Сын епископа - Куртц Кэтрин Ирен - Страница 49

— Откуда Халдейн мог знать? Как он там вдруг оказался? — прошептала Кэйтрин, когда ее муж умолк. — О, это гнусное колдовство! И мои дети — у него в заложниках…

— Мы ошиблись, доверяя юному Дугалу, — пробормотал Джедаил. — Предать своих родных… Но кто бы мог предположить, что он изменит слову, да еще когда поклялся на святынях! Он проклят, проклят…

— Я должен был собственноручно убить его, когда только увидел, — простонал Сикард. — Должен был догадаться, что за все эти годы мой брат настроит его против нас. А теперь мой сын… моя девочка… в руках Дерини!

Немного погодя, когда они несколько пришли в себя и обдумали требования Келсона, они послали за Лорисом и Креодой. Ко времени, когда Сикард закончил свой повторный рассказ для вновь явившихся, Лорис вскочил с пеной у рта.

— Он предложил вам помилование, если вы бросите меня? — взъярился он. — И посмел требовать освобождения Истелина? Какая наглость! Полное бесстыдство! Как он смеет думать, будто вправе нам угрожать!

— Но он так думает, — с раздражением ответила Кэйтрин. — Более того, он чувствует себя вполне уверенно. Я была бы до крайности наивна, если бы считала, будто он ждет, что мы примем его предложение, но он прикидывается, будто так и есть. И все же мы не беспомощны. Племянник, пусть сюда приведут епископа Истелина.

— Он пока что мой пленник, а не ваш, сударыня, — предостерег Лорис.

— Я об этом еще не забыла. Я желаю допросить его. Джедаил, прикажи им.

Лорис позволил ему выйти, чтобы выполнить ее требование, но продолжал ворчать и брюзжать все время отсутствия Джедаила, едва ли притронувшись к вину, которое налил Ител, чтобы все хоть как-то взбодрились.

— Да проклянет Бог Дерини! — прошипел Лорис, когда немного спустя Джедаил привел Истелина. — И да проклянет деринийского короля, который прикидывается благочестивым и кротким, а сам продолжает возиться с магией. И да проклянет Бог вдвойне любого епископа, который станет с ним разговаривать! — добавил он, вперив горящий взгляд в Истелина. — Ты не лучше, чем Халдейн, которому ты служишь, Истелин. Мне бы следовало казнить тебя как изменника.

— В этом городе не будет казней без моего дозволения, архиепископ, — кротко произнесла Кэйтрин, подав знак, чтобы для Истелина принесли табурет. — Мертвый епископ едва ли может нам пригодиться. Халдейн желает получить его обратно живым и здоровым. Точно так же, как и он не тронет моих детей, пока верит, что мы согласны на переговоры. А переговоры можно затянуть до весны.

— Вы слишком полагаетесь на его честь, сударыня, — сказал Лорис. — Дерини — воплощенное коварство. И Келсон — самый коварный из них.

— И все же он еще мальчик, — с презрением изрек Сикард. — Дети детей не убивают.

— Не стоит недооценивать его, господин мой, — возразил Лорис. — Со мной такое было, но я больше не повторю свою ошибку. Он уже мужчина со всем присущим взрослому мужчине коварством и вероломством, особенно учитывая, что он Дерини. — Он немного помолчал. — А уж коли он мужчина, разве вам не приходило в голову, что у него могут быть вполне мужские влечения? А в его власти сейчас ваша дочь…

Кэйтрин крепко сжала губы, не издав ни звука, костяшки пальцев Сикарда побелели на подлокотниках кресла.

— Если он только тронет ее…

— Конечно, он может и жениться на ней, — продолжал Лорис, особо следя за Сикардом и тщательно подбирая слова. — Это подтвердило бы его претензии на меарский престол после того, как он уничтожит всех вас. Союз двух корон… Так же рассуждал его прадед, когда брал в жены сестру вашей прабабки, ваше высочество. Но опять же, он может просто позабавиться с ней и бросить… Или предложить ее своим людям после того, как она ему наскучит. Такие вещи…

— Я не желаю об этом слышать! — взорвался Сикард.

— А там еще и Ллюэл, — безжалостно продолжал Лорис. — Прехорошенький мальчик. У вояк иногда…

— Молчать!

