Год любви - Томас Рози - Страница 69

Хлое было искренне жаль Ким за то, что у нее такая унылая, хотя и роскошная жизнь, и она была рада, что ее жизнь теперь совершенно другая, а та, прошлая, с каждым днем все больше отдаляется от нее. Спокойное существование Венеции как бы вне времени облегчало ее страдания, они начинали казаться Хлое ничтожными, пустяковыми.

Мейсфилда они видели мало. Он, похоже, предпочитал деловую переписку и телефонные разговоры обществу своей жены и даже дочери, хотя неизменно возмущался тем, что у Пэнси так мало для него времени и он ее почти не знает. Пэнси же целыми днями сидела на балконе и читала; выбор книг удивил Элен своей эклектичностью и заставил по-новому взглянуть на Пэнси. То она читала «Под вулканом», а то в ее руках оказывались «Камни Венеции» Рескина.

– Тебе это нравится? – спросила Элен.

– Суховато написано, – вот и все, что ответила ей Пэнси. – У него не было каких-нибудь странностей в личной жизни? Я правильно почувствовала, да?

Элен заподозрила, что за внешней тщательно оберегаемой маской таится другая Пэнси, которую никто не знает.

Однажды вечером, уже к концу пребывания девушек в Венеции, роскошно разодетые Мейсфилд и Ким отправились на званый обед к очень важным людям. Мейсфилд уговаривал девушек съездить в ресторан, который он сам за них выбрал. Он лично заказал для них столик и распорядился, чтобы счет прислали к нему домой.

– Вам там очень понравится, – твердо заявил он. – Такую еду, как готовят в «Рыбаке», вы еще неизвестно где попробуете.

Обрадованные, что на сегодня они избавлены от ежевечернего общения с Уорренами, которое вызывало у них чувство некоторой неловкости и воспринималось как досадная обязанность, девушки замешкались с переодеванием, а затем, смеясь, вышли на улицу. У них было такое чувство, что этот вечер какой-то особенный.

«Рыбак» действительно оказался замечательным рестораном. Он был маленьким, уютным, в нем витали чудесные запахи. Когда еда была готова, ее благоговейно подали на белоснежную скатерть. Это оказались дары моря, вкус был изумительный, все прямо-таки таяло во рту. Они наелись до отвала и выпили несколько бутылок золотистого вина, настроивших их на веселый лад. Потом, насытившись, потягивали кофе и приятный, мягкий коньяк. Внешне такие разные, они привлекали восторженное внимание мужчин, но девушкам было хорошо втроем, и они никого не замечали.

Пэнси довольно вздохнула и откинулась на спинку стула.

– Кажется, что старый, унылый Оксфорд остался далеко-далеко, да? И Фоллиз-Хаус, эта вечно шныряющая повсюду Роза и подглядывающий бабник Джерри…

– Да, это совершенно другой мир, – согласилась Хлоя. – Но через два дня мы туда снова вернемся.

Наступила неожиданная, недолгая пауза.

Вот уже больше недели никто из них не упоминал про Стефана, но сейчас девушкам показалось, что он сидит рядом с ними за столом.

– Как чудесно, что вы приехали сюда, – отрывисто сказала Пэнси. – Мне ужасно тоскливо с Мейсфилдом и Ким. Конечно, все равно очень мило, что можно сюда приехать, я над всем этим посмеиваюсь, но мне бывает очень грустно. А с вами было по-другому. Я… я ни по кому не скучала, ни с кем не хотела повидаться.

– Я тоже, – тихо сказала Хлоя.

Пэнси подалась вперед и дотронулась пальчиком до ее запястья.

– Если бы я была еще уверена, что это правда, мне было бы вдвойне приятно, – прошептала она.

– Это правда, – откликнулась Хлоя. – Я любила его, но уже не люблю. Вообще-то у него уйма недостатков.

– Верно, – усмехнулась Пэнси. – Что бы ни случилось, он непременно подберет какую-нибудь цитату, чтобы все выглядело еще значительней.

– А этот его голос лектора! Даже в постели он разговаривает с тобой так, будто перед ним целая аудитория, и он проводит семинар.

Они захихикали. Элен потрясенно смотрела на них. Запретная тема вдруг стала для них поводом для общего веселья.

Пэнси потерла глаза.

– Бедный Стефан! Какие мы гадкие…

– Ничего, Стефан не пропадет. Беатрис – вот кто бедная, – неожиданно серьезно возразила Хлоя.

