Четвертый год - Каменистый Артем - Страница 17

Позади послышался нестройный, странный хор, так орут лягушки пасти ужа. Обернулся, Олег увидел, что на тропе показались амбалы. Самые тяжелые воины врага были и самыми тихоходными, и пока добежали до места битвы, битва, как таковая, уже окончилась. Страшно подумать, что бы они натворили своими секирами и булавами, под полцентнера весом, если бы врубились в строй земного войска. Счастье, что враги ударили так поспешно, не собравшись.

Оставшись без прикрытия раксов и триллов «Кинг–Конги» хайтов умерли жалко, им даже не дали никого ударить — тупо растеряли издалека, после чего докололи копьями.

Победа была полная.

В крайних хижинах не нашлось ничего интересного — тростниковые стены обмазаны глиной, несколько лежанок застелены камышом, ветками и травой. Центральная, сама большая, оказалась поинтереснее — судя по всему, это был склад. Добрыня разрезал один из мешков — на земляной пол посыпалась засушенная до деревянного состояния мелкая рыбешка. Олег заглянул в единственный деревянный ящик, вытащил увесистый кожаный мешочек, развязал, зачерпнул горсть сероватых зернышек:

— А вот и платина.

— Похожа на опилки железные, — без интереса отозвался Добрыня.

После боя, он, как и многие, вел себя апатично — адреналиновый взрыв прошел, эйфория тоже, начался естественный «откат». Олег, понимая это, не обижался на молчание или односложные ответы друга.

В хижину заглянул Мур, разочарованно доложил:

— Дома все пустые — украсть нечего. Друг Олег, а что это тут за мешки?

— Еда хайтов.

— Это хорошо. Теперь их еда стала наша. Друг Олег, мои воины очень хотят знать, что им достанется из добычи, взятой в этом бою?

— Ну еду всю забирайте. И что на кораблях нахватали, тоже ваше. Оружие сложим все в кучу — половину заберете себе тоже.

— Друг, спасибо, это очень щедро.

— Не в щедрости дело. Твоим воинам нужно металлической оружие, я видел, как ломались ваши каменные копья о доспехи раксов.

— Да. Мы теперь заберем себе их топоры, и будем еще сильнее. Хорошо бы еще найти их вождя, и вырезать печень и сердце. Может в такой мелочи, ваши духи не откажут?

Олег не успел придумать подходящий ответ — в хижину заглянул мрачный Кругов. В бою мэру дротиком порвало ухо, но, Олег почему–то понял — причина его мрачности не в ране. Так и оказалось.

— Там ваш Удур пришел, на берег. Сказал вашим, что третий корабль ушел на левый берег, высадил там отряд хайтов за плавнями. Говорит, что его клоты передушили охрану, и корабль этот захватили, но вот отряд тот уже ушел далеко в лес… на наши земли. Там их и встретить некому — всех своих я сюда привел…

Добрыня переглянулся с Олегом, твердо заявил:

— Круг, ты нам помог, и мы вас не бросим. Сейчас соберем отряд вам в подмогу, и переправитесь на левый берег. Олег поведет.

— Спасибо, — коротко поблагодарил мэр.

— До поселка нашего далековато, возьмем один из захваченных кораблей, — предложил Олег. — Хайтов большинство мы перебили, думаю, на левый берег ушло пятьдесят–семьдесят, не больше. Справимся с ними без труда.

— Чего их вообще туда понесло? — вздохнул Добрыня. — Неужто и там платина есть?

Олег пожал плечами:

— Откуда нам знать, что у них на уме. Добрыня, я тогда пойду выберу людей. Сколько брать?

— Человек тридцать–сорок бери, на свое усмотрение. Если задержитесь больше чем на три дня, гонца пошли, чтобы не волновались попусту.

— Может взять пару десятков людей, и столько же ваксов? В бою они неплохо себя показали, пусть познакомятся с левым берегом, на случай набега. Да и местные пусть привыкают, что не все ваксы враги.

— Добро. Давайте тогда, шевелитесь. Уж вечер скоро, а вам еще переправляться. А мы сейчас все тут сожжем, а потом к поселку выступим.

