогу бледный свет; от камней протянулись черные тени. Многие из этих камней побывали, казалось, в руках мастера–каменотеса, но теперь они были как попало разбросаны по голой, бесплодной земле, разбитые и потерявшие прежний облик.

Был зябкий, студеный час перед рассветом, и луна уже садилась, когда Фродо, взглянув на небо, вдруг увидел – или, скорее, почувствовал, – что звезды над головой на мгновение исчезли – хотя, правда, тут же замерцали вновь. У хоббита по коже пробежал озноб.

– Ты видел что–нибудь? – шепнул он Гэндальфу, шедшему впереди.

– Нет, ничего не видел, но что–то, кажется, почувствовал, – отозвался тот. – Впрочем, может, это было просто облачко.

– Что–то быстро оно летело, это облачко, – пробормотал Арагорн. – И к тому же против ветра.