С трудом разогнув пальцы, намертво обхватившие подлокотник, Сикард машинально взял руку жены в свою, а другой рукой поднял чашу и осушил ее одни духом. Кэйтрин вздрогнула, когда он сжал ее ладонь, но хранила глухое молчание. Когда чаша опустела, Сикард отставил ее и сделал глубокий вдох, прежде чем с укором взглянуть на Лориса.

— Последний удар был ниже пояса, архиепископ.

Лорис передернул плечами.

— Тогда приношу извинения. Однако опасность для Сиданы…

— Я ее отец, архиепископ! — огрызнулся Сикард. — Неужели вы полагаете, что все это время я не боялся и мог думать о чем-то еще? Когда я увидел проклятого Халдейна на его огромном белом коне, молодого, горячего, гордого, и его подручного-Дерини, обхватившего лапами…

— Сикард, перестань! — взмолилась Кэйтрин. — Пожалей себя. Сидана будет в безопасности, увидишь… Мы добьемся.

— Тогда мы должны показать халдейнскому щенку, что с нами шутки плохи, ваше высочество, и что мы не позволим себя запугать, — промурлыкал Лорис.

Сикард рывком снова поднял свою чашу и протянул Ителу, чтобы тот налил еще вина, позволив Кэйтрин успокоить себя нежным поглаживанием по плечу. Однако смотрела она не столько на мужа, сколько на Истелина. Епископ старался как мог не попадаться никому на глаза, пока они спорили, но теперь ему было никуда от нее не деться. Темные круги под глазами резко выделялись на его нежно-белой коже, но, судя по всему, он оправился от действия снадобья, которое давали ему утром. Когда Сикард выпил половину содержимого чаши, внимание Кэйтрин вернулось к Лорису. Ее грубоватое лицо вновь выразило решимость.

— Нас, действительно, не запугаешь, архиепископ, — спокойно сказала она. — Я люблю детей не меньше, чем мужа, но суровая истина такова, что они уже не маленькие, и полностью осознавали возможные последствия поддержки нашей борьбы за престол. Если Богу угодно, чтобы они пали от руки тирана, мне остается только молиться, чтобы им даровано было вынести это со всем достоинством, какое дает королевская кровь. Эти горькие слова произносит не только королева, но и мать. С помощью Божией, пусть никому из нас не потребуется приносить жертвы!

Она поднялась и стала медленно мерить шагами пространство между креслом и очагом, поигрывая кольцами на изящных руках.

— Как королеве, мне приходит, однако, в голову, что наш юный король-Дерини мог совершить большую тактическую ошибку, давая нам понять, что ему нужен епископ Истелин. Он угрожает страшными карами, если мы не покоримся к Рождеству, но пока он считает, что мы обдумываем его условия, он вряд ли причинит нашим детям какой-либо ущерб. При всем при том, что он Дерини, он предпочитает не проливать кровь, если без этого можно обойтись. Переговоры могут отнять много времени — целую зиму, как я сказала. Это достаточно долго, чтобы удостовериться, что мы располагаем всецело той поддержкой, в которой нуждаемся, дабы весной встретить и разгромить его.

— Сама зима даст нам время, которое необходимо, чтобы собрать силы для весенних боев, — упрямо продолжил Лорис. — И нет надобности в переговорах с Дерини, сударыня.

— Матушка, можно мне кое-что сказать? — вмешался Ител.

Кэйтрин царственно наклонила голову.

— Спасибо. — Ител подошел и встал возле пустого кресла матери, положив руку на его спинку, и устремил взгляд на Лориса. — Архиепископ, как наследник моей матери, я немало приобрету, если мы одолеем Халдейнов, но, надеюсь, вы поймете, что я бы предпочел, чтобы мои брат и сестра были еще живы, когда мы победим его окончательно, и разделили бы нашу радость. С этой целью я хотел бы высказать несколько практических соображений по части тактики и политики, которые могли ускользнуть от вашего внимания.

— Не поучай меня, дитя.

— Я не дитя, архиепископ. Не более, чем Келсон, — парировал Ител, холодно и не повышая голоса. — Я принц и буду благодарен, если вы обратитесь ко мне как к таковому. Вам не приходило в голову, что даже если для Келсона невозможно вести настоящую войну зимой, он способен все-таки достаточно тревожить равнинные местности, чтобы помешать сбору нашего ополчения? Но он не предпримет решительных шагов, пока мы с ним договариваемся.