Гарем - Грассо Патриция - Страница 57

– Эстер! – громовым голосом позвал Халид, вышагивая вдоль стойл.

Эстер и Тинна разом обернулись. Улыбки на их лицах померкли, как только они разглядели выражение лица обладателя конюшен. Но Эстер увидела кое-что еще. За спиной Халида маячила Михрима, которая так и светилась торжеством. Лучший вид обороны – атака, и Эстер очертя голову рванулась в бой.

– Все, что наговорила твоя мать, – сплошная ложь, – заявила Эстер.

Халид схватил жену за плечо и встряхнул так, что она чуть не откусила себе язык.

– Я не разрешал тебе ездить верхом! Куда ты собралась?

После встряски Эстер с трудом привела мозги в прежний боевой порядок.

– Никуда, мой господин!

– Тогда зачем ты здесь?

– Я привела твою сестру познакомиться с моей подружкой – черной кобылкой.

– Ты лжешь!

– Она говорит правду, – вмешалась Тинна. – Я заверила ее, что ты не будешь сердиться.

– Тебя никто не спрашивает! – огрызнулся Халид, но тон его смягчился, когда он обратился к жене: – Верховая езда неподходящее занятие для женщины, – начал он, но сбился в смущении, когда в его памяти всплыли некоторые события прошлой ночи.

– А мне казалось, что женщина может стать лихой наездницей в определенных обстоятельствах, – с невинным видом заявила Эстер. – Кстати, ты не запрещал мне навещать мою спутницу в скитаниях по караванным дорогам.

– Да, я не возражаю, но только с подобающим эскортом. Моя сестра вряд ли подходит на эту роль. А что совсем плохо – лицо твое открыто. Когда ты наконец усвоишь, что жена принца должна носить чадру?

Эстер тотчас потянулась за своим покровом.

– Клянусь, господин, из спальни я выходила под чадрой, а ты…

Опасаясь, что Эстер скажет лишнее, Халид нежно прикрыл ладонью ее рот и произнес со значением:

– Ты была мне очень нужна утром.

– Зачем?

– Чтобы утихомирить его петушка! – ответила за сына Михрима.

Эстер залилась краской. Халид погладил ее побагровевшую щечку.

– Какого петушка? – осведомилась Тинна.

– Не твоего ума дело, – зашипела на нее мать. Эстер отбросила от своего лица руку Халида.

– Я не шлюха, чтобы быть твоей подстилкой, как только тебе захочется облегчиться.

Пожар от испытываемого ею стыда все ярче разгорался на щеках Эстер. Как он мог упоминать об этом – их сугубо личном – в присутствии своей матери?

– Где Омар? – рявкнул Халид, взбешенный тем, что мать стала свидетельницей его размолвки с женой. – Если б этот лентяй исправно выполнял свою работу, подобного казуса не возникло бы.

– Не вмешивай сюда Омара, – посоветовала Эстер.

Превозмогая желание удушить любимую жену тут же на месте, Халид в уме просчитал до десяти. Последнее время он что-то слишком часто прибегал к этому методу подавления вспышек гнева. Вступать с женой в спор было бесполезно, особенно на глазах Михримы. Вот когда они останутся наедине с Эстер, он выставит ей ультиматум. В который уже раз.

– Вернемся в спальню и позавтракаем, – предложил Халид, надеясь заключить перемирие. – Там мы все спокойно обсудим.

– Я уже ела, – сообщила Эстер, пряча лицо под чадрой. Но ее упрямый носик все-таки торчал наружу.

– Тогда ты составишь мне компанию, – сурово сказал Халид.

Ее обидело то, что он распоряжается ею при матери.

– Хорошо, – произнесла, вернее прошипела, Эстер. Вот когда они останутся наедине с Халидом, она выставит ему ультиматум. В который уже раз.

Пройдя мимо него с гордо вскинутой головой, Эстер проследовала к выходу из конюшни. Халид не мог оторвать взгляда от ее покачивающихся бедер. Михрима и Тинна замыкали процессию. Резкий смех Михримы, возникший неизвестно по какому поводу, одинаково раздражал и принца и принцессу.

– Мама, пожалуйста… – умоляла Тинна.

– Не смей указывать матери, что ей делать, – оборвала ее Михрима и добавила во всеуслышание: – Это создание исключительно плохо влияет на тебя.

От дома к ним спешила испуганная служанка.

