Однажды в Америке - Грей Гарри - Страница 20

Какого черта! Мир — это джунгли, собаки жрут друг друга. Достойный и удачливый всегда займет место под солнцем? Какая чушь! Мы достойные. Ну ладно, допустим, что наше нахальство и энергия могли быть использованы иным образом, но какого черта быть терпеливым? Мы хотели добраться до места под солнцем кратчайшим путем. Мы по горло сыты этой чушью для нищих. Мы не молим Господа, или Аллаха, или Будду, или кого там еще: «Пожалуйста, ниспошли нам хлеб насущный!» Нет уж, к черту все это. Мы берем то, что желаем. Как говорил Наполеон? Судьба — это девка? Да, удачливые под завязку загружены щедрыми дарами мира. А для недостойных и неудачливых? Грязные объедки и черствые куски хлеба со всех помоек того же мира. Но не для нас. Со своей дерзостью и со своей силой мы сумели вырвать свою долю из лап этой переменчивой суки Судьбы. Похоже, что я где-то это вычитал. Я беззвучно хмыкнул и подумал, что опять закрутил у себя в голове все ту же карусель, пытаясь найти оправдание предстоящему налету… Я давно решил, что совсем не важно, насколько не прав совершающий действие, если он смог найти для него достойное оправдание.

Я громко рассмеялся, подумав о запутанности своих философских построений. Бог ты мой! Я, похоже, действительно стал очень крутым. Несколько лет назад, когда мы только начинали совершать налеты, я так трусил, что всю дорогу боялся наложить в штаны. Макс с любопытством посмотрел на меня.

— Что-то веселое, Башка? Или все еще кайф не выветрился?

— Думаю, что всего понемножку, — радостно хихикнул я.

— Тебе действительно необходима хорошая порция кофе, чтобы прийти в чувство, — сказал Макс.

Глава 11

В закусочной Шиммеля, за кофе и пирожками с сыром Макс посвятил нас во все подробности.

— Эту наводку я получил прямо от парня из правления страховой компании. Согласно страховым документам в сейфе находятся камешки на общую сумму около ста тысяч долларов. Вот план операции.

Макс развернул лист бумаги и расстелил его на столе. Используя вилку в качестве указки, он продолжил:

— Здание тянется от Пятьдесят пятой улицы, где находится парадный вход, до Пятьдесят четвертой, где есть грузовой подъезд. Холл за парадным входом кишит детективами, потому что здание просто забито ценностями. Тут размещается около пятидесяти оптовых ювелирных фирм. Крупнейший оптовик — на двенадцатом этаже. — Макс ткнул вилкой, показывая место на плане. — Босс этой фирмы — маленький толстый парень с очень большим носом. Он и есть наша устрица. Пошли дальше… Гвоздем всей программы будет грузовой подъезд на Пятьдесят четвертой улице. — Он посмотрел на свои часы. — Сейчас ровно восемь. В восемь тридцать они кончают вывозить мусор из здания и используют для этого грузовой лифт. Тогда мы и войдем. По моим сведениям, грузовой лифт никому не нужен с восьми тридцати до тех пор, пока после девяти не начинают поступать грузы. Как я уже говорил, мы начинаем в восемь тридцать. Мы занимаем грузовой лифт, поднимаемся на двенадцатый этаж и ждем носатого. Наводчик утверждает, что носатый приходит ровно в девять, после чего мы к нему присоединяемся. Ну? Все понятно?

Макс сурово окинул нас взглядом. Мы продолжали дожевывать свои пирожки. Я кивнул Максу, и он продолжал:

— Наводчик, Джон, не хочет, чтобы кто-нибудь пострадал. Там работает его жена, а кроме того, носатый — его друг. Так что никакой пальбы. Но если вдруг потребуется… — здесь Большой Макс улыбнулся и развел руками, — тогда что ж… Я дам вам знак, парни, и тебе, башка, может быть, придется маленько кого-нибудь порезать.

Я кивнул. Простак похлопал по спрятанному под пиджаком револьверу.

— Работаем при полном параде, — сказал Макс. — Все в перчатках. Никаких отпечатков пальцев. Вот новые носовые платки без меток из прачечной. Знаете для чего.

Макс сунул каждому из нас несколько платков и повернулся к Косому Хими.

— Ты, как всегда, за рулем, мне тебе нечего объяснять.

Хими кивнул со скучающим видом и продолжал поедать пирожок.

