Замурованный труп - Горес Джо - Страница 24

Помощник шерифа, который разговаривал с Кёрни, видимо, уже ждал выхода на пенсию, а стало быть, был обходительным, добродушным, неторопливым и хорошо знающим свое дело.

— Гриффин, Чарлз М. Дело слушалось в девять тридцать во вторник 13 июня под председательством судьи Бейли Джонсона. Вождение в состоянии опьянения, нарушение правил дорожного движения.

— Вы хорошо знаете это дело? — спросил Кёрни этаким равнодушным тоном.

— В феврале он скрылся, находясь под залогом. Залог был взыскан с некоего Джералда Кугана, 913, Мейн-стрит, Мартинес. С прошлого октября, когда этот субъект купил «тандерберд», он успел побывать в трех авариях. Когда его все-таки приволокут в суд, он навсегда лишится своей водительской лицензии. Несколько лет назад по вине какого-то пьяного водителя дочь судьи попала в больницу; он просто обожает притягивать к суду таких вот молодчиков.

Баллард не побывал и здесь. Прежде чем сесть в свой «галакси», Кёрни с минуту помедлил. За пять месяцев — три аварии, и все в нетрезвом состоянии. Возможно, эта домовладелица с Калифорния-стрит права: Гриффин сидит сейчас в тюряге, может, даже в местной, в Мартинесе. Баллард занят выяснением обстоятельств, связанных с тем, что узнал в полиции о Ванде Мохер, но он не знает обо всей этой истории с залогом и не сразу поедет в мартинесскую тюрягу.

Поэтому Кёрни решил начать свое расследование с тюрьмы и с установления личности человека, внесшего залог за Гриффина.

Мартинес был старым городком, небольшим промышленным центром, использовавшимся как глубоководный порт для разгрузки танкеров, с последующей переработкой нефти на заводе «Шелл Ойл». Сам завод выглядел как город, изображенный в каком-нибудь научно-фантастическом романе: вертикальные башни и трубы, высокие, стройные и сугубо промышленного вида на фоне круглых холмов, за которыми лежал Каркинесский пролив. Въехав в город по Говард-стрит, улице с односторонним движением, Кёрни сразу же почувствовал через открытое окно тяжелый, въедливый запах нефти. Если ты работаешь в нефтяной промышленности, этот запах представляется тебе не таким уж неприятным. Обычная история. За всем этим стоят баксы.

Окружная тюрьма Контра-Коста находилась через улицу от нового двенадцатиэтажного административного здания, украшенного пальмами «пальметто», которые совершенно не вязались с обликом старого сонного города. Тюрьма, занимавшая целый квартал, была еще старой постройки: приземистое, темное здание, сложенное из безобразного серого камня. Узкие окна забраны решетками.

Кёрни поднялся по бетонным ступеням, прошел через открытые, видавшие виды металлические двери, раскрашенные под дерево, и остановился перед прочной решеткой. На ней были вывешены объявления, где указывались часы посещения, требовалось, чтобы все оружие сдавалось на проверку, запрещалось освобожденным преступникам посещать тюрьму в течение шести месяцев, а совершившим особо тяжкие преступления — и бессрочно.

— Чем могу помочь?

Перед Кёрни стоял молодой, атлетического сложения надзиратель с длинными обвислыми усами. Кёрни спросил, не пользуется ли гостеприимством тюремных властей Чарлз М. Гриффин. Ответ был отрицательный. Выходя из тюрьмы, Кёрни столкнулся с еще одним надзирателем, суровым, но не злым на вид, который вел заключенного с покрасневшими глазами, подергивающегося и шмыгающего носом. Нелегкое это падение — из мучительно-блаженного мира, где царствует героин, — в жестокий мир реальности: небольшая, шесть на восемь футов, камера, откуда после периода адаптации переводят в тюремный лазарет. Кормят здесь плохо прожаренной холодной индюшатиной.

Развернув машину, Кёрни вернулся на Мейн-стрит, нашел парковочное место перед ювелирным магазином и пешком отправился к дому номер 913. Это было самое сердце делового района, который еще сохранялся со времен Америки малых городов. Через несколько кварталов начинался большой зеленый лесистый холм, выделявшийся на фоне бледно-голубого калифорнийского неба. Залоговое агентство Джералда Кугана представляло собой узкое здание с каменным фасадом и темно-зелеными ставнями.