– Омар не может выполнять свои обязанности сегодня. Бедняга лежит при смерти.

Откинув чадру, Эстер устремилась в крохотную комнатку евнуха. За ней последовали остальные. В комнатке стало тесно.

На Омара было страшно смотреть. Лицо его отекло, глаза превратились в узкие щелочки, красная сыпь покрывала его лицо, шею, руки.

– Чума! – вскричала Михрима и заслонила собой дочь.

Ничуть не испуганная, Эстер приблизилась к больному и склонилась над ним. После внимательного осмотра она уверенно заявила:

– У Омара обыкновенная крапивница, которая не заразна и не смертельна.

– Откуда ты знаешь?

– Мой брат мучился точно так же, наевшись как-то ягод.

Далеко не убежденный ее заключением, Халид обратился к евнуху:

– Ты ел ягоды?

– Нет, яичные белки… – простонал евнух еле слышно.

Халид медленно повернулся к жене. Ярость, клокотавшая в нем, отразилась на его лице.

– Клянусь, я ничего не знала, – лепетала Эстер, отступая от возникшего перед нею зверя в образе человеческом.

– Я предупреждал, что брезговать тем, что посылает нам аллах, – большой грех.

Он протянул к ней руку, Эстер увернулась и, взвизгнув от ужаса, выскочила из комнаты. Халид устремился в погоню.

– Стой! – крикнул он.

Она не подчинилась.

Огибая угол, Эстер врезалась со всей силы в Абдуллу. Словно мячик отлетела она от могучего воина и распласталась на каменном полу. Халид склонился над ней.

– Ты сильно ударилась?

– Почему эта чертова скала всегда попадается у меня на пути?

С помощью Халида она встала на ноги. Тут только Халид заметил, что вместе с Абдуллой явился посланец султана. Он вручил принцу свиток.

Халид пробежал глазами сообщение и тотчас обратился в хищника, готового к прыжку.

– На Мурада вновь совершено покушение, – коротко бросил он.

Михрима как раз вовремя очутилась поблизости, чтобы расслышать его слова. Она не преминула ехидно заметить:

– Если бы ты искал убийцу не между ног своей дикарки, а там, где он действительно устроил свое логово, то жизнь твоего кузена была бы вне опасности.

Понимая, что на этот раз мать права, Халид сурово глянул на Эстер. Он не знал, как ему быть. С одной стороны, он должен был немедленно прибыть в Топкапи, но с болезнью Омара принц лишился единственного слуги, кто хоть как-то мог проследить за Эстер. Хотя Халид был убежден, что она больше не сбежит, неугомонный характер мог ввергнуть его жену в очередные неприятности.

– Почему ты на меня так смотришь? – воскликнула Эстер. – Не я покушалась на твоего кузена и не я отравила Омара.

– Езжай в Топкапи, сынок, – сказала Михрима примирительно, догадываясь о мучившей его дилемме. – Я возьму Тинну и эту с собой на базар. Она еще ни разу ведь там не бывала.

Халид поклонился, как положено, матери, затем обратился к жене со словами:

– Слушайся мою мать во всем. Ты поняла? Эстер перевела взгляд со свекрови на мужа, который выглядел явно озабоченным.

– Поняла, не тревожься обо мне. Халид отдал распоряжение Абдулле:

– Принеси кошелек с золотом из моей спальни. Посещение базара без денег – пустая трата времени.

Эстер поблагодарила мужа признательной улыбкой. У нее никогда раньше не было на руках своих денег. Очевидно, муж вспомнил об этом и решил сделать ей приятное.

– Отдай кошелек мне, – потребовала Михрима у вернувшегося с деньгами Абдуллы. – Эта их потеряет.

– Моя жена будет держать при себе свое золото и "потратит его по своему усмотрению, – сказал Халид, протягивая кошелек Эстер.

Пару часов спустя трое занавешенных носилок, которые несли рабы Михримы, а охраняли восемь конных телохранителей, остановились на узкой многолюдной улочке неподалеку от базара. Облаченные в яркие кафтаны и цветные шаровары, кутаясь в шелковые плащи с тонкой меховой опушкой, из затемненных носилок явились на свет Михрима и Тинна. Эстер предпочла же темные тона. Из-под черной плотной чадры не проглядывали даже ее глаза. Кошелек с золотыми монетами она сжимала в руке так, как будто это была корона Англии.