Каникулы в Лимстоке - Кристи Агата - Страница 30

Я не знаю, как обычно чувствует себя мужчина, вознамерившийся сделать предложение руки и сердца. В романах его горло пересыхает, воротничок его душит, и он пребывает в жалком состоянии от сильного волнения. Я ничего подобного не ощущал. Обнаружив неплохую идею, я лишь хотел реализовать ее как можно скорее. Я не видел какой-то особой нужды в том, чтобы смущаться и беспокоиться.

Я прибыл в дом Симмингтонов около одиннадцати. Я позвонил и, когда Роза открыла дверь, спросил мисс Меган. И лишь понимающий взгляд Розы заставил меня впервые слегка оробеть.

Роза проводила меня в маленькую дневную гостиную, и, ожидая там, я в тревожном волнении понадеялся, что Меган не слишком тут досталось.

Когда дверь открылась и я обернулся, я мгновенно почувствовал облегчение. Меган совершенно не выглядела испуганной или расстроенной. Ее головка все так же напоминала блестящий каштан, и над ней витал дух гордости и достоинства, которым она обзавелась вчера. На Меган снова была старая одежда, но она ухитрилась заставить это барахло выглядеть совсем иначе. Просто потрясающе, что делает с девушками сознание собственной привлекательности. Я вдруг обнаружил, что Меган повзрослела.

Полагаю, мне следовало и в самом деле чуть поволноваться, тогда я не начал бы разговор со слов: «Привет, зубастый карась!» При любых обстоятельствах это с трудом сошло бы за приветствие влюбленного.

Похоже, это устроило Меган. Она усмехнулась и сказала:

– Привет!

– Послушайте, – сказал я, – надеюсь, вы не получили нагоняй за вчерашнее?

Меган заявила самоуверенно:

– О нет! – Потом поморгала и добавила неопределенно: – Впрочем, полагаю, что получила. Я имею в виду, они много чего говорили, и, кажется, они думают, что все это очень странно, – но вы же знаете, каковы люди и как они суетятся по-пустому.

– Я пришел с утра, – сказал я, – потому что я хочу сделать предложение. Видите ли, вы мне невероятно нравитесь, и я думаю, я вам тоже нравлюсь…

– Ужасно! – сказала Меган с восторгом.

– И нам жутко хорошо вместе, так что, я думаю, было бы неплохо, если бы мы поженились.

– Ох, – сказала Меган.

Она выглядела удивленной. Только и всего. Не испуганной. Не потрясенной. Всего лишь слегка удивленной.

– Вы имеете в виду… Вы действительно хотите жениться на мне? – спросила она таким тоном, каким спрашивают, желая окончательно прояснить вопрос.

– Больше всего на свете, – ответил я, и я именно это и имел в виду.

– Вы хотите сказать, что вы меня любите?

– Я вас люблю.

Ее глаза смотрели на меня спокойно и серьезно. Она сказала:

– Я думаю, вы самый замечательный человек в мире. Но я вас не люблю.

– Я вас заставлю полюбить меня.

– Не пойдет. Я не хочу, чтобы меня заставляли. – Она помолчала и добавила серьезно: – Я не гожусь вам в жены. Я умею ненавидеть, а не любить. – Она произнесла это с каким-то напряжением.

Я сказал:

– Ненависть долго не живет, а вот любовь – да.

– Так ли это?

– Я в это верю.

Снова наступило молчание, потом я сказал:

– Значит, нет?

– Именно – нет.

– И вы не позволяете мне надеяться?

– Какой смысл позволять?

– Никакого, наверное, – согласился я. – К тому же совершенно излишне – потому что я все равно буду надеяться, позволите вы или нет.

Да, такие вот дела.

Я отправился восвояси, слегка ошеломленный, а пристальный взгляд Розы преследовал меня.

Роза очень многое успела сказать, прежде чем я сбежал. Что она ничего подобного не чувствовала с того ужасного дня! Что она бы здесь ни за что не осталась, если бы не дети и если бы не было так жаль бедного мистера Симмингтона. Что она тут не останется, если не найдут быстро другую горничную, – да не похоже, чтобы им это удалось, ведь в доме произошло убийство! Что, конечно, мисс Холланд настолько добра, что обещала помогать в домашней работе тем временем. О да, она очень добра и услужлива, но ведь это потому, что надеется в один прекрасный день стать хозяйкой дома! Мистер Симмингтон, бедняга, совершенно ничего не замечает, но каждому ясно, что вдовец, бедное беспомощное создание, может стать жертвой злонамеренной женщины. А мисс Холланд уж очень старается надеть башмаки покойной хозяйки!

