Звездопад. Похороны шоу-бизнеса - Жуков Сергей - Страница 4

И тут, неожиданно, мой взгляд коснулся огромного корабля в бутылке, который стоял на верхней полке шкафа. Роскошный галеон был выполнен с огромным старанием – видно, что делавший его моделист по-настоящему над ним трудился. Я подошел к шкафу ближе, поднялся на носки, аккуратно снял бутылку, посмотрел внутрь, повертел в руках. И тут меня осенило – я понял все, абсолютно все! Точно, я сам был как и этот корабль – никчемная дорогая безделушка. Зажатый в тиски окружающего мира, я совершенно не мог из них выбраться и обрести свободу – как этот корабль из своей стекляшки!

Виски сдавило от ненависти, к горлу подкатил рвотный комок. Не контролируя себя, я бросил бутылку на пол и стал топтать ее ногами. Я бил и бил, кроша стекло, размалывая корпус, борта, мачту – ломал галеон до последней детали. И лишь когда обломки корабля усеяли пол, я остановился. Ха-ха, под ногами у меня валялся лишь мусор! Жалкий мусор!!!!!

В голову закрался простой вывод: сколько бы ни стоила вещь, билась и ломалась она совершенно одинаково. И уж тем более – столь же убого выглядела, будучи мертвой и разрушенной!

Только я задумался, стоит ли перенести подобную концепцию на людей вообще и на доставших меня коллег по эстраде, дверь номера внезапно отворилась. От неожиданности я вздрогнул, мигом вернулся рассудок, а навязчивые идеи покинули меня. По-утиному вытянув шею, я осторожно повернулся. Каково же было мое облегчение, когда я увидел в комнате лишь простого официанта, который стоял как вкопанный и был напуган не меньше меня.

– Фух… – Устало выдохнул я, расслабляясь. – Тебя что, стучаться не учили?

– П-простите. – Залепетал киргиз. – Я в-всего-лишь хотел посмотреть в-все ли у вас нормально, н-не нужно ли ч-чего-нибудь… ОЙ!!!!!

Он увидел обломки галеона…

Паренек был потрясен. Официант бросился на пол, стал перебирать обломки, пытаться их собрать. Стоя на коленях, он дрожал и трясся как осиновый лист.

– Ладно, забей… – Сознание уже полностью ко мне вернулось. – Ну пошалил чуть-чуть, так уж случилось… Серьезно… – В моем голосе чувствовалась некоторая неуверенность. – Забудь…

– Ф-Феликс Аб-брамович. – Дрожал передо мной парнишка. – Это же почти антик-кварная м-м-моддель… Она с-стоит ц-целых две тысячи д-доллларов….

– ДВЕ ШТУКИ???!!! – Заорал я в бешенстве. – ЗА ЭТУ-ТО ХРЕНЬ?!!! ТАК… ТАК!!! СТОП!!! – Схватился я за голову. – Хорошо-хорошо, бог с вами… две штуки… Я заплачу…

Достав кошелек, я всучил пареньку сто баксов за молчание и пообещал возместить все убытки при выезде. Когда дверь за официантом захлопнулась, я плюхнулся на кровать и стал тереть глаза. Господи, ну что это за жопа со мной творится?! Еще не хватало мне сейчас сплетен и проблем. Не дай Бог, другие звезды узнают о моем «подвиге» – то-то говна будет. Все разнесут по тусовке, мол «Феликс, ха-ха, нажрался, устроил погром», припишут мне вообще невесть что, будто я еще и на персонал кричал, испортил, ни больше, ни меньше, как полотно Да Винчи… Надеюсь, официант будет молчать. Иначе… А впрочем, что иначе – иначе пиздец ему…

Немного повалявшись, я даже позволил себе расслабиться и уснуть. После трех часов сна все воспринимались намного проще. Приняв душ, я даже почувствовал себя свежим и бодрым – почти как до этой чертовой поездки. Я подошел к шкафу, оделся пафосней, после чего спустился вниз. Мы шикарно отужинали со Светлаковым в ресторане – съели почти ведро национального супа шарпо, потом были еще самсы, шашлык, куча салатов, водка, вино, какая-то местная выпивка. После роскошного обеда мы решили поехать в казино – специально для нас киргизские власти предоставили роскошный комплекс «President Stars», выделив отдельные залы для игры и отдыха.

Светлакову было лень вызывать своего водителя и он отправился вместе со мной, на моем авто. Его присутствие стало просто невыносимым и испортило всю поездку.

