Сын епископа - Куртц Кэтрин Ирен - Страница 70

— Государь! Государь! Умоляю! Я не мстителен, государь, но такое простить невозможно! — говорил Браден, возбужденно крутя в пальцах нагрудный крест. — Разумеется, больше и вопроса нет о браке с меаркой!

— Если я не женюсь на ней, единственное, что мне остается — это убить ее, — устало заметил Келсон. — И вы хотите, чтобы я обратил свое негодование против невинной заложницы?

— Невинной? — фыркнул Джодрелл. — С каких это пор вина или невиновность имеют отношение к их участи? Прошу прощения, государь, но Генри Истелин был куда невинней любой меарской принцессы. И кровь его вопиет об отмщении!

— Да, но если я позволю, чтобы мстительность властвовала надо мной, что я за король? — парировал Келсон. — Я дал клятву, Джодрелл… Клятву поддерживать закон, умерять правосудие милосердием, но не мстить!

— Я не вижу здесь правосудия, — едва слышно пробурчал тот, раздраженно передвигаясь в кресле.

— А что вы увидели, Джодрелл?

— То, что вы, кажется, намерены дозволить отродьям изменников выйти сухими из воды, государь! — сказал Джодрелл погромче, его красивое лицо недобро исказилось. — Да еще и преподнести одному из них ту самую корону, которую их матушка пытается вероломно захватить! В данном случае милосердие — это слабость, государь. Меарская сучка умертвила заложника, которого взяла; и наше право — прикончить тех, которых удерживаем здесь мы.

— Око за око? — спросил Келсон. — Не думаю. Да и вы сами признаете, что восстала против меня Кэйтрин, а не кто-то другой.

— О да, восстала, государь! — прогудел Браден, — и совершила святотатственное убийство! Или грехи отцов не падут на детей? Келсон, она казнила не кого-нибудь, а епископа! Помазанного Богом. И прежде, чем они отняли у него жизнь, у Эдмунда Лориса хватило дерзости не только отлучить его, но еще и лишить священства… Генри Истелина, одного из самых набожных людей, какого я когда-либо знал!

Келсон искал, чем бы его урезонить, ибо это уже превосходило всякие границы, а между тем Кардиель покачал головой и властно положил ладонь на рукав Брадена.

— Мир тебе, брат, — спокойно произнес он. — Никто не спорит, что Истелин был набожным человеком. Но, учитывая, что он был набожен, он, судя по всему, не дрогнул, принимая мученичество ради веры и короля. И преступление Лориса лишилось смысла.

— Безусловно, в нем не было смысла, — возразил Браден. — Не о том речь. Был в нем смысл или нет, а Истелину пришлось встретить несправедливый приговор — одному, лишенному утешения извне, лишенному всего. И такая страшная смерть, — нескладно закончил он, и гнев его растворила скорбь.

Кардиель вздохнул и опустил полные слез глаза.

— Мой дорогой брат. Умоляю тебя, не терзайся так. Во всем и всегда Генри Истелин был верным слугой Бога и короля. Мы не вправе сомневаться, что он умер, полный веры… что он проявил себя так, как каждому из нас надлежало бы себя проявить, будь нам только ниспослана такая милость в ответ на наши молитвы… и что вера его поддерживала его до самого…

— Нет, — прохрипел Браден, и гнев его вспыхнул вновь. — Пусть вера Меарских детенышей поддерживает их, когда они встретят заслуженную ими участь, как отродья изменницы! Государь, я не могу найти в моем сердце сострадания к ним. Змеенышей надлежит истребить, подобный брак немыслим!

Морган, сидящий по правую руку от короля вместе с Ричендой, не мог не уловить мощный напор отчаяния и скорби, хлынувший в какой-то краткий миг во время спора двух архиепископов.

Волна быстро спала, но он знал: Риченда тоже почувствовала. Он ощутил ее дрожь, а ее рука вцепилась в его руку. Он знал также, чего стоит Келсону не давать волю своему гневу и осознанию беспомощности. И неважно, как поступит король, кто-нибудь все равно его не одобрит.

Уязвленный болью Келсона, Морган обратил умоляющие глаза к двум архиепископам, не упуская из виду и всех остальных за столом.

— Довольно вам наконец, господа! — воззвал он к ним, обрывая новый виток страстного противостояния. — Или вы думаете, что ваша перебранка облегчает нам принятие решения? Чего вы пытаетесь добиться? Думаете, он не знает? Или корона не тяжела?

