Рассказы. Миры Роберта Хайнлайна. Том 24 - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 6

— К стене, Жирный, — приказал он. — Гилеад, выходи. И чтоб без шуток у меня, не то после того, как мы тебя заморозим, я тебе зубы вышибу — просто для забавы.

Болдуин прижался к стене, Гилеад медленно вышел. Он готов был воспользоваться малейшей возможностью, но тот, который командовал, сразу отступил, чтобы стоять между пленником и человеком с «маркхеймом».

— Пойдешь вперед — и медленно, — приказал он.

Гилеад подчинился, беспомощный при всех этих предосторожностях; нельзя было ни бежать, ни драться.

Когда все ушли, Болдуин вернулся на скамью. Он начал сдавать карты, как если бы собирался играть в одиночку. Вскоре он снова собрал их точно в том же порядке, в каком оставил их Гилеад, и положил в карман.

Он прочитал:

Двое охранников привели Гилеада в какую-то комнату и заперли за ним дверь, а сами остались снаружи. Он оказался у большого окна, выходящего в город, и ему видна была река; симметрично этому пейзажу, слева на стене, висело изображение лунной местности. Перед Гилеадом стоял богатый, рассчитанный на то, чтобы производить впечатление, начальственный письменный стол. Эти детали он воспринимал краешком своего сознания: его внимание сконцентрировалось исключительно на той особе, которая сидела за столом. Она была старая, но не дряхлая, хрупкая, но не беспомощная. Глаза — крайне живые, выражение лица — безмятежное. Полупрозрачные, хорошо ухоженные руки заняты вышиванием на пяльцах.

На столе перед ней лежали два цилиндрика для пневматической почты, пара туфель и остатки одежды и пластика от чемодана.

Она подняла голову и спросила высоким приятным сопрано, подходящим для пения гимнов:

— Как поживаете, капитан Гилеад?

Гилеад поклонился.

— Хорошо, благодарю вас. А вы, миссис Кейтли?

— Я вижу, вы меня знаете.

— Мадам могла бы прославится уже одними благотворительными делами.

— Вы так любезны! Капитан, я не стану отнимать у вас много времени. Я надеялась, что мы освободим вас не поднимая шума, но… — Она показала на два цилиндрика, лежащих перед ней. — … Вы сами видите, что мы еще должны получить от вас кое-какие сведения.

— Ах, так?

— Полно, полно, капитан. Вы же отправили три кассеты. Эти две — только для отвода глаз, а третья еще не дошла до места назначения. Возможно, адрес был написан небрежно, и ее забраковали сортировочные машины. Если так, мы ее получим через должное время. Но более вероятным кажется предположение, что вы нашли какой-то способ изменить адрес — практически, мы в этом убеждены.

— Или, возможно, я подкупил вашего служителя.

Она слегка покачала головой.

— Мы его тщательно проверили прежде чем…

— Прежде чем он умер?

— Пожалуйста, капитан, не будем отвлекаться от темы. Я должна знать, куда вы отправили третью кассету. Вас нельзя загипнотизировать обычными средствами: у вас благоприобретенный иммунитет к гипнотизирующим наркотикам. Ваша терпимость к боли простирается за порог бессознательного состояния. Все это на вас уже испытывалось раньше, иначе вы не выполняли бы той работы, которую вам поручают; и я не стану затруднять никого из нас, обращаясь к этим методам снова. И все же — мне нужна та кассета. Какова ваша цена?

— Вы допускаете, что у меня есть цена?

Она улыбнулась:

— Если старая поговорка в иных случаях неверна, история их не регистрирует. Будьте же разумны, капитан. Несмотря на ваш признанный иммунитет к обычным формам допроса, есть способы разрушить — или изменить — человеческий характер настолько, что человек станет сговорчивым; способы, которым мы научились у комиссаров. Но они требуют времени, а женщина моего возраста не может долго ждать.

Гилеад с убежденным видом солгал:

— Дело вовсе не в вашем возрасте, мадам, а в факте: вы же знаете, что должны иметь эту кассету немедленно или вы не получите ее никогда.

Он надеялся — более того, он страстно желал, — чтобы у Болдуина хватило соображения посмотреть в карты и обнаружить его записку… и действовать согласно ей. Если у Болдуина ничего не получится и он, Гилеад, умрет, кассета застрянет в отделе невостребованных писем на почте и в свое время будет уничтожена.

— Вероятно, вы правы. Тем не менее, капитан, я прибегну к действующей на сознание технике, если вы на этом настаиваете. Что вы скажете на десять миллионов плутонов?

Гилеад поверил ей насчет техники. Он перебрал в уме те средства, при помощи которых связанный по рукам и ногам человек может без посторонней помощи покончить с собой.

— Десять миллионов плутонов — и нож мне в спину? — ответил он вопросом. — Будем же практичными.

— Вам будут даны убедительные гарантии до того, как вы заговорите.

— Даже если так, это не моя цена. В конце концов, вы-то стоите, по крайней мере, пятьсот миллионов плутонов.

Она наклонилась вперед:

— Вы мне нравитесь, капитан. Вы человек силы. Я старая женщина, наследников у меня нет. А что, если вам стать моим партнером — моим преемником?

— Журавль в небе!

— Нет, нет! Я в самом деле имею это в виду. Мой возраст и пол не позволяют мне активно обслуживать себя самой, я должна полагаться на других. Капитан, я так устала от неэффективных инструментов, от людей, которые допускают, что нужное ускользает у них из-под самого носа! Вообразите только! — Она сделала короткий злобный жест, сжав руку, как бы захватывая что-то когтями. — Мы с вами вместе могли бы многого добиться, капитан. Вы мне нужны!

— Но вы-то мне не нужны, мадам. И я ваше предложение не принимаю.

Она ничего не ответила и нажала кнопку у себя на столе. Дверь слева открылась, вошли двое мужчин и девушка. Гилеад узнал официанточку из драгстора на Главной улице. Ее раздели догола, что показалось ему излишним: ведь под ее рабочей формой совершенно невозможно было спрятать оружие.

Как только девушка оказалась в комнате, она начала энергично выражать протест на самых доступных ей высоких нотах, употребляя лексикон, не свойственный ни ее возрасту, ни ее полу — это было истерическое стихийное извержение, подобное вулканическому.

— Тихо, детка!

Взглянув на миссис Кейтли, девушка прервала поток ругани, застыла на месте, стала выглядеть еще более юной и задним числом вдруг осознала свою наготу. Она покрылась гусиной кожей, слезинка покатилась, оставляя белый след на ее перепачканном лице, и остановилась на губе. Девушка слизнула ее и всхлипнула.

— Однажды вы оказались вне нашего наблюдения, — обратилась к Гилеаду миссис Кейтли, — и в течение короткого промежутка времени эта особа дважды с вами виделась. Поэтому мы допросим ее.

— Она знает не больше, чем птичка небесная, — покачал головой Гилеад. — Но действуйте — пять минут гипноза вас убедят.

— Ну уж нет, капитан! Гипноз не всегда бывает надежным: если она член вашей группы, гипноз безусловно не подействует. — Она сделала знак одному из мужчин, сопровождающих девушку, он подошел к шкафу и открыл его. — Я старомодна, — продолжала пожилая женщина, — и больше доверяю простым механическим способам, чем этим новейшим клиническим процедурам.

Гилеад увидел приспособления, которые мужчина доставал из шкафа, и кинулся к нему.

— Прекратите! — потребовал он. — Вы же не можете…

Он только сильно расшиб нос.

Мужчина не обратил на него никакого внимания. Миссис Кейтли сказала:

— Простите меня, капитан. Я должна была вас предупредить, что тут не одна комната, а две. Она разделена всего-навсего стеклом, но это особое стекло, и я пользуюсь этими комнатами для трудных переговоров. Нет нужды наносить себе повреждения, пытаясь пробиться к нам.

— Минутку!

— Да, капитан?

— Ваше время истекает. Освободите эту девушку и меня сейчас же. Вы не понимаете, что город уже обшаривают несколько сот человек, разыскивая меня, и они не остановятся, пока не разберут на части панель за панелью!