Тайна похищенной башни - Рудазов Александр - Страница 46

Но Света подошла к делу несколько иначе. Она не стала примитивно тереть одной деревяшкой о другую. Вместо этого она нашла подходящую палочку, заострила ее ножом и принялась сверлить ровный кусок коры, вращая палочку между ладонями.

– Понимаешь, пап, дерево очень плохо проводит тепло, – отдуваясь, сказала девушка. – А человек очень сильно ограничен в силе и скорости. Поэтому если просто тереть палку о палку, они нагреваются очень медленно. Всего на один градус в секунду.

– Но ведь все-таки нагреваются? – спросил Колобков, роясь в рюкзаке.

– Да. Но в то же время и остывают. Они ведь находятся не в вакууме, а в воздухе – а воздух охлаждает. Поэтому так дерево ни за что не загорится. Зато если деревяшку сверлить…

– А какая разница? Сила и скорость ведь такие же остались.

– Верно. Зато изменилась площадь дерева, которую мы нагреваем. Я сверлю очень крохотный участок, поэтому все тепло достается именно ему. К тому же этот участок защищен от воздуха и почти не охлаждается. Поэтому он нагревается гораздо быстрее – почти на двадцать градусов в секунду.

– Ух ты! А сколько нам нужно?

– Дерево загорается при температуре в двести пятьдесят градусов. Сейчас, подождите чуть-чуть…

Света вращала палочку с бешеной скоростью. На лбу выступил пот, дыхание участилось. От куска коры потянулся первый дымок. Но загораться пока не загорается – на практике дело оказалось куда как сложнее, чем в теории.

– Светулик?.. – робко окликнул ее отец.

– Подожди, пап…

– Светочка, прелесть моя блондинистая…

– Пап, не мешай, я уже почти закончила!

Света ускорила вращение, едва не обдирая кожу. Дым усилился, потемнел – и вот на куске коры показался слабенький язычок пламени! Света торопливо сунула ему свернутую в трубочку бумажку и аккуратно подожгла другой кусок бумаги – большой, скомканный. С него огонь перекинулся на хворост. Начал разгораться костер.

– Ну вот и все… – счастливо выдохнула девушка, смахивая со лба пот. – Пап, ты что-то хотел?

– Да нет, ничего особенного, – чуть помедлив, ответил отец. – Молодец, Светка. Умница.

На самом деле он хотел сказать, что нашел в рюкзаке запасную зажигалку. Но костер все равно уже разведен – какая теперь разница? Зачем понапрасну портить дочери настроение? Она ведь так старалась.

С ужином возникли определенные затруднения. Продуктов в рюкзаках оказалось не так уж много – в дорогу брали в основном сухой паек. И большую часть уже съели. То немногое, что удалось отыскать, довольно сложно превратить в питательное блюдо.

После недолгого совещания было решено варить на ужин суп. Гена вкопал в землю пару металлических штырей и подвесил над костром походный котелок. Вода начала нагреваться.

– Эх, жалко, у нас супчики кончились… – посетовал Колобков. – Все эти «Магги» с «Роллтонами», конечно, дерьмо собачье – но пожрать с голодухи годится.

– Да, надо было их побольше взять… – согласилась Света.

Все супы быстрого приготовления на «Чайке» давно закончились. Да их и было-то совсем немного. Камбузом первоначально занималась Матильда Афанасьевна, а она относилась с глубочайшим презрением ко всяким концентратам. При ней на стол ничего подобного не подавалось.

– Ладно, сварим что получится, – решительно заявил Колобков, глядя на закипающую воду. – Что мы, не мужики, что ли? Давайте сюда все, что у кого есть.

Никому из присутствующих готовить суп не доводилось. Зато желания оказалось в достатке. Любопытный нос сунул даже Лайан Кграшан – он успел пошариться по округе, насобирать всяких травок и корешков.

Кроме растений хумаха в суповой котел полетели остатки копченой колбасы, шпроты из початой баночки, пара слегка увядших помидоров, дюжина печенюшек, полдюжины ванильных сухарей, бутерброд с тунцом, четвертка овсяной буханки, баночка черной икры, пятнадцать кубиков рафинада, остатки сливочного масла, мятные леденцы от кашля, полурастаявшая шоколадка, долька чеснока, нераспечатанная упаковка йогурта, размякший банан и одинокая картофелина. Единственная уцелевшая. Все остальные съел Рикардо.

