Голливудские мужья - Коллинз Джеки - Страница 16

Потягивая вино, Джейд подошла к шкафу и выбрала подходящий для вечера наряд.

Итак, она идет на прием с Антонио. Может, она как следует развлечется, может, будет умирать со скуки.

Как будет, так и будет. Все лучше, чем сидеть дома.

10

– Не надо кипятиться. – Уэс Мани поморщился. Он говорил со своей домовладелицей, Ребой Виногратски, та свалилась на него неожиданно, требуя квартирную плату за два месяца – его долг. – В следующем месяце заплачу за все сразу.

– Уэсли, Уэсли, – горестно вздохнула она. – Дождешься, что я вышвырну тебя на улицу.

Умоляюще взглянув на нее, он проворковал:

– Вы же со мной этого не сделаете, да, Реба? Ее язык медленно проехался по верхним зубам.

– Кто знает.

А что если попробовать затащить ее в койку? Пожалуй, не исключено, если, конечно, она заявится одна. Сегодня с ней был мальчишка, скорее всего, сын. Десятилетний капризный толстячок. Они приехали на новом «Мерседесе» – это ее знакомого, поспешила объяснить она. Врет. Тачка ее, просто она не хочет, чтобы это знали жильцы, тогда у них совсем пропадет желание платить ей немыслимые деньга за квартиру. На ней был лиф в обтяжку с завязками на шее и спине, шорты и туфли на шпильках. Стеариновые ноги и подбеленные усы. Красоткой не назовешь. С левого плеча свисала огромная кожаная сумка. Ясно, что она выбралась подоить своих квартиросъемщиков.

– Может быть, выпьете кофе? – вежливо предложил он. Не будь с ней мальчишки, он бы предложил ей кое-что еще. В прошлый раз она пришла с мексиканской уборщицей, та драила пол на кухне, пока они препирались из-за увеличения квартплаты.

– Если в ближайшее время не заплатишь, тебе придется съехать, – объявила Реба.

– Заплачу.

– Уж постарайся, Уэсли. Ты мне должен за два месяца, в следующую субботу я пришлю к тебе сборщика.

– Какого еще сборщика? – встревожился Уэсли.

– Лучше тебе этого не знать, – ответила она, рассеянно почесав низ живота.

Я эту твою чесотку мигом вылечу, хотел сказать он, но обуздал свой импульс.

Она провела пальцем по крышке стола, оставив в пыли свежий и яркий след. Потом заглянула в тесную кухоньку – кругом грязные тарелки и объедки. – Нельзя же так, крысы заведутся, – заметила она, впрочем, без особой озабоченности.

– Может, пойдем? – заныл толстяк.

– Наведи порядок, Уэсли, и готовь денежки.

Он проводил ее до двери.

– Будет сделано, мадам.

Она окинула его оценивающим взглядом.

– Вообще ты парень ничего, только уж больно разболтанный. Есть в тебе что-то от Ника Нолте.

От какого еще Ника?

– Спасибо, – сказал он. – Стараюсь исправиться.

– На работу бы устроился, – продолжала поучать его она.

Сейчас мы ей пустим пыль в глаза.

– Сегодня я буду в доме Силвер Андерсон, помогать с обслуживанием. У нее прием.

– У той самой?

– Нет, у той, что в супермаркете кассиршей работает, – сказал он с издевкой.

– Что?

– Конечно у той самой.

– Неужели правда? – Она до конца ему не поверила, но… Попытка – не пытка. – Принеси Тимми, – она похлопала толстячка по голове, – ее фото с автографом, и с твоего долга я скину десятку.

– Если удастся.

– Ладно.

Она взяла мальчика за руку и процокала по деревянному крылечку и дальше по дощатому настилу.

Какое-то время Уэс смотрел ей вслед, сквозь солнечную дымку. Мимо на роликовой доске проехала симпатичная китаянка. Неплохо бы на солнышке поваляться, цвет лица поправить. Бабы, пьянки, вечеринки – для солнца у него просто не хватало времени.

В эту минуту его соседка тоже вышла из дома. Она переехала месяца полтора назад, когда бывший жилец переугощался героином, и его увезли в пластиковом мешке. Уэс ни разу ее не видел, но иногда среди ночи (когда бывал дома) барабанил ей в стену, чтобы она сделала потише эту кошмарную классическую музыку – нашла хобби, называется. Теперь все стало ясно. С виду – типичная школьная учительница. Темные волосы схвачены в пучок. Одежда висит, как на пугале, очки Джона Леннона. Зато совсем молодая, чуть больше двадцати.

