Сплетающий души - Берг Кэрол - Страница 54

— Король сказал, что прежде всего надо привести в порядок вас. Я исполняю его волю.

Паоло покосился на меня.

— Король… Выходит, я был прав.

Я пожал плечами.

Нитея вытащила из-под него подушки и перевернула его на бок. Я сел на табурет у постели и рассказал о том, что успел сделать.

— Так почему ты еще не добрался до Истока? — спросил он, морщась, пока целительница натирала рубцы на его спине лекарственной мазью.

— Я только что проснулся. И должен был сначала прийти сюда.

Он продолжал смотреть на меня.

— Ну хорошо, я не знаю. Это то, чего я хотел… зачем пришел сюда… из-за него нас поймали…

— Ты боишься. Вот в чем дело.

— Я не боюсь, Я просто жду, пока ты встанешь на ноги. Ты заметил что-то «неправильное» в той пещере, а я — нет. Так что, возможно, тебе стоит быть рядом со мной, когда я туда отправлюсь.

Он прижал лицо к подушке, заглушая стон. Вокруг всех его порезов и синяков расплывалась неприятная желтизна.

— Может, завтра, — предложил он. — Эта госпожа со своим древесным молоком снова добралась до меня.

— Может, завтра, — согласился я.

Нитея покачала головой, подняв четыре, а потом и пять пальцев, но ее глаза обнадеживающе улыбались над покрывалом. Значит, пройдет еще не один день, но в конце концов с ним все будет в порядке.

— Я вернусь позже, когда тебе станет полегче.

Кивнув Нитее, я вышел из комнаты и направился вниз по лестнице в поисках Роксаны.

Неужели Паоло был прав? Неужели из-за страха я чувствовал себя так, как будто битва бушевала в моей груди каждое мгновение, что мы оставались здесь? Моя связь с Предельем была очень глубока. Земля, люди, их беды… С каждым днем этот мир приоткрывался мне чуть больше. Я мог взглянуть на одиноков и узнать, какие имена они выберут. Я понимал, что надо сделать, чтобы освободить их от странного заключения в оплотах, и я уже пытался придумать, как поделиться с ними чудесами сада. Но я не хотел знать и чувствовать всего этого. Я не принадлежал к этому миру. Я должен был вернуться и разобраться в той путанице, которую оставил в Лейране, а потом найти себе такое укрытие, где никто и никогда не сможет меня отыскать.

Я не предвкушал беседы с принцессой Роксаной, но в отличие от Пределья она была полна неожиданностей. Она не стала ждать меня в своих покоях, а направилась сразу в приемную, заглядывая там в каждый уголок и каждую щель, отдергивая занавесы, ощупывая колонны, двери и каждую пядь стен. Две женщины-одинока, низкорослые, как Вроун, семенили за ней на коротеньких ножках, пока мужчина-слуга наблюдал за ней от широких дверей, ведущих в большой зал.

Принцесса успела принять желанную ванну. Ее тяжелые влажные волосы спадали до середины спины. По всей видимости, подходящей ей по размеру одежды нигде не нашлось, так что она облачилась в простую шерстяную рубаху, слишком для нее просторную и стянутую в талии золотым шнуром. Не слишком-то изящно, зато глубокий синий цвет оттенял ее светлые волосы так, что они казались золотыми.

Когда Роксана заметила, что я вошел в зал, она без промедления бросилась мне наперерез, загородив дорогу так, словно я вознамерился пройти мимо. Ее лицо, чисто умытое, походило на искусную скульптуру — гладкое и округлое ровно настолько, чтобы выглядеть мягким. Зато глазами, серыми, как сталь, можно было высекать искры.

— Итак, я снова в плену. Хорош спаситель, нечего сказать.

И с какой стати я решил навестить ее? Да, я был с ней резок. А это было странное, уродливое место, неизбежно пугающее для того, кто ничего не знал о колдовстве. Но ее отец сжигал чародеев заживо, изничтожал их и тех, кто был с ними знаком: моего отца, брата Тенни, их друзей, младенца, принятого за меня. У меня не было причин полагать, что принцесса на его месте поступила бы иначе. Мне следовало бы сбросить ее с Края.

— Ты свободна ходить там, где хочешь.

