Склеп Хаоса - Локнит Олаф Бьорн - Страница 55

Следуя на редкость точным указаниям донны Агнессы, Маэль без труда разыскал одноэтажный домишко, скромно притулившийся между жилищами зажиточных горожан. Как и полагалось во всяком порядочном трактире, над входом болталась поблекшая от старости вывеска – «Рыбьи слезы».

Монброн поднялся по трем проседающим ступенькам, подумав, что трактир не страдает от обилия посетителей, и потянул дверной молоток. Вместо привычной собачьей или конской головы неизвестный мастер, не лишенный чувства юмора, поместил на створке бронзовую морду акулы, сжимавшей в челюстях корабельный руль.

Дверь, как и предупреждала Агнесса, оказалась заперта.

Потоптавшись на крыльце, Маэль неуверенно хмыкнул и снова взялся за кольцо-руль. Раздались три положенных удара, затем еще два, но изнутри не донеслось ни звука.

«Никого нет дома», – с облегчением вздохнул Монброн. При всем своем уважении к донне Вальехо он совершенно не горел желанием встречаться с ее таинственными друзьями. Если госпоже графине так необходимо, она наверняка найдет иной способ оповестить их. К тому же любой человек, не лишенный слуха и любопытства, уже знает, что в гавани творится нечто из ряда вон выходящее.

Маэль повернулся, чтобы уйти. Почти в тот же миг дверь за его спиной беззвучно распахнулась.

– Входи, – на пороге стоял молодой темноволосый парень. Судя по костюму, он был то ли помощником хозяина в процветающей лавке, то ли начинающим, но удачливым торговцем. В общем, кем угодно, только не трактирным служкой. – Ты стучал? Заходи быстрее!

«Любопытство сгубило уйму кошек, но стремление угодить даме сведет в могилу еще больше рыцарей», – вспомнил старую поговорку Маэль, осторожно переступая через высокий порог.

В таверне оказалось темно и пусто. На отодвинутых в сторону столах вверх ножками громоздились перевернутые скамейки. Большую часть свободного пространства занимали некие вместительные ящики. Двое молодых людей деловито осматривали их содержимое, после чего плотно закрывали и забивали крышки гвоздями. На посетителя они обратили не больше внимания, чем на лежавшую в углу сторожевую собаку.

Маэль огляделся и непроизвольно потянулся к рукоятке эстока, хотя вокруг не замечалось ничего угрожающего. Всего лишь безлюдный трактир, сундуки и раздающийся время от времени перестук молотков.

– Ты от кого? – быстро спросил парень, открывший Маэлю дверь. – Если от Кабортальезы, то передай – ничего он получит, пока долги не вернет.

– Я сам от себя, – несколько ошарашено проговорил Маэль, решив, что не стоит ссылаться на донну Агнессу. Имя и репутация дамы всегда должны оставаться незапятнанными.

– Тогда условия обычные – пятая часть с остаточного долга, – сообщил незнакомец. – Сколько тебе? Какой чеканки? Кстати, если ты за лотосом, то мы с такой гадостью не работаем. Поищи кого-нибудь другого.

– Да я не за деньгами! – выпалил Монброн, сообразив, что его приняли за несостоятельного должника, рыщущего по городу в поисках кредитора. – Мне нужен ваш хозяин!

– Мало ли что кому нужно, – хладнокровно ответил парень. – Я тебя не знаю. Господа, кому-нибудь известен этот тип? Кстати, кто-то же должен был растолковать тебе, как придти сюда… Так кто тебя прислал?

Двое возившихся с ящиками оторвались от своего занятия, нехорошо воззрившись на незваного гостя. Вроде бы спавшая собака подняла голову и глухо заворчала. Маэль покосился назад, оценивая расстояние до двери, и без всякого удивления обнаружил, что она не только закрыта, но и заперта на засов. Неужели прекрасная донна Агнесса таким способом избавляется от неугодных ей кавалеров?

Монброн выдавил из себя слегка нервный смешок и повторил:

– Мне нужно повидать хозяина этого заведения.

– Так бы сразу и сказал, – уже спокойнее проговорил незнакомец. – Заставляешь людей дергаться по пустякам… Сюда.

Он развернулся и юркнул в неприметную дверь, завешанную куском рваной рыболовной сети. Маэль не слишком уверенно последовал за ним, для начала предусмотрительно глянув вверх и по сторонам. Кажется, он угодил в гости к представителям древнего, но не слишком почтенного ремесла, именуемого воровством. С поправкой на здешние обычаи – контрабандой. Только при чем здесь Агнесса?..