За стойкой стоял письменный стол с тремя телефонами, за ним сидела седовласая женщина с толстыми лодыжками; нижняя часть ее лица, казалось, заявляла: «Я бабушка», а в верхней — проглядывало что-то острое, обо что можно было порезаться.

— Мистер Куган здесь?

Она показала рукой на перегородку за столом, где находились небольшие боксы для переговоров.

— Он сейчас с клиентом. Я — миссис Куган.

— Очень хорошо. — Кёрни выложил на стойку свою карточку, где в верхнем левом углу мелькали такие слова, как «расследование», «кражи», «растраты», «изъятие имущества», «розыск», «взыскание», а в правом — можно было прочитать: «имеет лицензию и необходимые полномочия», «как в штате, так и в городе», «отделения по всей стране». — Мы хотели бы получить сведения о вашем бывшем клиенте Чарлзе М. Гриффине.

Она в двух словах привычно помянула Гриффина и его мать, затем добавила:

— Мы еще в феврале получили ордер на его арест; этот тип нагрел нас на крупную сумму.

Кёрни с наигранным сочувствием покачал головой. Залоговые агенты обычно имеют более чем достаточное обеспечение; а уж если они обожглись раз, то проявляют такую же осторожность, как кот, случайно сунувший лапу в огонь газовой горелки. Такое случается очень редко. «Но случается», — с удовольствием подумал он.

— Как Гриффин сумел вытянуть у вас наличные?

— Он знал... — начала она, но тут же осеклась и с деланным равнодушием пожала плечами. — Дружеская услуга, вы же понимаете.

— А его адвокат ничем не может вам помочь?

— Хоукли? Черта с два! Он... — Она вновь осеклась. — Возможно, он знает о Гриффине еще меньше, чем мы.

Сомнительно. Адвокаты всегда знают о своих клиентах более, чем кто-либо другой, и такой старый залоговый агент, как Ма Куган, прекрасно это понимала. Во всей этой истории было что-то недовыясненное, поэтому он попросил адрес Хоукли. Последовала еще одна пауза, но в конце концов Ма Куган, видимо, решила, что у нее нет повода для отказа.

— Уейн Хоукли, 1942, Колфакс-стрит, Конкорд.

По пути в Конкорд Кёрни опять безуспешно попытался связаться с Баллардом. Он думал о предстоящей встрече с Уейном Хоукли, который почти наверняка и был тем самым другом, ради которого Куганы внесли залог за Гриффина.

Кёрни стоял за большим трейлером, который включил левую мигалку на перекрестке, где Конкорд-авеню переходит в Галиндо-стрит, когда, всего за квартал от него, Баллард свернул с Уиллоу-Пасс-роуд на Маунт-Дьябло-стрит. Трейлер загораживал весь вид, и когда светофор моргнул, он проехал налево, на Уиллоу-Пасс. Переезжая через перекресток, он не взглянул на Маунт-Дьябло-стрит, так как искал глазами табличку, указывающую на Колфакс-стрит, поэтому не увидел машины Балларда. А если бы он увидел-таки его, они, вероятно, объединились бы, но, в этом случае, они не смогли бы найти Чарлза М. Гриффина и не вышли бы на того, кто прошиб череп Барту Хеслипу. Но случай распорядился так, а не иначе.

Адвокатская контора Уейна И. Хоукли, 1942, Колфакс-стрит, находилась в одноэтажном шлакоблочном доме с фасадом из красного кирпича; как и во всех соседних домах, окна здесь были с оправленными в дюралюминиевые рамы с зеркальными стеклами, сквозь которые виднелись задернутые коричневатые шторы, служившие защитой от солнца.

В четырнадцать двенадцать Кёрни поставил свою машину на противоположной стороне улицы. В конторе, в терпеливом ожидании, сидели латиноамериканец и кавказец. Ни тот ни другой не казались людьми преуспевающими, однако сам офис выглядел достаточно впечатляюще. Здесь стоял огромный, пустой, очень дорогой письменный стол из какого-то экзотического дерева и рядом с ним, под углом, значительно меньший по размерам, но более приспособленный для работы стол секретарши. Кёрни положил на этот стол одну из своих визитных карточек.

— Мистер Хоукли занят, сэр. И эти джентльмены тоже к нему.