Глава 6

Очередная пиявка впилась под колено. Макс досадливо вскрикнул, выдернул ногу из черной жижи, закатал штанину, сыпанул на присосавшуюся гадину соли. Мерзкий червь задергался, прекратил свое занятие, скатился в воду.

Немолодой кшарг, проследив за действиями землянина, неодобрительно покачал головой:

— Соль на пиявок этих переводить сильно уж накладно. Надо бы золы припасти для этого — золу они тоже не любят.

Макс нервно хохотнул:

— И где же мы тут костер разведем? Разве что на твоей голове.

Бум, единственный из отряда, кто упрямо продолжал восседать на лошади, добродушно произнес:

— Доктора пиявок за хорошие деньги ставят больным, особенно помогает от мужской немощи. Так что все только к лучшему — как выберемся из этой лужи, так сразу и по бабам.

Гурк, снимая пиявку с голени, горестно вздохнул:

— Сир, если мы не выберемся отсюда, эти твари высосут из нас всю кровь до последней капли. И не видать нам баб, если конечно, кобыл бабами не считать.

— Гурк — твой язык черен, как дохлый ворон. Мы уже развернулись к западу, кшарги говорят, что до Фреоны это болото не дотягивается, так что скоро выберемся на сушу.

— Вашими бы устами, сир… — тоскливо вздохнул воин.

Макс, оглядевшись по сторонам, не заметил никаких изменений. Все та же черная болотная пустошь. Местами поблескивает вода, зеленеют протоки, затянутые ряской, на кочках сереют кустики осоки и вздымаются редкие стебли тростника. И так до самого горизонта — хуже места он до сих пор не видал. Зверья за весь день не встретили никакого — лишь редкие птицы, да лягушки. Но зато пиявок, похоже, не меньше чем грязи…

Покосившись на Солнце, он обернулся к рыцарю:

— Сир, до заката часа два–три, надо подумать о ночлеге. Может вы с высоты седла видите хоть что–то, похожее на клочок суши? Отдохнуть в этой грязи мы не сможем.

Рыцарь молча привстал в стременах, вгляделся вперед, неуверенно ответил:

— Я уже давно вижу, что впереди что–то есть. Но не уверен, что это нормальная суша. Похоже на остров, или несколько островков. Деревья вижу. Может это уже начинаются леса Фреонские?

— Не знаю. Но деревья это хорошо. Я и на дереве переночую — мне не впервой.

— Да любой переночует, — кивнул Бум. — Лишь бы не с пиявками.

Бум оказался прав — это действительно был болотный «архипелаг». Несколько кусков суши, затерянных посреди грязевого ада. Беглецам неслыханно повезло на него наткнуться — поход по болоту вымотал всех, но ночевка в этой сырости и вовсе могла убить. Острова, правда, тоже не особо сухие были, но пиявки здесь точно не сожрут.

Обессилевшие лошади и коровы потянулись было к зарослям болотного хвоща, но тут же брезгливо отвернули назад.

— Нос воротят, канальи! — досадливо выдохнул Бум, и пнул ближайшую корову в бок. — Придется овес переводить, а то завтра ноги протянут.

Макс, походив по берегу, нашел за тростниковыми зарослями удобную полянку:

— Сюда идите, здесь вроде посуше.

— Так травы тут для скота тоже нет, — возразил один из людей рыцаря.

— О себе надо думать, а не о скотине. Здесь заночевать можно, тут нет этого мокрого мха. Тростника нарубим на лежанки и поспим как нормальные люди. Дров заготовьте, пока не стемнело, надо просушить одежду… до костей все вымокло.

Гурк, вылив из сапог воду, предложил:

— Сир Бум, может, я пройдусь по округе, с луком? Пока светло, может подстрелю чего… я видел на мху какие–то следы.

— Дельная мысль, — одобрил рыцарь идею воина. — Только не задерживайся. И не забреди в болото. А то сгинешь, как тот конь утром сгинул.

— Ну так я не конь, куда не надо не лезу.

— И воду поищи, — сказал Макс. — Болотную пить невозможно, а во флягах осталось мало.

Воин сокрушенно покачал головой: