Мать Лжи - Дункан Дэйв - Страница 62

— В таком случае пусть они меня убьют, избавив от этой необходимости Джаркарда. Иначе мы вместе сойдем на берег. — И на его лице появилось хорошо знакомое Ингельд упрямое выражение.

Между тем команда разворачивала лодку, и паруса беспомощно заполоскались на ветру.

— Потерпи немного и не ешь пока мясо, — сказала Ингельд Ябро. — Мне нужно подумать. И спасибо тебе. К нам уже присоединилось около шестидесяти Героев, однако этого недостаточно для настоящего сражения. Ты упомянул, что многим не нравятся новые приказы. Если узурпатор применит силу, ему будут повиноваться?

Посланец поежился.

— Вам ничто не угрожает, миледи. Если кто и попытается выполнить приказ, остальные им помешают. Но…

— Но ее темнокожий любовник свое получит, — закончил Бенард.

Ябро слегка порозовел под щетиной и кивнул.

— Он отобрал специальный фланг из бойцов, которые особенно не любят флоренгиан. Все они добровольцы и жаждут крови.

Бенард кивнул.

— Моей крови. Но это ничего не меняет. Ингельд, я пойду с тобой, если ты хочешь, чтобы я остался твоим мужем.

Интересно, сколько давних друзей Катрата будет в отряде убийц?

Между тем к берегу подходила лодка «Счастливые воспоминания», на борту которой находились командир войска Гатлаг, Голос Ардиал и более дюжины Героев. Ардиал выглядел счастливым — насколько это вообще возможно. Он охотно согласился принять пост юстициария и вернуться в Косорд. Конечно, во время сражения от него не будет толку, если только он не попытается уморить врага чтением бесконечных законов.

На берегу соберется огромная толпа народа, чтобы приветствовать Ингельд и просто увидеть свою правительницу. Однако она не хотела, чтобы этих людей вовлекли в беспорядки. Но Веслих предупредила бы ее о кровопролитии! А если Ингельд не окажет сопротивления, то Бенарда навсегда изгонят из города, и она вновь станет женой вериста. Бенард прав, Оливии нужен настоящий отец. Для человека, который никогда не смотрит под ноги, он удивительно часто бывает прав.

Корабли почти беззвучно соприкоснулись бортами, и члены команды крюками придержали их рядом.

— Командир войска, — обратилась Ингельд к Гатлагу, — командир фланга Ябро сообщил, что Джаркард намерен применить силу. Вас слишком мало, нет никакого смысла жертвовать вашими жизнями. Голос Ардиал, я хочу, чтобы вы меня сопровождали. Со мной пойдут только Голос и мой муж. В конце концов ей удалось переубедить Гатлага.

Некоторое время Ингельд сидела с закрытыми глазами и молилась. Обращаться к Веслих в открытой лодке было очень трудно. Ощущение тепла и покоя, которое обычно сразу же охватывало ее при молитве, на реке то появлялось, то бесследно исчезало, но она не решилась просить речной народ развести для нее огонь. Она должна вернуться именно сегодня, поскольку празднества Демерна закончились, а небеса по-прежнему ясные. Наступили Темные Дни, которые по народному поверью принадлежат Злой Богине. Ингельд не сомневалась, что завтра взойдет Нартиаш, и город ждал, когда она объявит начало нового года, как это делали ее предки по женской линии в течение шести раз по шестьдесят лет. А потом консорт Бенард возвестит о начале пира.

Даже в Темные Дни прибрежная часть города редко оставалась безлюдной, однако «Радость возвращения» не встретила ни единой лодки при входе в гавань. А на берегу собралась огромная толпа народа — Ингельд еще никогда не видела здесь столько людей. Казалось, весь город пришел на насыпь. Они узнали одеяния Ингельд и развевающиеся на ветру рыжие волосы — и запели в честь своей правительницы. Все началось неожиданно: одинокий детский голосок полетел по ветру, и почти сразу песню подхватило множество голосов. Она звучала все громче и громче, начинаясь от трущоб на окраинах и устремляясь к порту. Когда лодка Ингельд поравнялась с огромными складами, хор стал стройным и дружным.

