Маска бога - Ходжилл Пэт - Страница 19

— Эй-эй-эй, если можешь, поймай скорей, — прокричала она, повернулась и помчалась прочь.

Быстрые шаги неслись по пятам.

Глава 4

— Подбросьте еще дров в камин, — приказала Каридия.

— Леди, н-но у нас больше ничего нет, — заикаясь, отозвался голосок у нее за спиной.

Матрона Комана быстро повернулась, колыхнув юбку-колокол, и оглядела группу, жмущуюся к круглому, врытому в землю очагу — огненной яме посредине комнаты. Сорок восемь испуганных глаз ответили ей — целое поколение высокорожденных из половины Комана, многим из которых еще не исполнилось и тринадцати.

— Ты, — бросила леди одной из взрослых. — Пойди принеси стул и разломай его.

— Д-да, Матрона, — дрожащим голосом ответила женщина, но не шевельнулась.

Вся мебель в комнате была отодвинута к стенам, а это так далеко от неверного круга света. Первая обязанность, конечно, покорность, но никакие правила не заставили бы сейчас кого-то шагнуть в темноту.

Каридия фыркнула, но настаивать не стала. Сама она не была готова признать, что и ее ничто не заставит пересечь пустое пространство лежащих на полу теней.

Она также не согласилась бы с тем, что ее управление после событий сегодняшней ночи дало трещину. Когда пришла весть, что шаниры Ардета предвидят неотвратимую надвигающуюся опасность, Каридия отказалась слушать. Она-то знала, как матрона Ардета ухитряется сделать так, чтобы ее причуды все считали важными. Разве не Адирайна утверждала, что все матроны и лорды должны быть шанирами, пусть даже большинство последних (невероятно!) этого и не знают? Как она только осмелилась упоминать, намекая, что у Каридии в юности были припадки берсеркства? Когда капитан Комана возразила против отказа Каридии включаться в тревогу, поднятую шанирами, она велела кендару пойти помогать Ардетам, если они так уж озабочены, и забрать с собой всех стражников. Сейчас же. Вот так.

Кендары с неохотой подчинились.

Беспорядки начались почти сразу же после этого. Во-первых, какое-то нечеловеческое гудение в залах — крики, свист, вой, словно дюжину котов поджаривают заживо. Потом в двери застучали. Предметы полетели. Людей буквально сбрасывало с кроватей. И в центре событий обязательно были тени, скользящие по полам и стенам, вселяющие ужас в обитательниц, доводящие до конвульсий тех, к кому они прикасались. Короче, все высокорожденные в один миг были подняты, выгнаны из их комнат и собраны стайкой в главном зале, из которого они теперь и нос боялись высунуть.

— Прислушайтесь, — сказал кто-то у огня. — Все прекратилось.

Шум летел из дальних углов апартаментов, перемещаясь постепенно из комнаты в комнату, нарастая еще больше, когда захватчики покидали места поисков. Сейчас, однако, самый громкий звук издавал ветер, бьющийся о закрытые окна и гудящий в трубе над очагом. «А ведь это дурная примета — не впускать Тишшу», — вспомнила Каридия, — по крайней мере, так считалось с тех пор, как все леди Норф умерли в их уютных, защищенных от непогоды покоях, пока ветер тщетно завывал снаружи.

М-да, самое время думать об этом.

— Глядите! — воскликнул все тот же голос.

В зал вошли три тени. Они лежали на полу, размытые мужские силуэты, но тех, кто их отбрасывал, видно не было. Каридия поспешно встала между ними и сгрудившимися у нее за спиной женщинами. Ей казалось, что она почти слышит незваных гостей, почти понимает, о чем они совещаются шепотом, хотя она наверняка стала бы яростно отрицать, что это ее собственный дар шанира позволяет подобное.

— Здесь только эти, — сказал один на башти. — А ее нет. Что теперь?

— Продолжаем охоту. Неужели ты хочешь доложить мастеру гильдии, что мы провалили операцию?

Все три тени вздрогнули, словно их пробрал внезапный холод.

— Это нечестно! — выпалил сердито третий. — Вшивое место слишком большое, там, куда нам указали, жертвы нет, и этой дурацкой книги, которую надо похитить, тоже, и мастер будет недоволен. Нам ведь не сказали, что мы можем убивать еще кого-то. Ты крупно вляпался, напарник, с тем кадетом.

