Дверь во тьму (сборник) - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 11

— Нормально, — сказал Лэн, который стоял подо мной, задрав голову. — Крыло умнее тебя.

— Я же селу! — заорал я, сообразив, что падение откладывается.

— Не летишь, а порхаешь по комнате, — подал голос Котенок.

— Крыло умеет летать, тебе надо лишь руководить им. Понимаешь? Ему нужен твой ум и чуть-чуть сил. Спускайся, Старший.

Я попытался сложить Крыло и мягко упал на пол. Плечи ныли сильнее, но я был в восторге.

— Лэн, а как делать из Крыла палатку?

— Убежище, — поправил Лэн. — Так, закрой глаза, разведи руки, растопырь пальцы. Представь, что комбинезон раздувается…

Это у меня вышло сразу. Открыв глаза, я убедился, что стою в маленькой куполообразной палатке, светящейся ровным светом. Плечи были покрыты мелкой красной сыпью, но боль сразу же прошла.

— Можно?

Лэн заглянул в отверстие, а между ногами у него протиснулся Котенок.

— Конечно.

— Положено спрашивать, — объяснил Лэн. — Убежище — это куда важнее, чем дом. Сюда просто так не войдешь.

Мы уселись и уставились друг на друга. Мы с Лэном улыбались, Котенок был задумчив.

— У нас будет время зайти к тому старику до вашего вылета? — поинтересовался он.

— К тому, что помнит солнце? Вряд ли… Сейчас надо плотно поесть, потом еще потренироваться, потом еще поесть…

— Слушай, а чего я такой голодный? — сообразив, что слова Лэна не звучат для меня нелепо, спросил я. — Словно день не ел.

— Ты дал силы Крылу. Причем не только для этого порхания, а еще и про запас. Нам приходится много есть, Данька.

— По тебе этого не скажешь.

— Все уходит на ветер, Старший… Эх, потренироваться бы сейчас на воздухе! Но нельзя… Ладно, взлетай с места.

И мы тренировались, время от времени устраивая перерывы на еду. Я ел бутерброды, яичницу, конфеты, пил молоко и чай. Куда все девалось, не знаю, после часа тренировок голод вновь подступал с прежней силой.

— А сколько длится вылет? — спросил я у Лэна, «порхая» по комнате. Я немножко научился управлять полетом, здесь было главным доверять Крылу, а оно уж делало все остальное.

— Часов пять-шесть.

— Я столько не выдержу, — испугался я.

— Мы берем с собой еду. К тому же ты сейчас все время тратишь силы, а в нормальном полете мы будем планировать и отдыхать. Давай тренируйся.

Мы отправились в вылет с башни нашего дома. Я-то боялся, что при этом будут присутствовать какие-нибудь Старшие, но этого не требовалось. Правда, за небом над городом все время наблюдали и наш взлет не мог остаться незамеченным. Но мы надеялись, что издалека мой полет не покажется подозрительно неумелым.

А вот прыгнуть с десятиметровой башни было трудно. Я вновь и вновь подходил к краю площадки, там, где ограждающие перила были убраны. Камень под ногами, отполированный за много лет, казался предательски скользким, По улицам шли редкие прохожие, но на нас никто внимания не обращал. Лишь двое малышей, мальчик и девочка, которых вела за руки пожилая женщина, упорно выворачивали головки, следя за башней и ожидая моего взлета. Боюсь, что я их разочаровал.

— Пора, старший, — тревожно сказал Лэн. — Пора. Мы уже должны быть в воздухе.

Я подошел к самому краю, остановился, балансируя.

— Соберись! — шепнул Лэн.

Раскинув руки, я закрыл глаза. И Крыло решило все за меня. Ударило по воздуху, твердому, как бетон, и башня ушла из-под ног. Не открывая глаз, я слышал, как бьют подо мной крылья Лэна, как звенит в ушах набегающий ветер.

— У нас есть Крылья! — крикнул Лэн, и я едва узнал его голос — такой он был счастливый. — Надо только не мешать им — и ты полетишь! У нас есть Крылья!

Я открыл глаза. Город был далеко внизу, люди на улицах уже стали неразличимы. Мы поднялись к самым облакам — редким, пушистым, над которыми стлалась темная пелена.

— Лэн! — крикнул я. Мой Младший носился вокруг, словно бы и не прикладывая никаких усилий для полета. Услышав меня, он сложил Крыло и поравнялся со мной.

