Склеп Хаоса - Локнит Олаф Бьорн - Страница 49

– Так, – несколько растерянно сказал Конан. Смысл цветастой фразы градоправителя был очень прост – а не убраться ли вам по-хорошему из города, если не хотите вдобавок огрести лишних неприятностей в Кордаве? – Значит, я бегаю в поисках этой ящерицы, вытаскиваю вашу племянницу, а потом мне предлагают больше не маячить в вашем приличном городке?

– Вот именно, – невозмутимо подтвердил дон Карбальо. – Ваше место в море, капитан, а не здесь. Желаю удачи.

– Так, – повторил корсар и начал подниматься, опираясь руками на край стола. Толстая дубовая столешница приглушенно затрещала. – А теперь послушай, что я тебе скажу, ты, старый надутый…

– Не стоит, – Маэль едва не зажмурился от собственной смелости. Если варвар решит обратить свою злость на кого-нибудь другого, то ему, Маэлю Монброну, сильно не поздоровится. – Лучше пойдем отсюда.

Маневр, как ни странно, удался. Единственно, Конан на прощание наградил ни в чем не повинную дверь пинком, от которого она едва не сорвалась с петель.

Сразу же за неудачливыми драконоборцами выскочил Деррик, а из-за закрывшихся створок донеслись крайне раздраженные голоса дона Карбальо и Агнессы.

– По-моему, нас выставили, – подвел неутешительный итог Маэль.

– Пинком под зад, – уточнил киммериец. – Вот сволочь! Знает, куда бить, и что мне сейчас меньше всего нужна ссора с Кордавой!

– Вы натворили в столице что-то противозаконное? – деловито поинтересовался Маэль.

– Отправили на дно королевского родственничка, вот что, – огрызнулся Конан. Монброн безошибочно сообразил, что настало время быстро сменить тему разговора:

– Что ты теперь собираешься делать, если не секрет?

Вместо ответа корсар оглянулся, жестом подозвал околачивающегося неподалеку Деррика, удачно изображавшего безмолвный предмет обстановки, и осведомился:

– С какой стати твоя госпожа прониклась горячей любовью к драконам?

– Не знаю, – Деррик пожал плечами и уточнил: – Пока не знаю. Но не удивлюсь, если она решит разорвать наше маленькое соглашение…

Дверь в очередной раз хлопнула, выпустив Агнессу. На пороге девушка обернулась и холодно процедила:

– Когда-нибудь, дядюшка, вам придется пожалеть о своих словах… Господа, нам надо поговорить.

– Уже поговорили, – рыкнул Конан, когда вся четверка выбралась на открытую веранду особняка. – По милости вашего родича, госпожа Агнесса – да и вашей тоже! – я теперь выгляжу полным идиотом. А мне это не нравится.

– Прошу прощения, – искренне виноватым голоском прожурчала донна Вальехо. – Но некоторые обстоятельства в корне изменились… А, что говорить! – она махнула рукой. – Хотите возмещение за зря потраченное время, капитан?

– Я хочу знать, почему вчера тебе требовался дохлый дракон, а сегодня ты бросаешься защищать эту зверюгу, – резко потребовал корсар. Агнесса покачала гладко причесанной головкой:

– Мне нечего добавить, господин капитан, кроме того, что я уже сказала. Я побеседовала с этим существом и убеждена, что оно безвредно. Доказать мне это нечем, кроме собственного убеждения, а вы, насколько я знаю, не принимаете на веру ничьих слов. Потому мне остается только одно – попросить вас прекратить эту беспощадную охоту, – девушка чуть искоса посмотрела на Конана. Взгляд ее выразительных темных глаз был весьма красноречив, но, к сожалению, не произвел ожидаемого действия. Маэль еле слышно зашипел – то ли от злости, то ли от зависти.

– Я подумаю, – уже мягче сказал киммериец.

Донна Вальехо собиралась добавить еще что-то, но тут снизу, из-за ровно подстриженных шпалер темно-зеленых акаций, донесся голос. Кто-то с утра пораньше распевал в саду, причем занимался этим с большим старанием и знанием дела.