— Как любезно это звучит. Но в большинстве домов есть окна и двери, которые несколько облегчают это занятие. Ты видишь здесь хоть что-нибудь в этом роде?

Она отдернула зеленый занавес и тут же отпустила, продемонстрировав мне пустую стену за ним. Плотно сжав губы, она шла от одной драпировки к другой, едва не срывая их со стен в подтверждение своего высказывания.

— И в моих покоях их тоже нет. Но ты, наверное, собираешься содрать с меня кожу, если я начну жаловаться.

Она, несомненно, боялась — лорды научили меня чувствовать вкус и запах страха, — но неплохо это скрывала.

Я шагал рядом с ней, сцепив руки за спиной. Я действительно велел Вроуну найти ей покои без окон, полагая, что вид из них напугает ее только сильнее.

— Эти женщины не объяснили тебе, как выходить из башни? — Я вежливо кивнул двум карлицам.

Они покраснели, положили руки на гофрированные белые воротники, преклонили колени и склонили головы к полу. Роксана уставилась на меня. Я велел женщинам подняться, желая очутиться подальше отсюда. Я уделю ей еще четверть часа — и хватит с нее.

— Они твердили мне какие-то глупости насчет «думать о себе снаружи». Тебе нравится, когда твои слуги дерзят, или ты испытываешь мою покорность? Я не убила их и даже не отвесила ни легчайшей пощечины за подобную грубость.

— Но это правда. Они просто не понимают, что ты не привыкла к подобным вещам. Это…

— … не Лейран. Да, я помню. — Она развернулась на каблуках, отчего я едва не врезался в нее. — Так поведай мне, о великий король, в какой части этой треклятой вселенной мы находимся?

— Обитатели этого мира называют его Предельем.

— Этого мира…

Она неожиданно села на простую деревянную скамью, стоящую у стены. К ее чести, она даже не побледнела.

— Ты ведь говоришь всерьез, верно?

— Да.

— Однажды я слышала рассказ про другой мир…

— … и мост-заклинание, который связывает его с нашим.

— Я что-то об этом помню. Такая странная история… колдовство… другие миры… злобные твари, лишенные души. Я решила, что эта женщина наверняка должна быть безумна.

— Эта женщина — моя мать.

Моя матушка очень удивлялась тому, что король Эвард оставил дочь в комнате, когда она рассказывала ему про Гондею, Мост и сражение, в котором погиб ее брат.

— Твоя мать… правда? Я не могла поверить, что отец слушает ее. Я решила, это потому, что она была родственницей его Защитника, герцога… — Ее речь слегка замедлилась, и, широко распахнув серые глаза, она снова уставилась на меня. — Так вот ты кто! Ты сын герцога Томаса!

Я поклонился.

— Самый тупой мальчишка в мире — к вашим услугам.

Она наморщила бровь.

— Но женщина, которая рассказывала эту историю, не была женой герцога Томаса.

— Ранее вышла некоторая путаница. На самом деле он был мне не отцом, а дядей. Его сестра, Сериана, была — и остается — моей матерью.

Она покачала головой. Высыхая, ее волосы начали виться, и несколько локонов упало на лицо. Она, казалось, этого и не заметила.

— Герик. Так тебя звали. И ты был таким недружелюбным! Ты ни слова не говорил, не хотел играть со мной. Я рассказала тебе про вишневые пирожные, чтобы произвести впечатление. А потом тебя украли разбойники. Все считали, что ты умер.

— Все очень запутанно. Но я не умер.

— Так, значит, этот тот самый мир, о котором говорила твоя мать? — Она с заново вспыхнувшим интересом окинула приемную взглядом.

— Нет… точнее, я не вполне уверен. Это долгая история. Хочешь, я покажу тебе, как выйти из Голубой башни? Полагаю, для одного дня странностей будет достаточно.

После этого я смог бы оставить ее и заняться собственными делами.

— Да. Конечно. Это докажет мне, что я здесь не в плену. — Она вскочила со скамьи. — Как это все странно. Мы играли вместе. Кажется, это было тысячу лет назад. Это место… эти люди… Знаешь… мне все равно, насколько сложно объяснить мне, где мы. Я хочу это услышать. Я не тупая и не из тех дурочек, что падают в обморок от малейшего испуга. Но сначала покажи мне, как выйти отсюда.