— Лэн, можно подняться выше облаков?

Он понял.

— Нет, Данька, эта темная мгла убивает. Только Летящие могут выдерживать ее.

— А если подняться? Там есть солнце?

— Не знаю. Нам надо лететь, Старший. За мной!

И мы полетели прочь от города — туда, где нам положено было патрулировать. Лэн то залетал вперед, то возвращался ко мне, сбивчиво подсказывая какие-то секреты. Но я не слушал его, я наслаждался полетом.

Может, летать вообще без всего, как Питер Пэн, еще интереснее. Но такое бывает лишь в сказке. Мне сейчас и с Крылом хватало удовольствия. Тем более что я совсем не боялся высоты, мне казалось, что я летал всегда.

Задача у нас была несложной — летать над холмами к северу от города, Наблюдать, не покажутся ли Летящие, а если наткнемся на одиночного врага — атаковать его. То ли на везло, то ли Лэн так удачно выбрал маршрут, но ни одного Летящего мы не заметили. Даже жаль, я бы хотел посмотреть на них сквозь очки и разобраться, на кого они все же похожи.

Временами мы зависали в воздухе — опускаться во время вылета не полагалось — и ели. Потом летели рядышком, и я расспрашивал Лэна обо всем подряд.

— Младший, а что вы делаете в своем клубе?

— Ну, уж вино точно не пьем, — съязвил Лэн. — И не деремся… обычно. Всякое делаем. В Летящих играем…

— Это как?

— Очень просто. Садимся за стол, десять человек или около того, раздаем друг другу карты. Среди них две черные — Это Летящие. Кому черные карты попались, никто не знает. Потом все закрывают глаза — это означает ночь, а Летящие открывают, узнают друг друга и взглядами намечают жертву. Потом все открывают глаза и начинают решать — кто же из нас Летящие, кого надо убить.

— Убить?

— Понарошку конечно. Все сидят и решают, кто из нас самый подозрительный, кто тайный Летящий. Потом голосуют и кого-нибудь убивают. Понарошку. После этого наступает ночь, все закрывают глаза, а тот, кого убили, становится ведущим. Он по очереди называет все имена, а Летящие при имени своей жертвы поднимают вверх палец. Если оба указали на одного и того же — значит он убит. Потом все открывают глаза и ведущий говорит, что ночью Летящими убит такой-то Крылатый. Или что Летящие плохо выбрали жертву, напали на разных людей и те отбились. Снова решаем, кто же из нас Летящий, голосуем, еще кого-нибудь убиваем…

Лэн покосился на меня и на всякий случай добавил:

— Тоже не по правде конечно. Опять наступает ночь, и Летящие или Летящий, если одного уже убили, на кого-нибудь указывают. Очень интересно, все так спорят, пытаются понять, кто себя подозрительно ведет, почему ночью Летящие убили именно того, а не другого… Играем до тех пор, пока не перебьем всех Летящих или они не перебьют всех Крылатых. Интереснее, само собой, быть Летящим. Я вчера два раза был, так ловко притворялся хорошим…

Я подумал, что игра действительно забавная, и я, если вернусь домой, научу ребят в нее играть. Только вместо Летящих будем выбирать каких-нибудь мафиози, а вместо Крылатых — честных граждан.

Когда время нашего вылета кончилось, мы были километрах в сорока от города. Это полчаса полета, не больше. Тем более что возвращаться мы решили по прямой, через невысокие горы, над которыми должны были патрулировать другие Крылатые. Это разрешалось.

— Сейчас прилетим, пойдем к кому-нибудь из взрослых в гости, — говорил Лэн. Он летел впереди, и мне было прекрасно его слышно. — Пусть нас покормят как следует. Мы имеем полное право после вылета по гостям ходить. А потом…

Он вдруг резко затормозил, забив крыльями в воздухе. Я едва не налетел на него.

— Смотри! — крикнул Лэн.

Над горами, в паре километров от нас, шла схватка. Двое боролись с третьим — судя по размерам, Летящим. И еще один, даже сквозь очки похожий на пятно тьмы, улепетывал в нашу сторону, молотя крыльями воздух.

— Этот патруль перехватил Летящих, — возбужденно заговорил Лэн. — Гляди, того добили!

Летящий, на которого напали двое Крылатых, падал на горы. Одно крыло у него беспомощно хлопало, другое, видимо, поврежденное, обвисло.