Макс — педант, прирожденный руководитель. Я восхищался этим парнем. Всегда перед делом особой важности, наподобие этого, он обсуждал деталь за деталью, любую случайность. Он нудел и нудел, ничего. не оставляя на волю случая.

— Повторим сначала, — сказал Макс. — Мы входим в грузовой лифт и поднимаемся на двенадцатый этаж. Затем ждем, когда этот парень, этот носатый босс выйдет из пассажирского лифта. Наводчик говорит, что он очень пунктуален. — Он нужен для того, чтобы проводить нас через бронированную дверь конторы и чтобы на жену Джона не пало подозрение в том, что она намеренно открыла нам эту дверь. Кроме того, только он знает код сейфа. Итак, работа предстоит не очень пыльная. Но не стоит быть слишком самоуверенными. Надо действовать быстро. Необходимо управиться всего с тремя людьми. Девчонка, как я уже говорил, за нас. Она жена Джона, который работает в страховой компании и дал мне наводку на это дело. А теперь не забудьте одну важную вещь. Мы должны сразу же подавить этих людей страхом. Мы должны показать, что играем до конца и вопрос стоит так, что либо мы, либо они. Мы должны напугать их до смерти. Тогда они окажутся в полной нашей власти, они будут так напуганы, что не смогут запомнить наши приметы. Напуганные люди — паршивые свидетели. — Макс повернулся ко мне. — Башка, ты отключаешь сигнализацию. Прямо вот здесь. — Он показал мне место на плане конторы. — И одновременно перерезаешь телефон. Ясно?

Я кивнул.

— И не забывайте, от начала и до самого конца мы должны быть быстры и незаметны, как чих во время урагана.

Не знаю, как других, но меня эти повторяющиеся высказывания Макса сильно раздражали. Я попытался отключиться и подумать о чем-нибудь постороннем.

Мысли перенесли меня на много лет назад, когда мы были совсем юнцами, недавно закончившими учебу в рассыпающейся от старости «суповой» школе. Когда у нас заводились деньги, мы точно так же сиживали, сгрудившись вокруг Макса, за этим же столом, пили кофе и жевали пирожки с сыром. Перед каждым выходом на дело мы обязательно шли в закусочную Шиммеля, брали кофе с пирожками и садились за этот стол, чтобы обсудить планы предстоящей операции. Большой Макс всегда считался предводителем. Он всегда уточнял сигналы и решал, кто что должен был выполнять, и с тех пор ничего не изменилось. В те дни нас было пятеро. Мы и еще Доминик — да пребудет в покое его душа. Старина Доминик… Почему я вдруг вспомнил о нем именно сейчас? Впрочем, я всегда его помнил, к чему хитрить с самим собой? У меня было тайное убеждение, в котором я стыдился признаться даже самому себе: я считал, что дух Доминика всегда присматривает за нами, что он является чем-то вроде нашего небесного покровителя. Ему наверняка должен был понравиться новый порядок, новая организация, созданная на основе большинства влиятельных банд страны. Макс с укором посмотрел на меня. Он заметил, что я не внимаю его словам, и ему это не понравилось. Ну и что? Слушать, как он опять разжевывает детали? Он что, считает нас любителями? Какого черта мы сидим и не отправляемся на дело? Да, я, пожалуй, стал слишком самоуверенным. Предстоящий налет ни в малейшей степени не пугает меня. Я становлюсь чертовски заносчивым. Быть может, это от опиума? Да, я, пожалуй, все еще немного под кайфом. Подумав так, я громко рассмеялся.

— Эй, Башка, ты все еще не отошел? О чем это можно мечтать с таким смехом?

— Кто мечтает со смехом? — спросил я.

— Похоже, ты разговариваешь сам с собой, — раздраженно произнес Макс. — Имей в виду, что до следующего посещения курильни может пройти много времени, если опиум будет тебя так сильно забирать. Так что лучше слушай внимательно, понял? Ты явно не в своей тарелке, а работа должна быть сделана быстро и незаметно.

— Как чих во время урагана, — оборвал я его бесконечную речь. Он улыбнулся, похлопал меня по спине, подозвал официанта и заказал две чашки кофе. Затем настоял, чтобы я выпил их обе. Пришлось выпить. После этого я почувствовал себя гораздо лучше, закурил и посмотрел на Макса, ожидая последующих указаний. Макс взглянул на часы.