Тайна похищенной башни - Рудазов Александр - Страница 41

Глава 16

На охоту за очередным сокровищем выступили, как только в воздухе забрезжил тепорий. Рюкзаки собрали еще ночью, сразу после ужина.

Кроме Колобкова, Чертанова и Лайана Кграшана в поход отправились также Гена и Света. Старшая дочь четы Колобковых очень заинтересовалась загадочным храмом.

Прихватили и еще одного члена экипажа. Рикардо, гигантского сирийского хомячка. Путь предстоит неблизкий, а Колобков после потери ноги стал никудышным ходоком. Ехать верхом на пушистой зверюге – лучше и не придумаешь.

За ночь Зинаида Михайловна соорудила из подушек и ремней вполне пристойное седло. Оля, которую в такую даль не пустили, всю ночь просидела с Рикардо, объясняя, что он должен во всем слушаться папу. Кажется, огромный зверь уяснил задачу – во всяком случае, себе на спину он позволил забраться без возражений.

Для управления «лошадью» Колобков приспособил длинную удочку с привязанной на конце морковкой. За любимым лакомством Рикардо может идти часами.

Продолжать торговлю с хумахами остался Грюнлау. Его лишили универсального переводчика, но у многих туземцев нашлись такие же магические цветы, как у Лайана Кграшана. За последние дни эти растения успели обучиться языку землян.

Угрюмченко тоже хотел отправиться в поход, но крыло еще срослось не до конца. Остался и Валера – охранять яхту и пассажиров. Близнецам Колобковым поручили приглядывать за мудрецами – по счастью, те в последние время ведут себя тихо, почти не чудесят.

– Цоб-цобе! – скомандовал Колобков, берясь за самодельные поводья. – Гони, Боливар!

Рикардо вопросительно фыркнул, оглядываясь на хозяйку. Оля кивнула и с силой хлопнула по толстому хомячьему заду. Рикардо неохотно потрусил вперед, не переставая оглядываться.

– Зинулик, жди нас к ужину! – крикнул Колобков, маша супруге рукой. – На закате вернемся, встречай!

– Не стоит спешить с обещаниями, капитан, – подал голос трусящий рядом Лайан. – Полдня туда и полдня обратно – это если все пройдет быстро и без затруднений. Но я не знаю, где конкретно в храме спрятано большое выделение моллюска. Я никогда не был внутри. Возможно, придется потратить некоторое время на поиски.

Колобков рассеянно кивнул, понукая Рикардо ногами. Кататься на гигантском хомяке ему неожиданно понравилось – мягко так, уютно и снизу приятно греет. В Малом Кхагхосте концентрация тепория не так высока, как на большинстве островов архипелага, поэтому особой жарой этот остров похвастаться не может. Временами бывает довольно прохладно.

Остались далеко позади холмы-кротовины. Потянулась ровная степь. На легком ветерке покачивается изумрудный ковыль, в небе парят жаворонки, кое-где стоят неподвижными столбиками суслики. Дикие родичи хумахов провожают процессию пристальными взглядами, время от времени испуская пронзительный свист.

Кое-где видны небольшие заросли кустов – миндальных, терновых, бобовых. Попадаются и перелески – липы, груши, яблони. Вдалеке поблескивает лазурная полоса – крохотная речушка Руфихгья, воду которой хумахи считают священной и используют в приготовлении целебных мазей.

Первое время Чертанов шел скучный, понурый, затем понемногу начал бодриться. Не хочется отставать от остальных.

Вон, Гена идет пружинистым размеренным шагом, да еще и рюкзачище тащит самый огромный. Со стороны – вылитый Терминатор.

А Лайан Кграшан, бывалый путешественник? Не смотри на крохотный рост – движется шустро, ходко. То и дело забегает вперед всех, а потом стоит пушистым столбиком, по-беличьи задрав хвост. Дожидается остальных.

И даже колобковская дочка в грязь лицом не ударяет. Светлана – из тех девушек, которые в советское время были гордостью комсомола. В табеле по всем предметам пятерки – в том числе и по физкультуре. Тоже несет рюкзак – пусть и гораздо меньший, чем у двухметрового телохранителя.

А вот у Чертанова со спортивной подготовкой плоховато. Уже успел устать. Он вообще не хотел идти – весь вечер и все утро пытался выпросить отвод. Но Колобков, конечно, даже слушать ничего не стал. Начальник желает совершить небольшое путешествие. И желает, чтобы работник его сопровождал. Все, вопрос решен.

Работник с этим не согласен? Тем хуже для работника.

Тяжело вздохнув, Чертанов случайно оперся о пушистый бок семенящего рядом хомяка. И на него тут же уставились злющие красные глаза. Тишину нарушил сдавленный рык.

Рикардо угрожающе приподнял верхнюю губу, обнажая пару длинных и очень крепких резцов. Не тигриные клыки, конечно, но разница незначительна. Этими зубищами сирийский хомячок когда-то стачивал в стружку сосновые плашки и прокусывал насквозь человеческие пальцы. Теперь он с легкостью выламывает толстые дубовые двери и перекусывает пополам людей.

Чертанов поспешил убрать руку. Рикардо пошевелил розовым носом и неохотно отвернулся, продолжая трусить по мягкой траве. По просьбе обожаемой хозяйки он согласился везти на спине ее папашу – но это не значит, что другим тоже можно туда залезать.

Или хотя бы прикасаться.

Колобков весело гыкнул и кинул далеко вперед картофелину. Рикардо резко прибавил шагу, добежал до коричневого шарика и слизнул его, как ячменное зерно. Колобков снова гыкнул. Он взял в дорогу немного картошки, рассчитывая испечь ее на костре, но играться с хомяком оказалось гораздо веселее.

– Петр Иваныч, а когда привал будет? – тоскливо поинтересовался Чертанов.

– Светочка, ты устала? – забеспокоился Колобков.

– Я не Светочка, – буркнул себе под нос Сергей.

– Нет, папа, не устала, – послышалось с другой стороны хомяка.

– Ну смотри, а то можешь тоже прокатиться, если хочешь. Этот Боливар и двоих свезет.

– Нет, спасибо, я пешком.

– Ты если сильно устанешь, скажи, можем и привал сделать, – продолжал беспокоиться за дочь Колобков.

– Я устал, – тихо пробормотал Чертанов. – Сильно.

– Серега, ты чего там опять бубнишь? – досадливо повернулся к нему Колобков. – Шагай молча и не бубни.

Чертанов дернул за лямки, подтягивая сползающий рюкзак. Уныло поглядел вниз, на новенькие сандалии. Туфли за время пребывания в Аду совершенно испортились, и их пришлось выбросить. По счастью, у шефа такой же размер ноги – выделил от щедрот душевных. У него-то в каюте целый ящик запасной обуви. А Чертанов кроме туфель взял в круиз только резиновые тапки для душа.

– Серега, шурши ногами бережнее, – потребовал Колобков, с беспокойством поглядывая на Чертанова. – Сандалеты новенькие совсем, я их в Португалии купил. Порвешь еще. Ты знаешь, что я с тобой сделаю, если ты мои сандалеты порвешь?

– Знаю. Заставите выплачивать их стоимость в десятикратном размере.

– Гы-гы! – радостно осклабился Колобков. – Молодец, Серега, с полуслова меня понимаешь! Я тебе за такое понимание зарплату прибавлю!

– Правда?! – оживился Чертанов.

– Шучу! – еще радостнее улыбнулся Колобков. – Шутка это, шутка, Серега! Смейся!

Чертанов почему-то не засмеялся.

Привал через пару часов все-таки сделали. Когда ноги у Чертанова стали совсем чугунными, а гигантский хомяк начал ворчать, требуя кормежку.

Отдыхали недолго – десять минут посидели, перекусили бутербродами, покормили Рикардо, и снова вперед. Колобкову сейчас не до еды, не до отдыха – на горизонте маячит сокровище.

Второй привал сделали еще часа через четыре. На этот раз более длинный. Откусив кусочек шоколадки, Колобков сварливо поинтересовался у Лайана Кграшана, сколько еще идти. Он обещал, что путь туда и обратно займет день – с утра и до вечера. Но вот – они идут уже восемь часов, а впереди по-прежнему ничего не видно.

Хумах удивился такому вопросу и сказал, что все правильно, день туда и обратно. За спиной осталось примерно две трети пути, впереди еще треть.

А Света напомнила отцу, что на Эйкре день вдвое длиннее земного.

Забывший об этом Колобков досадливо чертыхнулся и отдал шоколадку Рикардо. Огромный хомяк взял почти нетронутую плитку в передние лапы и принялся точить ее длиннющими резцами.