Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Мы живём на границе - Верещагин Олег Николаевич - Страница 22


22
Изменить размер шрифта:

– Скоро раки полезут, – сказал Мирослав, но его не поддержали. После нового молчания Сергей поднял голову: – Смотрите, звезда.

– Это не звезда, это Венера, – Глеб вздохнул. Всем почему-то стало грустно и как-то не по себе. Венера немигающе смотрела вниз – пристально и холодно. Петька вдруг смущенно оказал:

– Как будто мы уже в партизаны ушли…

Никто не засмеялся. Небо стало лимонно-желтым и зеленым, на этом фоне возникли еще несколько звезд – уже настоящих. Сергей провел по холодеющему песку рукой и произнес вдруг:

– Да, почти что… Мы когда на игре были, по нам стрелять у моста начали… Я тогда подумал: страшно умирать. Нет, не умирать, а – вот что ничего потом не будет… даже темноты, даже тишины…

– Как это не будет? – негромко возразил Глеб, глаза у него были понимающие и серьезные. – А душа? Человек умереть не может. Все, кто за родную землю пал – они бессмертны.

– Не верю я в душу, Глебыч, – печально сказал Сергей. – Я вижу, вы это, не злитесь, пацаны – все верующие, вон, даже крестики и не подумали поставить, как будто они ваша часть… Но это же смешно – на облаке и с арфой.

– Конечно, смешно, – серьезно сказал Мирослав. – Кто тебе про такое сказал?.. Арфы, облака… Просто душа защитника Отечества, становится частью… ну… Добра, что ли. Света. Ну, ты понял, в общем. То есть его – Добра – на капельку больше становится. Для всех, вообще для всех… А у подонка и негодяя душа – как грязь. Или, может, нету ее вообще.

– Ты ведь тоже православный? – спросил Сергей. Серб кивнул:

– Конечно. И я, и Володька…

– А я в бога не верю, – вздохнул Сергей. Глеб без обиды ответил:

– Это ты ДУМАЕШЬ, что не веришь… А вот те – ну, ТЕ – они о вере на каждом углу кричат. Только какая же это вера, когда по голым детям – из автоматов? Или больницу взорвать… А вот ты говоришь, что не веришь – а Он все равно с тобой, потому что ты… – Глеб улыбнулся: - Ты хороший парень.

– Что ж он нам не помогает? – опросил Сергей печально. – Вот вы мне и скажите, почему так? Почему допускает, чтобы по детям – из автоматов?

– Не знаю, – искренне сказал Глеб. И добавил твердо: – Но знаю: ОН – есть.

– И тебе будет не страшно умирать? – без подковырки поинтересовался Сергей. Глеб честно задумался, медленно оказал:

– Ну… я не знаю… я же никогда, а это… Но мне кажется, если за Родину, за близких, за… за друзей – то я не испугаюсь. Нет, я испугаюсь, но… все равно. А потом – Серб вон хорошо сказал. Частичка Света… Так чего бояться? Пусть ТЕ боятся.

– Есть такой псалом, – вмешался Мирослав. – По-русски он тоже есть, вот так… – он задумался на миг и прочитал торжественно: – "Не погуби меня с нечестивыми и с делающими неправду, которые с ближними своими говорят о мире, а в сердце у них зло. Воздай им по делам их, по злым поступкам их; по делам рук их воздай им; отдай им заслуженное ими…" Вот я в это верю. И верю, что в конце концов правда победит, и что она с нами, и что Бог есть.

– А что нам кажется, будто его нету… – Глеб улыбнулся: – Вон, Великая Отечественная… Ты, Бокс, знаешь, что пятиконечная звезда – сатанинский знак, а свастика – знак Света? Большевики самые безбожники были, а победа у них получилась, потому что они родину защищали, а гитлеровцы, под какими бы знаками не шли, хотели другие народы уничтожить. Господь – он знает, как, кому и когда помочь. Может, и нам поможет в последний момент. Главное – рук не опускать…

– …и костер разжечь, – добавил Мирослав, хлопая себя по плечам, – а то нас скоро съедят… Ну, вперёд! Петька, давай костер и воду. Остальные – по готовности.

