Дверь в Зарабию - Полынская Галина - Страница 6

Из-за дерева выглядывала чья-то остренькая мордочка с подвижным коричневым носом, короткими усишками и испуганными желтыми глазами.

– Это ветуловый хрок, – ответил Ром, – он не опасный, ест листья, иногда кору грызет.

– Цыпа-цыпа, – пощелкала пальцами Мира, подманивая хрока, чтобы рассмотреть получше, тот не двигался, наблюдая за компанией из-за дерева. От страха его и без того большие глаза стали размерами с кофейные блюдца. Обеспокоенный внеплановой остановкой Аксельбант выглянул из-за плеча Миры, увидел этот экспонат и заорал дурным голосом, отпугивая неизвестного противника. Ветуловый хрок тихонько пискнул и задал стрекоча.

– Ну, зачем ты, Бантуша, напугал хрока? – девочка поправила лямки рюкзака. – Может, он с нами подружиться хотел.

На что кот ответил утробным рыком.

– Ладно тебе тигра изображать, Ром же сказал, что зверек не опасный.

Они пошли дальше. Абрикосовое солнце вошло в зенит, а роща и не думала кончаться.

– Фух! – Мира вытерла лоб. – Как я устала!

– Да, миллион километров уже прошли, – согласился Ром. – Перекусить хочешь?

– Хочу, да и Банту не мешает размяться.

Порядком помятый кот вылез из рюкзака и прошелся, потягивая лапы. Мира присела в тень под дерево, Ром постелил на землю матерчатую салфетку и принялся выгружать яства.

– А попить у нас есть что-нибудь?

– Да, вот компот в термосе.

Мира жадно припала к стаканчику с прохладным вишневым компотом.

– Ром, ты хочешь?

– Я не ем и не пью до обретения тела.

– Да? Вот здорово, мне бы так.

Поедая миндальную булочку, Мира следила, чтобы Аксельбант далеко не уходил.

– Ром, надень на него на всякий случай ошейник с бубенцом, не дай бог потеряется.

– Он на меня фырчит.

– Но он же тебя не съест! Даже укусить или поцарапать не сможет, ты ж прозрачный! Дай мне поесть спокойно, а на Банта – ошейник!

Вздыхая и печалясь, Ром достал из кошачьей корзины красный ошейник с бубенцом под золото. Пока он пытался поймать фыркающего кота, Мира доела вторую булочку, выпила компот и с новыми силами собралась в путь. Ром умудрился-таки застегнуть ошейник на кошачьей шее, за что получил град возмущенных ударов лапами. Достать прозрачного обидчика Аксельбанту не удалось, что возмутило его до крайности. И кот решил удалиться. Звеня бубенцом, он бросился напропалую сквозь ряды деревьев.

– Бант! – крикнула Мира, бросаясь за ним. – Бантуша, стой!

Кот мчался, будто за ним собаки гнались и останавливаться не думал. Отмахиваясь от гибких тонких веток, девочка пыталась его догнать. Следом тащился с вещами грустный Ром, заранее зная, что виноват он или не виноват, все равно будет виновен по всем статьям закона, который на ходу придумает для него Мира.

Глава пятая: Фабрика ветулового пана

Неожиданно деревья расступились, и Мира вылетела к большой постройке под навесом. Кот остановился и вовсю выгибал спину и топорщил хвост в акте устрашения. Мира подхватила его на руки и перевела дух. Постройка представляла собой кое-как оструганные бревна, на которых держалась крыша из толстых желтых стеблей, похожих на бамбук. Заинтересовавшись, Мира устроила Аксельбанта на плечах на манер пушистого воротника и направилась к навесу.

– Мира, ты куда? – догнал обремененный багажом Ром.

– Туда.

– Зачем?

– Затем!

– Вредина, – вздохнул флоин.

Заглянув под навес, Мира увидала плетеные корзины, доверху наполненные спелыми ветуловыми ягодами. Пять корзин стояли в ряд, чего-то ожидая.

– Есть кто-нибудь? – крикнула Мира, придерживая кота, чтобы не свалился.

– Ой, зачем ты это делаешь? – забеспокоился Ром. – Пойдем лучше отсюда!

– Куда? Кругом эта роща бесконечная, надо хоть спросить, куда идти, не до осени же тут плутать. Эй! Кто-нибудь?!

Переступив четкую границу тени, они вошли под навес и направились прямо, наугад. Впереди виднелась стена, с длинными щелями меж бревен, в стене болталась кое-как сколоченная дверь.

– Как здесь прохладно, – остановилась Мира. – Давай немного посидим, отдохнем?

– Пойдем лучше отсюда, – нервничал увешенный сумками Ром.

Мира отмахнулась от него и присела на низенькую деревянную скамеечку у одной из корзин.

Скрипнула дверь, под навес вошел высокий бородатый мужчина с корзиной ягод. Увидев Рома, он удивленно присвистнул и что-то сказал на незнакомом языке. Ром ему ответил на том же певучем наречии.

– О чем вы говорите? – недовольно произнесла Мира. – Когда двое разговаривают между собой на языке, которого не понимает третий, это оскорбительно для третьего!

– Извини, – Ром бросил вещи на земляной пол, – это зарабийский язык. Он удивился, увидав здесь флоина.

– Кажется, еще больше он удивился, увидав здесь меня, – вздохнула Мира, кивая на дядю с корзиной, он с удивлением разглядывал девочку. – Сажи ему, кто мы такие и чего нам надо.

– А ты сейчас сама сможешь сказать.

– Это как же? Я не знаю языка.

– Знаешь, мы с Моди с тобой с самого младенчества разговаривали только на зарабийском, а потом внушили, что ты якобы его забыла, чтобы не мешал тебе, а сейчас ты его без труда вспомнишь.

– Да ладно, – Мира недоверчиво смотрела на парящего в тенечке Рома, – прямо-таки и вспомню…

– Да. Попробуй. Закрой глаза и загляни внутрь себя – и увидишь, как из сознания начнут всплывать слова и буквы.

– Хорошо, – Мира устроилась поудобнее, поправляя пушистый хвост Аксельбанта, то и дело щекочущий ее нос. – Только скажи этому дядьке, пусть поставит корзину, а то пуп развяжется.

Закрыв глаза, Мира постаралась отгородиться от всего и всех. Заглядывать внутрь себя она не особо любила, а чего там смотреть, – темным-темно, только изредка возникают мутные разноцветные не то пятна, не то кляксы. Разглядывая голубовато-зеленоватые круги, Мира особенно ни на что и не надеялась, опасаясь уснуть, как вдруг, темнота чуть посветлела и откуда-то из глубины, стали подниматься песочно-желтые спирали причудливых букв. Спирали раскручивались, буквы складывались в слова, и бабушкин голос проговаривал их вслух. Как зачарованная, девочка разглядывала песочные слова и слушала мягкий певучий голос.

– Какой красивый язык… – прошептала она уже на зарабийском и даже не заметила этого.

– Вот видишь, – Ром тоже перешел на зарабийский, – как все просто.

– Да… – Мира открыла глаза, голова слегка кружилась. – Вот бы так все языки изучать и никакой мороки с учебниками. Прелесть! – она перевела взгляд на дядю, сидевшего на корточках рядом с корзиной. – Здравствуйте, как вас зовут, и где мы находимся?

– Зовут меня Гамаш, я и мой сын работаем на ветуловой фабрике, на ней вы и находитесь.

– А кому принадлежит эта фабрика и вся эта роща?

– Велору и его матушке Нинге, пошли ей небеса легкой смерти, – и со вздохом добавил. – И желательно поскорее.

– А чего это вы так о моей бабусе отзываетесь? – усмехнулась девочка, поднимаясь со скамеечки и опуская кота с плеч на землю.

– В каком это смысле? – насторожился Гамаш.

– В прямом, Велор – мой отец, а матушка Нинга, соответственно, доводится мне бабкой.

Бородатое лицо застыло.

– Да не пугайтесь вы, – не выдержал Ром, – она еще ни разу своей родни не видала, мы как раз ищем их.

Гамаш перевел дух и повнимательнее посмотрел на Миру.

– Ах, да! – хлопнул он себя ладонью по лбу. – То-то я смотрю, знакомый очень облик, на лицо вылитая Моди, а если бы еще волосы подлиннее – точь-в-точь косы Амабель!

– Вы знали мою маму и бабушку? – обрадовалась Мира.

– Конечно, их красота на всю Зарабию славилась. Хотите посмотреть фабрику?

– А разве это еще не все?

– Нет, что вы, здесь мы только храним собранные ягоды, сама фабрика там, – он кивнул на дверь, державшуюся на одной петле.

– Я хотела бы взглянуть, – Мира спустила Аксельбанта на землю, поискала в корзине с вещами его шлейку с поводком. Бант не сопротивляться, девочке он позволял все, даже надевать на него шлейку. – Мы готовы.