Он попал в маленькую комнату, единственной достопримечательностью которой были несколько закрытых дверей, ведущих в глубь дома, стол, окруженный колченогими табуретами, да распахнутое окно, выходившее на задворки трактира. Еще в комнате присутствовал человек средних лет, вполне могущий сойти за владельца трактира и обладатель самого горбатого носа, когда-либо встреченного Маэлем.

Незнакомец, впустивший Монброна в таверну, привалился к дверному косяку и начал пристально изучать закопченный потолок. Из зала снова донеслось ритмичное постукивание молотков.

– Бенни, это что? – вопросил горбоносый, захлопнув лежавшую перед ним толстенную амбарную книгу и пристально обозрев Монброна с ног до головы.

– Заезжий чистюля из благородных. Утверждает, что должен что-то передать, как он выразился, «хозяину этого свинарника», – невозмутимо отрекомендовал гостя Бенни.

– Я сказал – «хозяину этого заведения», – внес необходимую поправку Маэль. – Полагаю, им являешься именно ты?

– Можно сказать и так, – хмыкнул горбоносый. – В чем, собственно, дело?

– Мне поручено кое-что сообщить, – Монброн несколько успокоился, поняв, что никто не собирается его убивать. По крайней мере, сейчас. – Вот мы тут стоим и мирно беседуем, а в гавани некий Фарес и его люди занимаются тем, что поджигают склады наверняка известного вам Эвана из Бальи…

– Чего-о? – Бенни оторвался от двери и едва не вцепился в оторопевшего аквилонца. – Шемитский ублюдок Фарес в городе и безнаказанно жжет наше добро?

– Замолкни, – приказал хозяин таверны, недоверчиво уставившись на Монброна. – А вы, благородный дон, продолжайте. Оч-чень, знаете ли, интересно излагаете…

– Этот самый Фарес заявил, что ему необходимо перемолвиться парой словечек с вашим Эваном, – завершил свое краткое повествование Маэль и мстительно добавил: На предмет исчезнувших за последние месяцы кораблей, – краем глаза он заметил, что парочка, занимавшаяся упаковкой ящиков, теперь маячит в дверях, с крайне озабоченным выражением лиц внимая его рассказу. – Та особа, что рассказала мне о вашем логове, требовала, чтобы вы были наготове, а в случае необходимости сами принимали решение. Но при этом не забывали о данном вами слове.

– И меня еще спрашивают – отчего ты, Мачадо, так не любишь шемитов? – с тяжелым вздохом проворчал горбоносый. – Мальчики, почему наш уважаемый гость до сих пор стоит, а не сидит?

Из зала немедленно прикатили пустую бочку. Монброн стряхнул приставшие к днищу сухие рыбьи чешуйки и осторожно присел. Бенни, с трудом сохранявший молчание, не выдержал:

– Мачадо, чего развалился, как мешок с помоями? Надо собирать всех наших, надо бежать в порт, надо…

– Ишь, раскомандовался, – с легкой насмешкой произнес чей-то смутно знакомый голос. Маэль (да и все прочие) даже не заметили, когда в комнате появился новый человек. Скорее всего, он зашел через одну из внутренних дверей, хотя мог войти и через зал. – Бенни, торопливость когда-нибудь доведет тебя до большой беды. Ты, наверное, так спешил, что и родился-то раньше срока…

– Эван! – молодой человек пропустил издевку мимо ушей. – Эван, ты слышал, что творится в гавани? В нашей гавани, в нашем городе!

– Твои вопли и глухой услышит, – невозмутимо заметил новоприбывший, кивая Монброну, точно старому знакомому. – Вместо того, чтобы впустую сотрясать воздух, сбегай лучше сам знаешь куда и гони всю тамошнюю братию к причалам. Только не высовывайтесь раньше времени, понял? Я приду чуть попозже и сам разберусь…

– Да чего там разбираться! – Бенни и в голову не приходило, что приказы вышестоящего начальства не обсуждаются, а исполняются. – Фаресу давно следовало настучать по загривку! А то решил, что ему все позволено! Ну и что – четыреста человек, четыреста человек! Нас все равно больше! Горожане, опять же… Спалят ведь город, как есть спалят!