– Ди Блайи, – не задумываясь, назвал певца Деррик. Прислушался и хмыкнул: – Спорю на что угодно, моя донна, сия серенада посвящается тебе. Хотя серенады принято исполнять по ночам, а никак не в середине дня.

Бархатистый и вкрадчивый голос тем временем продолжал, не забывая сопровождать слова музыкой:

Агнесса несколько смутилась и отвернулась, сделав вид, будто песня ее вовсе не интересует.

– Вот я ему сейчас покажу серенады, – вполголоса пригрозил Монброн, мысленно обозвав барда всеми нелицеприятными прозвищами. И этот туда же! Все, кроме него, Маэля Монброна, успели тем или иным способом высказать прекрасной донне Вальехо свое внимание. Так недолго и вообще в стороне остаться!

– Месьор Ди Блайи, – госпожа графиня подошла к мраморной балюстраде веранды и пристально вгляделась в переплетение зеленых ветвей. – Месьор Ди Блайи, я, конечно, безмерно польщена, но хотелось бы знать, почему я вдруг удостоилась подобной чести?

Блайи высунулся из-за кустов, изящно расшаркался, но, увидев спутников донны Агнессы, замялся, уклончиво ответив:

– Э-э… Одна особа желала засвидетельствовать вам свое почтение, и я по мере моих скромных сил…

– Понятно, – вздохнула Агнесса. – Блайи, поднимайтесь сюда.

– Мерзавец ты, – прошипел Маэль, когда бард взбежал по ступеням на веранду. – Кто тебе заплатил за песню?

– Ну-у… – Ди Блайи опасливо покосился на мрачного корсарского капитана и отрицательно замотал головой, – ты же понимаешь – я не могу сказать. Я обещал…

– Обещал! – зло передразнил Монброн. Бард состроил виноватую физиономию и на всякий случай отошел поближе к донне Вальехо.

– Остановитесь, пока не поздно, господин капитан, – повторила графиня, сопроводив слова еще одним многозначительным взглядом. – Ваша война с драконом может завершиться тем, что вы убьете друга. Неужели это все, что вам требуется от жизни?

– Еще посмотрим, кто кого, – не слишком вежливо буркнул в ответ Конан. – Эй, как там тебя… Монброн! Я в гавань, а ты куда?

– Пожалуй, я тоже, – неожиданно для самого себя ответил Маэль. У него не было никаких дел в порту Карташены, но ему не хотелось оставаться в Доме на Холме. Уж лучше прогуляться на берег, засесть где-нибудь в уютной таверне на набережной, заказать хороший обед да поразмыслить над причудами судьбы.

С тем несостоявшиеся победители дракона и удалились, провожаемые тремя различными взглядами. Искренне недоумевающий взор принадлежал Ди Блайи, печальный – Агнессе и задумчиво-оценивающий – Деррику.

Когда они скрылись за кустами, Агнесса повернулась к барду:

– А теперь, друг мой, я, как и месьор Монброн, хотела бы узнать – кто же тот таинственный заказчик исполненных вами слов и музыки?

С высоты поднимавшегося над городом холма бухта Карташены походила на отлично выполненный цветной чертеж – обширный полукруг светло-голубого цвета. Там, где бухта сливалась с океаном, голубой цвет резко сменялся на темно-зеленый. Еще водораздел отмечали мелькающие белые гребни небольших волн и прыгающие на них заякоренные бочки, из которых торчали длинные шесты с яркими флажками

В гавани стояло несколько кораблей, но Маэль, хотя и провел на Побережье уже почти полгода, не слишком хорошо разбирался в их типах и наименованиях. Единственной разновидностью судов, добиравшихся вверх по течению Ширки до его родного Танасула, были ничем не примечательные плоскодонные баржи. Здешние же корабли, даже самые маленькие, казалось, имели свои собственные характеры…

Маэль еще раз окинул взглядом залив, отметив несколько пестрых пятнышек, быстро приближавшихся к берегу.

– Кто-то пожаловал в гости, – сказал он, не сомневаясь, что его попутчик уже давно заметил вынырнувшие из-за линии горизонта суда. И наверняка знает о них все, что можно знать о груде скрепленных друг с другом досок, плывущих по воле ветров и течений неизвестно куда.