– А как их вообще ловить? – уточнил Сергей.

– Ну, вообще-то их на тухлое мясо ловят, – просветил его Глеб. – Но тут место такое: на берегу костер зажжешь, и они по дну толпами ползут, только хватай.

– Хватать? – Сергей покосился на воду. – А эти? Клешни?

– Фигня, до крови не тяпнут, да и вообще – за спину хватай, и все нормалек будет…

Огонь разгорелся сразу и ярко – охватил кучу сухого хвороста, запрещал, засвистел. Петька деловито пристраивал рогульки для ведра, остальные на корточках сидели у воды, всматриваясь в отлого уходящее во тьму песчаное дно.

– Опа, вон они, – Мирослав выпрямился и шагнул в воду. – За мной, на врага!..

…На каждого пришлось почти по поллитра пива, и мальчишки слегка обалдели, хотя каждый слопал не меньше чем по три десятка здоровенных, "ядреных", как выразился Петька, раков, сваренных с перцем, солью и лавровым листом с укропом – от бульона поднимался к звездам дурманящий вкусный пар. Умело организованный дым почти не нейтрализовал комаров, а редкие одиночки, прорывавшиеся к ребятам, мгновенно уничтожались путем физического воздействия.

– А чего мы гитару взяли? – вспомнил Глеб. – Ну-к, Серб…

– Сейчас, – не стал ломаться тот, дотягиваясь до инструмента: – А ну, подпевайте…

…– У них у каждой теперь семья,

У них теперь по воскресеньям

Их безотказные мужья и покупные приключенья… – очень похоже на солиста "Високосного Года" пел Мирослав: 

– Завалиться б к ним домой!
(Вот была бы подлость…)
Я – ваш 21-й встречный,
Я под откос набираю скорость…  

– и все подхватили припев: 

– Там-там, на последней станции,
Старость встретит поезд мой,
Повиснет на мне бородой,
И усами седыми,
Да и предложит в покое сладостном,
В мягких и теплых причинах,
Расписаться мне в собственной слабости
Каллиграфическими
морщинами… 

– Хорошо, – одобрил Глеб. – Дай-ка… – он принял гитару, пощипал струны и совершенно неожиданно запел – намного хуже, чем Мирослав, но искренне и "с душой": 

– Кавалергарда век недолог -
И потому так сладок он…
Труба трубит, откинут полог -
И где-то слышен сабель звон…
Еще рокочет голос струнный,
но командир уже в седле…
Не обещайте деве юной
Любови вечной на земле…  

Черт, дальше забыл, а жаль…

– Играй, – кивнул Сергей, закрывая глаза. – Давай, я помню дальше… 

Напрасно мирные забавы
Продлить стараетесь, смеясь…
Не раздобыть надежной славы,
Покуда кровь не пролилась…
И как ни сладок мир подлунный -
лежит тревога на челе…
Не обещайте деве юной
Любови вечной на земле…
Течет шампанское рекою
И взор туманится слегка…
И все как будто под рукою,
И все как будто на века…
Крест деревянный иль чугунный
назначен нам в грядущей мгле…
Не обещайте деве юной
Любови вечной на земле…  

Вот так, кажется, – смущенно закончил Сергей. – Не уверен, что все точно, но в таком духе. Я ее пел… – он потер лоб, речь замедлилась: – На спектакле… школьном спектакле… Табличка с названием была… я под ней долго стоял, и… Черт, черт, черт! – он одарил кулаком по песку и опрокинулся на него лицом. Глеб протянул руку, но Мирослав глазами показал: "Не надо!" – и снова принял гитару.

– Ладно, Сергей, – почти ласково сказал он, – не бери в голову… Оппа!

Человеку живется горько…
У него сервант-"горка",
Есть диван и жена под боком -
А ему все выходит боком!
Он в квартире своей томится
Перед ним океан пенится,
Острова в океане дикие,
Он хотел бы плыть на "Кон-Тики"! [43]