– Эх, Феликс… – Скулил он, шмыгая носом. – Помнишь 1993 год, концерты перед бандосами, стадионы, дни городов? Многотысячные концертные залы, которые мы собирали по всей России одним движением пальца? «Национал FM», бабло, возможности, откаты… А сейчас… – Он снова шмыгнул носом. – Ерунда абсолютная… Мы же умираем, понимаешь… Приходит век новых звезд…

Ну, началось, подумал я, и со скуки отвернулся от него в сторону: вот еще один представитель рода ушлепков, типичный персонаж, вышедший из девяностых. Изначально Светлаков был вообще никем и ничем – в советское время более десяти лет он работал актером маленького театра в провинциальном городке. Однако, когда в 1991 году на горизонте забрезжили новые времена, а на броневичок взобрался новый политикан – революционер эпохи, – старая беспечная жизнь артиста резко пошатнулась. Денег не хватало не то что на элементарную потребительскую корзину, но даже на дешевый алкоголь – столь необходимый для того, чтобы спиться и тихо умереть неудачником. Но тут судьба оказалась благосклонной к молчаливо пьющему Светлакову и подарила ему шанс. Его сестра, девка таки довольно красивая, вышла замуж за Олега Прокофьева – крупного московского авторитета тех времен, держателя главных продуктовых баз столицы и целой сети магазинов. Как и многие бандиты, Прокофьев оказался человеком душевным и снисходительным к свояку – он перевез его в столицу, познакомил с серьезными продюсерами и даже вложил в него немалые деньги. Свежеиспеченному певцу быстро придумали новый имидж: с острыми чертами лица и смуглой, доставшейся от цыганских предков кожей, он стал «русским испанцем» – жарким исполнителем, горячим и страстным, которого позиционировали у нас на сцене в качестве настоящего «мачо». Первые гастроли, овации, успех – сотни мастурбирующих домохозяек перед телевизорами, слава секс-символа страны, огромные доходы, алкоголь, наркотики, беспечная жизнь и вера в непоколебимость будущего. Однако, как это часто бывает, золотой век Светлакова оказался недолговечным. В 1994 году Прокофьев был убит при совершенно диких обстоятельствах – его бронированный «Мерседес» расстреляли из автоматов прямо в центре столицы на одной из самых оживленных улиц, после чего старые партнеры авторитета начали резво делить его имущество. Личная карьера Светлакова тоже пошла наперекосяк: деньги у семьи кончились из-за мотовства ее членов, а продюсеры, ранее боявшиеся «продуктового вора в законе», стали к певцу менее благосклонны. Наконец, пик его популярности прошел – мода на «мачистых» испанцев сменилась зажигательными латиносами, а позже – и смазливыми молодыми женоподобными мальчиками, вдобавок куда более пробивными, энергичными и многочисленными. В итоге, к реальности 2007 года Светлаков представлял следующее: полуспившийся-полускокаинившийся артист «старой волны», постоянно лечащийся от депрессии, три раза пытавшийся покончить жизнь самоубийством, приглашаемый на все крупные концерты и мероприятия за старые заслуги, но в целом, абсолютно в тусовке забытый. Короче – жалкий призрак былой славы, вечно ноющий «непризнанный гений», с которым даже находиться рядом было откровенно неприятно.

Поначалу я старался не обращать на Светлакова внимания и скучающе смотрел в окно. Проплывающие по краям дороги пейзажи были грустными и монотонно серыми. Вскоре, к тому же, стемнело, и я уже вообще ничего не мог различить.

– А помнишь Тимура? – Не унимался Шурик. – Господи, какой был артист! Ведь тоже был Народный Артист, а хит какой у него был «Майские гвоздики», все пели, просто все! И покончил ведь с собой, покончил, а еще до этого год валялся в психушке! Не смог вынести эту давку, этот бесчеловечный и убивающий таланты мир! И я также кончу, и ты! Ты ведь тоже уже немолод, не на том пике популярности, как раньше…

Вот этого я уже просто не мог вынести! Что, какой-то осмеиваемый всеми и презираемый лох будет указывать мне место?! МОЕ МЕСТО?!!! ДА Я ЖЕ ФЕЛИКС АБРАМОВИЧ СЕРЕБРЯННИКОВ, ВЕЛИКИЙ ФЕЛИКС АБРАМОВИЧ! От сраного Муходрищенска до модного ресторана в центре города – везде ставят мои песни, везде продаются мои диски, везде висят мои фото!!! И этот кусок слизи смеет мне что-то еще доказывать?!!! Кровь прилила к голове: не выдержав, я повернулся к Светлакову, трясясь от злости, заорал: