Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Стихотворения и поэмы. Том 1

Белый Андрей

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Стихотворения и поэмы. Том 1 - Белый Андрей - Страница 15

Изменить размер шрифта:

Старела Вечность Исполнялись сроки.

И тихо русла смерти иссякали.

Лазурные, бессмертные потоки

железные гробницы омывали.

Воздушность мчалась тканью вечно-пьяной.

Иисус Христос безвременной свечою

стоял один в своей одежде льняной,

обвитый золотистою парчою.

Чисто столетий в безднах роковое

бесследным вихрем в Вечность пролетело.

Его лицо янтарно-восковое

в лазурно-ясном счастье цепенело.

Две ласточки с любовным трепетаньем

уселися к Спасителю на плечи.

И он сказал «Летите с щебетаньем

в страну гробов – весенние предтечи»…

На тверди распластался, плача слезно,

пятном кровавым гном затрепетавший.

Христу вручил он смерти ключ железный,

услышав рог, в лазури прозвучавший.

Лежал в гробу, одетый в саван белый,

Гроб распахнулся Завизжала скоба.

Мне улыбался грустно-онемелый,

старинный друг, склонившийся у гроба.

Друг другу мы блаженно руки жали.

Мой друг молчал, бессмертьем осиянный.

Две лacтoчки нам в уши завизжали

и унеслись в эфир благоуханный.

Перекрестись, отправились мы оба

сквозь этот мир на праздник воскресенья.

И восставали мертвые из гроба.

И раздавалось радостное пенье.

Сияло небо золотой парчою.

Воздушность мчалась тканью вечно-пьяной.

Иисус Христос безвременной свечою

стоял вдали в одежде снежно-льняной.

1903

Возврат

Посвящается А.С. Петровскому

Я вознесен, судьбе своей покорный.

Над головой полет столетий быстрый.

Привольно мне в моей пещере горной.

Лазурь, темнея, рассыпает искры.

Мои друзья упали с выси звездной.

Забыв меня, они живут в низинах.

Кровавый факел я зажег над бездной.

Звездою дальней блещет на вершинах.

Я позову теперь к вершинам брата.

Пусть зазвучат им дальние намеки.

Мой гном, мой гном, возьми трубу возврата.

И гном трубит, надув худые щеки.

Вином волшебств мы встретим их, как маги.

Как сон, мелькнет поток столетий быстрый.

Подай им кубки пенно-пирной влаги,

в которой блещут золотые искры.

Колпак слетел, но гном трубит – ученый.

В провал слетели камни под ногою.

Трубою машет Плащ его зеленый

над бездною полощется седою.

Шепну тебе из стран обетованных

в долину скорби суждено уйти им…

Цветами, гном, осыпь гостей желанных,

зеленый плащ под ноги расстели им.

На пир бежит с низин толпа народу.

Стоит над миром солнца шар янтарный.

Таинственно протянутый к восходу,

на высях блещет жезл мой светозарный.

Подножье пира – льдистая вершина.

Пылает скатерть золотом червонца.

В сосудах ценных мировые вина:

вот тут – лазурь, а там – напиток солнца.

Одетый в плащ зари вечерне-темный

и в туфли изумрудные обутый,

идет мой гном, приветливый и скромный,

над головой держа свой рот загнутый.

Он жемчуга дарит, как поцелуи,

то здесь, то там тяжелый рог нагнувши,

журчащие, ласкающие струи

между собой и гостем протянувши.

Меж них хожу в небесно-бледной тоге.

То здесь, то там мелькает жезл волшебный.

«Друзья, пируйте – будете как боги»,

то там, то здесь твержу: «Мой стол – целебный.

До ночи мы пробудем на высотах.

А ночью, взяв пунцовые лампады,

отправимся в таинственные гроты,

где выход нам завесят водопады».

Венчая пир, с улыбкой роковою

вкруг излучая трепет светозарный,

мой верный гном несет над головою

на круглом блюде солнца шар янтарный.

В очах блеснул огонь звериной страсти.

С налитыми, кровавыми челами

разорванные солнечные части

сосут дрожаще-жадными губами.

Иной, окончив солнечное блюдо,

за лишний кус ведет глумливо торги.

На льду огнисто-блещущею грудой

отражена картина диких оргий.

Я застил свет во гневе. Тенью длинной

легла на них моей одежды лопасть.

Над головою Вечностью старинной,

бездонно-темной, разверзалась пропасть.

Безмолвно ждал я алчущего брата,

в толпе зверей ища высот намеки…

Мой гном, мой гном, возьми трубу возврата!..

И гном трубит, надув худые щеки.

Идите прочь!.. И ужасом безумным

объятые, спускаются в провалы.

Сорвавши плащ, в негодованье шумном

мой верный гном им вслед бросает скалы.

Лазурь, темнея, рассыпает искры…

Ряд льдистых круч блестит грядой узорной.

Я вновь один в своей пещере горной.

Над головой полет столетий быстрый.