Хотел бы я знать, была ли хоть капля правды в том, что она говорила. В самом ли деле Элси Холланд предполагает, что это возможно – стать второй миссис Симмингтон? Или она просто порядочная девушка и старается изо всех сил, присматривая за обездоленным хозяином дома?

В любом случае результат мог быть неплохим. Почему бы и нет? Маленькие сыновья Симмингтона нуждаются в матери – а Элси очень приличная девушка… если исключить то, что она до неприличия красива – пункт, который оценит любой мужчина, даже такая фаршированная рыба, как Симмингтон!

Я думал обо всем этом, наверное, потому, что хотел выбросить из головы мысли о Меган.

Можно предположить, что я отправился просить Меган выйти за меня замуж, пребывая в нелепо самодовольном настроении, и что я получил по заслугам, – но это не совсем так. Я пошел потому, что чувствовал уверенность, был убежден в том, что Меган принадлежит мне, что мое главное дело – присматривать за ней, и сделать ее счастливой, и уберегать ее от опасности, и что это единственно верный путь для меня; и потому, что я надеялся – она тоже чувствует, что мы с ней принадлежим друг другу.

Но я не сдался. О нет! Меган была моей женщиной, и я намеревался заполучить ее.

После минутного раздумья я отправился в контору Симмингтона. Осуждение ее поступка могло ничего не значить для Меган, однако я предпочел бы расставить все по своим местам.

Симмингтон был свободен; обо мне доложили; меня проводили в кабинет.

По сжатым губам и особой сдержанности манер я понял, что мне сейчас не слишком-то рады.

– Доброе утро, – сказал я. – Боюсь, мой визит – совершенно личный, а не по какому-то официальному поводу. Я изложу кратко. Осмелюсь предположить, вы догадываетесь, что я люблю Меган. Я просил ее выйти за меня замуж, а она отказалась. Но не скажу, чтобы на этом дело и кончилось.

Я увидел, как изменилось выражение лица Симмингтона, и до смешного легко прочел его мысли. Меган дисгармонировала с его домом. Симмингтон был – я в этом уверен – вполне добрым человеком, и у него никогда не возникало мысли отказать в доме дочери его покойной жены. Но, выйди она за меня замуж, он бы испытал немалое облегчение. Мороженая камбала оттаяла. Симмингтон одарил меня бледной, осторожной улыбкой.

– Если откровенно, Бартон, я не думал ни о чем подобном. Я знаю, вы проявили к ней немалое внимание, но мы как-то привыкли считать ее ребенком.

– Она не ребенок, – коротко сказал я.

– Нет-нет, я не о годах.

– Она может пребывать в том возрасте, в каком ей вздумается быть, – сказал я, слегка рассердившись. – Она несовершеннолетняя, я знаю, но станет совершеннолетней через месяц или два. Я позволил себе сообщить вам о своих намерениях. Я состоятелен и веду вполне благопристойную жизнь. Я буду о ней заботиться и сделаю все для ее счастья.

– Конечно… конечно. Однако она вам отказала.

– Она передумает со временем, – сказал я. – И именно поэтому я подумал, что лучше с вами поговорить об этом.

Он сообщил, что оценил мой поступок, и мы расстались вполне дружески.

Выйдя, я налетел на мисс Эмили Бэртон. В ее руках была корзинка для покупок.

– Доброе утро, мистер Бартон, я слышала, вы вчера были в Лондоне.

Да, она уже все слышала. Ее глаза, подумал я, были очень добрыми, но в то же время полны любопытства.

– Я ездил повидать своего доктора, – сказал я.

Мисс Эмили улыбнулась. Но эта улыбка мало что общего имела с улыбкой Маркуса Кента. Она пробормотала:

– Я слышала, Меган чуть не попала под поезд. Она прыгнула в вагон, когда поезд уже тронулся.

– С моей помощью, – пояснил я. – Это я затащил ее внутрь.