— А сколь же тяжко было бремя Истелина? — проговорил Браден.

Но любой новый взрыв пресек утомленный взгляд Арилана и покачиванье седой головы Кардиеля, полного муки и сострадания.

— Прошу вас, Браден, тише, — произнес Кардиель. — Герцог Аларик прав. Какой бы ужасной и незаслуженной ни была участь нашего брата Истелина, это уже в прошлом. Мы уже больше не в силах помочь ему или вернуть его. Мы не вправе позволить, чтобы гнев и скорбь затуманили наш разум и помешали принять мудрое решение.

— Архиепископ Кардиель говорит дело, — согласился Нигель. — Если мы расправимся с заложниками, мы утратим всякую надежду на мирный исход противостояния. Злоба может породить только злобу, и…

— Ну, вот именно, вот именно, — вмешался Эван. — Породить — отличное словечко. Пусть парень сватается, архиепископ. Ему надо породить наследника.

Гул одобрения, который издали другие миряне из присутствующих, вдохновил Эвана на продолжение его речи.

— Давай, не отступай, пока она не скажет «да», государь. А там — что есть духу под венец и смотри, молодец, чтоб понесла от тебя к весне. А там и в поход можно. Немало славных меарцев сбежится под твое знамя, если станет ясно, что на свет вот-вот появится наследник двух корон. Смотри же, не теряй времени!

Браден вздохнул и наклонил голову, подняв руку с кольцом, пусть нехотя, но давая согласие, и напряжение, пусть отчасти, но разрядилось.

Миг спустя Нигель взглянул вдоль стола на своего царственного племянника, через силу пытаясь улыбнуться.

— Мудрый совет, Келсон, — спокойно признал он, — хотя я бы выразился несколько сдержанней. Тебе нужен наследник — плоть от твоей плоти, и нужен союз с Меарой. А наследник от союза с меарской принцессой — лучше не придумаешь. Я знаю, этот брак — не то, что ты предпочел бы, выйди по-иному, но… — Он пожал плечами. — Что я еще могу, кроме как пожелать тебе счастья и предложить все, чем располагаю, чтобы легче все устроить и наладить?

Келсон равнодушно взглянул на дядю, неподвижный, сложивший перед собой руки.

— Благодарю вас, дядя. Пожалуйста, не сочтите мой недостаток воодушевления за недостаток благодарности. Все, что сказали вы и герцог Эван, совершенно верно. — Он вздохнул. — Теперь нужно молиться, чтобы принцесса Сидана смотрела на вещи столь же здраво, сколь и мы.

— А если нет… — лукаво заметил Арилан, и в его взгляде вновь появился намек на способы во что бы то ни стало добиться согласия. — Ты женишься на ней вопреки ее воле?

— Я уже сказал, что женюсь, — ответил Келсон несколько резко. — И вы совершите обряд, ваше преосвященство, если я потащу к алтарю упирающуюся невесту?

Арилан поджал губы, но решительно кивнул. Браден и Кардиель выглядели оторопелыми. Эван фыркнул.

— Поймай его на слове, государь. Особую канитель разводить недосуг. Если вздумает поначалу воротить от тебя нос, то придется сперва играться, а потом венчаться. Или хотя бы пригрозишь ей чем-то таким. Она живо образумится.

Это замечание в свой черед возбудило немало шуму, в том числе, и негодующего, в первую очередь, среди духовенства, но также со стороны Риченды и Дугала, пока, наконец, Келсон не прокашлялся и не обвел их всех серыми глазами, так что каждого обдало древним и жгучим огнем, как в дни его отца.

— Благодарю вас, господа, я справлюсь со сватовством, — произнес он, когда все умолкли. — Оно пройдет столь благородно, сколь возможно, но так или иначе, а быть на Крещенье королевской свадьбе.

— К чему медлить? — спросил Сигер де Трегерн. — Если одна из целей всей затеи — обзавестись наследником до весеннего похода, государь, вам следует начать сеять как можно раньше. Девица молода. Придется повозиться, пока не произойдет зачатия.

Келсон заполыхал гневом, не в силах найти ответ, и тут ему на выручку пришел Дугал.

— Если я правильно понимаю намерения его величества, сударь, он хочет короновать свою королеву в тот самый день, когда женится. А это предполагает иную подготовку, чем когда просто совершается оглашение, и пара в положенный срок предстает перед священником.