– Привет соседям. – Он дружелюбно махнул рукой. Она сделала вид, что не слышала, и преспокойно попилила к набережной.

Выпендривается. Ясно, он ее достал своим стуком в стену. От нечего делать, он пошел за ней следом.

Свернув в боковую улочку, она забралась в дряхлый и разбитый «Фольксваген». Сразу потеряв к ней интерес, он повернул в другую сторону, пошел через песок к воде. День был безветренный, на океане стоял штиль. Вообще ему больше нравилось, когда океан волнуется, когда на берег накатывают мощные волны. Ну, а уж если шторм, тогда совсем здорово.

Он сел на песок и, судя по всему, прокемарил часа два – проснулся оттого, что его ноги поглаживала вода. Рядом сидела и смотрела на него какая-то приблудная собака.

Особой любви к животным Уэс не питал. Одна из его прежних подружек держала обезьяну. Эта сволочь повсюду писала и гадила, да в довершение всего занималась онанизмом, когда они предавались любви. Нет, извините, домашних животных нам не надо.

Он посмотрел на свои водонепроницаемые часы «Картье». Купил за пятьдесят долларов у проезжего иранца. Они отставали на пять минут в день, а иногда и вовсе останавливались. Выяснив, что день уже клонится к вечеру, он поднялся и потащился домой. Рокки там небось уже с ума сходит. Придется его выручать.

11

Поппи Соломен наряжалась, готовилась к выходу – в это время ее лучше было не трогать.

Хауэрд удалился в собственную туалетную комнату, чтобы совершить свою вторую за день понюшку. Кокаина. Последние месяцы он позволял себе эту шалость.

Он аккуратно высыпал белый порошок на специальный подносик с зеркальной поверхностью, распределил на две ровных горки и с помощью соломинки переправил к себе в ноздри. Один глубокий вдох – и блаженство невероятное. Лучше секса. Вообще лучше всего. Хауэрд чувствовал, что вполне может покорить весь мир. Да он его уже покорил. Он – владелец целой студии, это вам как, а? Ну, не владелец, а директор. Но это одно и то же. Власть у него полная – только чтобы ей насладиться, надо иногда потянуть носом. Нет, о том, что это войдет в привычку, и речи быть не может. Хауэрд знал, где нужно остановиться, и выдерживал норму. Понюшка утром, чтобы встать с правой ноги. И вечером, но только если ожидались гости или они куда-то выходили. Поскольку они куда-то выходили либо принимали гостей каждый вечер, он регулярно потягивал носом два раза в день. Ну и ничего страшного. Есть актеры, продюсеры, другие работники студии, которые совещание не могут просидеть без того, чтобы три раза не сходить в сортир.

Себя Хауэрд считал очень скромным потребителем, уж, во всяком случае, стать наркоманом – это ему не угрожает. Если что, он может прекратить в любую минуту. Только зачем прекращать то, что доставляет удовольствие, да еще какое?

Поводов для беспокойства у Хауэрда хватало. Когда ты забрался на самый верх, куда двигаться дальше? Только вниз. А давление уже нарастало.

Владельцы «Орфея» являли собой колоссальный конгломерат, во главе которого стоял Захария К. Клингер. Захария К. Хауэрда любил – он лично предложил Хауэрду занять место на троне. Но это сейчас. А если Хауэрд не потянет? Захарии К. требовались кассовые фильмы-гиганты. Он хотел, чтобы Хауэрд восстановил пошатнувшийся престиж «Орфея», чем быстрее, тем лучше. Он спешил.

Выбрать фильм, на который будут ломиться зрители, – это ничуть не легче, чем выбрать из большого помета щенка. Вполне можно оказаться на руках с низкорослым уродцем, хотя родословная – не придерешься.

Всякий раз, когда приходилось принимать решение, Хауэрда бросало в пот. Но сейчас, взбодрив себя кокаином, он сказал себе: за те несколько месяцев, что он стоял у руля, он добился прекрасных результатов. Первое, что он сделал: выбрал для проката пару завалявшихся на полке фильмов. Фильмы эти были сняты маленькими независимыми кампаниями и лежали без движения. За их прокат взялся «Орфей», потому что с собственной продукцией было туговато. Оба фильма прошли на ура. Естественно, Хауэрд оказался героем.