Немного подумав, Колобков кинул в котел и морковку, которую использовал в качестве приманки для хомяка. Все равно Рикардо давно раскусил эту уловку.

– Морковь надо было порезать… – спохватилась Света.

– Да и картоху не мешало бы почистить, – согласился отец. – Серега, достань.

– А чего сразу я?

– Геныч, достань. Серега у нас принцессой заделался.

Рослый телохранитель издал трубный звук носом, вооружился вилкой и аккуратно выловил морковь и картофелину. А потом – помидоры и хлеб. Их чистить не стали, но на кусочки порезали.

– Продолжаем варку адского супчика, – удовлетворенно объявил Колобков, когда все ингредиенты вернулись в котел. – Жалко, Фаньки нет. Ей бы наверняка понравилось.

Чертанов открыл было рот, желая сказать, что в любой момент может вызвать Стефанию обратно… но тут же его закрыл. Вспомнил, что вызвать он может вовсе не Стефанию, а какого-то неизвестного черта, который отправит их домой. Конечно, не за здорово живешь, а исключительно в обмен на души всех присутствующих.

Суп помешивали по очереди. Вода с каждой минутой все больше мутнела. На поверхность стали подниматься подозрительные комья – совершенно непонятно, чем они были первоначально. Запах тоже пошел какой-то странный.

Лайан Кграшан на всякий случай отошел подальше, а потом и вовсе принялся закапываться в землю. Чертанов посмотрел на него с завистью и приложил ладонь к губам. Есть ему уже не хотелось.

– Какие все разборчивые стали, – обиделся Колобков. – Не хотите, не ешьте, брезгуны фиговы. А я вот похаваю. И Геныч похавает. Верно, Геныч?

Телохранитель кивнул. Ему доводилось отправлять в желудок кое-что и похуже. Однажды они с Валерой на шесть дней застряли в горах, вдали от своих. Из снаряжения были только автоматы. Чтобы не умереть с голоду, пришлось охотиться – но с дичью было очень плохо, добыть удалось только пару крыс и ворону. Их и съели.

– Снимаю пробу, шеф, – объявил он, зачерпывая мутную жидкость с плавающими в ней ошметками.

Проглотив это, Гена очень осторожно положил ложку на землю. Посидел. Подумал. И понемногу начал понимать, что воронятина и крысятина – это еще очень даже ничего…

Колобков тоже попробовал. Задумчиво утер бульон с губ. И произнес, обращаясь в пустоту:

– Нажористый супец получился, однако… Первый раз я с одной ложки наелся…

На поверхность всплыл очередной комок мутно-бежевого цвета. Загустевшее варево пошло пузырями. Из глубин котла послышался странный звук – словно приглушенное урчание.

– По-моему, в этом супе зарождается новая жизнь… – сглотнула Света, брезгливо зажимая нос.

В конце концов булькающее месиво приобрело плотность и структуру хорошего клейстера. Есть его так никто и не осмелился. Котел отнесли подальше от лагеря и забросали землей. А Лайан Кграшан даже прочитал над ним наговор, отпугивающий злых духов.

Оставшиеся без ужина земляне утолили голод остатками бутербродов и стали устраиваться на ночлег. Ночевать в степи первоначально не планировалось, поэтому спальных принадлежностей с собой не захватили. Но климат в этих местах теплый – спать можно и на открытом воздухе. На траве расстелили покрывала, захваченные на всякий пожарный, и Колобков скомандовал отбой.

Проснулись, как обычно, за несколько часов до наступления светлого времени суток. Но еще некоторое время лежали неподвижно, не испытывая особого желания бродить в этой кромешной мгле.

– Кто-нибудь уже проснулся? – наконец прозвучало в воздухе. В этой тишине и темноте Колобкову стало скучно.

– Давно уже, шеф, – откликнулся Гена.

– И я тоже, – присоединилась Света.

– Ну тогда с добрым утром, – прокряхтел Колобков, чувствуя сильную тяжесть где-то в области печени. – Знаешь, Светулик, в последнее время на меня что-то давит… так, это что еще такое?! А ну-ка быстро слез!

– Прости, капитан, – без тени раскаяния ответил хумах, слезая с объемистого живота Колобкова. – В конце ночи земля становится холодной. На тебе сидеть мягче и теплее.