– Да. Между прочим, я не просила, чтобы он оставил свою жену. Я вообще его ни о чем не просила.

– Этим мы с тобой отличаемся, – спокойно сказала Хлоя.

– Может быть. Но, не знаю уж почему, он пришел ко мне, и… все получилось… Меня это перепугало до смерти, да и сейчас пугает. Я пыталась однажды поговорить с тобой на эту тему, Элен, помнишь?

Элен слегка покраснела под ясным взглядом голубых глаз Пэнси.

– Я тебе не очень-то помогла, да? Ты решила, что я так себя веду из моральных соображений, но это было только из-за Оливера и Хлои.

Оливер… Они не сговаривались, но им вдруг стало понятно, что об Оливере нельзя упоминать в этом уютном ресторанчике, слушая, как мирно журчит вода за окном.

– Ты очень верный друг, – воскликнула Хлоя, взяв Элен за руку.

– Да-да, – подтвердила Пэнси. – И ты единственная из нас, у кого есть разум. Дарси – совершенно очаровательный человек, и он тебя боготворит.

«Он тебя боготворит»… Эти слова эхом прозвучали в ушах Элен, и Венеция исчезла. Она увидела Дарси: он стоял на лугу в Мере и улыбался ей.

– А ты что, не знала? – донесся до нее вопрос Хлои.

Элен сделала над собой усилие и вернулась к реальности.

– О нет, знала, – она торопливо посмотрела на подруг и решительно сменила тему разговора. – Но почему мы сидим тут и болтаем о мальчиках, словно школьницы? Нам что, больше не о чем поговорить?

Они снова рассмеялись.

– Ну, конечно, есть о чем! Например, для начала о «Камнях Венеции».

– Как вы думаете, может, нам стоит заказать еще коньяку прежде, чем Пэнси сделает критический разбор этого произведения?

– Да, я уверена, что без коньяка нам не обойтись!

Гораздо позже, вернувшись в Палаццо Кроче, они увидели, что Мейсфилд и Ким ждут их в гостиной. На одутловатом лице Мейсфилда читалась явная, искренняя озабоченность. В руках он держал серебряный поднос, на котором лежал маленький квадратный конвертик.

– Вот, мы только что получили… Это для вас, Элен.

Сомнений быть не могло: это была международная телеграмма.

Радость от приятно проведенного вечера мгновенно улетучилась, и Элен похолодела от страха.

«О Господи! – взмолился ее внутренний голос. – Только не мама!.. Пожалуйста, Господи, не отнимай у меня еще и маму!..»

Она взяла дрожащими руками конверт с хорошенького подноса и неловким жестом надорвала его.

– Надеюсь, это не плохие новости, – проговорила Ким.

Элен уставилась в телеграмму и не сразу поняла, что там написано. Она нахмурилась, шепотом перечитывая короткое сообщение. Наконец напряжение спало, и Элен почувствовала такое огромное облегчение, что даже тихонько рассмеялась. Телеграмма выскользнула из ее пальцев и отлетела в сторону.

– Да в чем же дело, Элен? Ради бога, скажи!

– Ничего. То есть, не совсем ничего… Это Дарси. Пэнси подняла телеграмму и вложила ее Элен в руку.

– Ну, читай! – живо попросила она.

Элен снова взглянула на бумажку и медленно прочитала текст, словно он был написан на каком-то трудном иностранном языке.

– Тут говорится: «Элен! Выходи за меня замуж. Дарси» – Раздались невнятные восклицания. Элен вдруг заметила, что до сих пор смеется немного истерическим смехом.

– Это так на него похоже! – воскликнула она, не обращаясь ни к кому в отдельности. – Он не мог прямо сказать. Или позвонить по телефону. Это так на него похоже… совершенно в его стиле!

Ким ошарашенно поглядела по сторонам.

– Может быть, кто-нибудь мне объяснит, кто такой Дарси?

– Ким, – сказала Пэнси, – это старший брат Оливера Мортимора.

У Ким отвисла челюсть.

– СТАРШИЙ брат?

– Так точно. А значит, среди нас сейчас находится та, что, вполне вероятно, станет графиней Монткалм, – Пэнси повертела в руках телеграмму. – Ответ уже оплачен. Он знает свое дело, Элен.

Хлоя ласково взяла Элен за руки.

– Может, нам надо уйти и оставить тебя одну?

Элен вздрогнула.