— Проклятые шуточки света, — проворчал первый. — Ее глаза так и светились красным.

— И она была слишком молода, недоумок. Нам велели искать матрону.

— Может, это и есть проверка ума, — запротестовал второй. — Любые глаза будут красными, если правильно их выкатить.

— Чертовски верно, — сказал третий. — Моя очередь попробовать.

Его тень скользнула по плитам пола к Каридии. Она твердо стояла на ногах, пристально глядя перед собой.

— Ты скверный мальчишка, кто тебя только научил так ругаться, — сказала она.

Привидение захихикало — или это всего лишь пыль осела на камни? Ветер продолжал тщетно сражаться со ставнями, но здесь, в замершем зале, из углов и щелей побежали крупинки песка. Вот выросли колени, ноги — фигура, слепленная из сора и тьмы, вставала между крадущимся и жертвой. Она не отбрасывала тени. Скорее уж она сама была прямостоящей тенью — и хорошо осведомленной. Существо повернулось к Каридии. Ох, какое бесстыдство — оно поклонилось ей!

Что-то длинное и вялое слабо заколебалось у него в руке. Он протянул это трем вторгшимся, держа вещь… за волосы? Она напоминала содранную кожу, вся человеческая сущность была высосана, но какая-то кроха осталась и удерживала ее — кошмарно! — живой. Горло было перерезано. Существо, взявшее кожу в плен, мрачно провело пальцами по ране и медленно запустило руку внутрь, разрывая. Кожа-тень дернулась. Отделилась узкая полоска, и чужак бросил ее в угасающий огонь очага, где ленточка тут же воспламенилась с легким потрескиванием и исчезла. При внезапной вспышке света Каридия ясно увидела троих убийц, остолбеневших от ужаса. Очевидно, им никогда не приходило в голову, что однажды они могут наткнуться на тень еще более опасную, чем они сами.

Какое-то время Каридия весьма смутно сознавала, что происходит почти у нее под ногами, так что была удивлена, когда плита, на которой она стояла, вдруг начала крениться. Так что ей пришлось быстро перепрыгнуть на другую сторону. Потерявший устойчивость камень с грохотом перевернулся, когда снизу, из подвала, протиснулась в зал оборванная фигурка.

— Дерьмо в ракушке, — сказала она, замерев на верхней ступеньке потайной лестницы, смятенно глядя на черный силуэт. — Должно быть, вот оно — «позже».

Тень кинула то, что осталось от жертвы, на пол (агонизирующее лицо, упав, тут же распалось на волокна, и когда их позже нашли, оказалось, что они вросли в камень, превратившись в искаженный мукой портрет), вновь поклонилась, словно говоря: «Я оставляю сцену тебе», и растаяла, уйдя обратно в щели.

Теперь-то Каридия узнала заблудившуюся Норф — не по лицу, которого матрона никогда прежде не видела без маски, но по перчаткам и лохмотьям, оставшимся от платья Эрулан.

— Замечательно! — В ее голосе, без сомнения, звучали нотки благородного негодования.

Норф кинула на нее быстрый грустный взгляд.

За спиной зазвенели шаги. Девушка извернулась, оказавшись лицом к преследователям, и отпихнула первого нападающего в руки его товарищей.

Трое наемников навалились на нее разом.

Со времен Падения не было принято обучать женщин-высокорожденных искусству Сенеты. Так что Команы, собравшиеся у огня, никогда не видели этих приемов, тем более, когда битва шла с невидимыми противниками. Женщины были ошеломлены, но смотрели, не отрываясь на танец смерти, скользящие движения между светом и тенью, жестокие и прекрасные. Норф подскочила к двери в дальней стороне зала и толкнула ее. Ворвавшийся ветер с победным воем завертелся вокруг нее.

— Эй-эй-эй, если можешь, поймай скорей! — прокричала она через плечо и нырнула в ночь, уводя за собой гончих.

Самые маленькие девочки захлопали в ладоши.

— Тихо! — оборвала их Каридия. Она чинно прошествовала через зал и захлопнула дверь.

Без маски. Даже никакого следа оной.

— Бесстыжая, — пробормотала про себя матрона Комана. — Чрезвычайно бесстыжая.