Нет, они пели не гимн Веслих и не радостную победную песню. То была «Амбиланга», старая и простая народная песня, в которой рассказывалась о возлюбленном, унесенным рекой, при этом до самого конца было непонятно, кто ее поет — мужчина или женщина, умер любимый или только уплыл по реке. Странная и не самая подходящая песня. Однако глаза Ингельд наполнились слезами.

Капитан Мог не мог выбирать причал. Река сильно обмелела, и небольшим лодкам были доступны только главные торговые пирсы. Более того, на пирсе имелось лишь одно место, где пассажиры могли высадиться, поскольку повсюду стеной стояли люди, оставив лишь узкий проход перед храмом Укра в центре торгового района. В проходе высилась одинокая арка, украшенная перьями и лентами, развевающимися на ветру. Ступени под аркой предназначались для правительницы — кто-то их даже вымыл. Двое мальчишек приготовились поймать канаты и привязать их к кнехтам.

Ардиал и Бенард помогли Ингельд сойти на берег. Из-за Оливии Ингельд уже не очень уверенно держалась на ногах, и подъем по ступенькам показался ей неожиданно долгим. Она опиралась на руку Бенарда, а рядом шагал Голос Ардиал в черных одеяниях и с застывшим лицом. Ему опасность не грозила. Даже Стралг предпочел изгнать Ардиала из города, а не убить, как поступил бы с любым другим правителем. За ними следовала Молчальница, держа в руках прялку и веретено. Она должна была засвидетельствовать возвращение Ингельд.

Люди продолжали петь «Амбилангу».

Поднявшись на последнюю ступень, Ингельд остановилась, чтобы отдышаться, взглянуть на врага и улыбнуться толпе. Арка означала, что кто-то планировал торжественную встречу. За аркой в мрачной тишине замерли трубачи и барабанщики, не пытавшиеся помешать песне. Тут же стояла повозка с празднично украшенным троном. Все вместе напоминало телегу для Королевы Овец на Празднике Настра. Веревки, за которые тащили повозку, лежали на дороге, а дети, обычно это делавшие, куда-то разбежались. Ингельд нигде не видела ни Сансайи, ни других старших жрецов и жриц, глав культов и гильдий, представителей старших семей, которые должны были ее встречать.

Огромную толпу сдерживала стена Героев, выстроившихся в шесть рядов. Возможно, здесь собралась вся армия. В центре открытого пространства стоял самопровозглашенный командир войска Джаркард Карсон, а у него за спиной — дюжина веристов, видимо, тот самый особый отряд. Герои, ненавидящие флоренгиан. Все они нетерпеливо улыбались.

Бенард поддерживал Ингельд твердой, но очень холодной рукой. Пение постепенно стихало.

Она остановилась в нескольких шагах от Джаркарда.

— Верни людей в казармы, командир охоты. Они здесь не нужны.

Джаркард был крупным воином, но скорее раздутым, чем мощным. Либо он долго тренировался, либо кривая усмешка навечно застыла на его губах.

— Они будут свидетелями на нашей свадьбе. Я вижу, ты привезла с собой Голос. Очень разумный шаг!

— Он здесь, чтобы принять клятву верности.

— Тогда его ждет разочарование. — Он обратился к Бенарду: — А ты, мальчик, уходи отсюда. Считаю до трех.

— А я, — ответила Ингельд, — до двух.

Хватит уже тянуть. Либо богиня ее поддержит, либо нет.

— Можешь считать сколько угодно, моя милая.

Однако Ингельд показалось, что в его опухших глазах мелькнула тень сомнения. И, каким бы отвратительным он ни был, она не хотела его убивать.

— Лучше не зли меня!

Ухмылка Джаркарда осталась неизменной.

— Раз!

— Раз! — эхом отозвалась Ингельд. — Последнее предупреждение.

— Два!

— Два!

Джаркард открыл рот, чтобы крикнуть «Три», но Ингельд обрушила на него проклятие Веслих. Нет, он не загорелся — в него словно ударила молния. Его накидка и кожа мгновенно обуглились. Башня красного пламени рванулась ввысь, а затем его голова и живот лопнули, объятые пламенем и облаком пара. Его эскорт в ужасе отскочил назад, а толпа закричала — спокойствие сохранял лишь предупрежденный Бенард, но он до боли крепко сжал плечо Ингельд. Сначала простые люди, а затем и веристы попадали на колени. Через несколько секунд командир войска Джаркард превратился в груду дымящихся костей.