Роковое чувство (СИ) - Дягилева Лиса "Helcesa" - Страница 6

— Зачем? — будничным тоном, как будто переспросил. — Мне так хочется. Ты считаешь, что этого недостаточно? — чуть иронично.

Пальцы Рауля тем временем перестали лёгкими движениями втирать крем в уже достаточно чувствительную шею монгрела и, захватив ещё немного препарата из баночки, переместились на грудь. Блонди кончиками пальцев обеих рук провёл по ребрам, чуть спустился к животу, а затем поднялся вверх — к соскам и неожиданно сильно на фоне предыдущих прикосновений сжал маленький кусочек плоти.

Катце дернулся и дыхание сбилось. Сквозь стиснутые зубы вырывались стоны, голова кружилась, а тело — словно само по себе отвечало на прикосновения, покорно поддаваясь этим извращенным ласкам. «Интересно… я уже достаточно похож на шлюху?»

Плохо соображая, Катце попытался отвернуться от Рауля и хотя бы не видеть всего этого — глаза монгрела все еще были закрыты, вместе прикосновений пальцев блонди, через кожу словно проникал электрический ток. Дилеру казалось, что еще немного и его возбуждение перерастет в судороги. Но было еще кое-что, гораздо худшее во всем этом — даже если бы Катце и захотел, он все равно не смог бы получить никакой разрядки.

«Дерьмо!!!»

Так называемая защитная оболочка Катце была прорвана: в вертикальном положении около стены его удерживали, похоже, лишь крепления.

Рауль удовлетворённо усмехнулся. В первые несколько раз афродизиак был необходим, а потом уже можно будет вполне обойтись и без него — монгрел попался на редкость чувствительным, что не могло не приносить блонди удовольствия. Рауль мысленно одёрнул себя: «Несколько раз?.. Видимо, я окончательно сошёл с ума, или просто Первый Консул заразный, — не сдержавшись, сыронизировал он. — Впрочем, я потом подумаю над этим…»

Увлекшись собственными мыслями, блонди не сразу обратил внимание на то, что монгрел всё ещё прячется — безнадёжно, по-детски закрывая глаза и представляя, что его нет.

Нахмурившись, Рауль уже было хотел пощёчиной вернуть Катце в реальность, но, неожиданно передумав, взял его предварительно очищенными от препарата пальцами за подбородок и развернул к себе.

— Сделай одолжение: смотри мне в глаза, — тихо, но всё таким же приказным тоном. Свободная рука тем временем, пробежав по груди и животу, опустилась ниже пояса и осторожно погладила шрам. Рауль знал, что особенностью заживления таких шрамов была или повышенная чувствительность, или же полное онемение, и ему было чрезвычайно любопытно это проверить.

Катце сжал губы и чуть приоткрыл глаза, глядя на Советника из-под полуопущенных ресниц. Он шумно вдыхал воздух носом и изо всех сил сдерживал стоны. Лицо Рауля было каким-то смазанным, не четким, голос казалось, доносился издалека — все такой же холодный и требовательный — он причинял почти физическую боль.

Но стоило ладони блонди переместиться вниз и глаза монгрела исполнились дикого удивления. Цепь над головой скрипнула, когда Катце дернулся, попытавшись прекратить контакт.

Рауль был готов к такому повороту событий, поэтому тот час же пресёк попытку единственным возможным в этом положении движением — прижал Катце к стене своим телом. Он не хотел снова душить, а тем более калечить монгрела — в конце концов, Ясон, конечно, простит своему Советнику такую вольность, но Рауль и сам знал цену хорошим дельцам, чтобы вот так покончить с одним из них.

Чувствуя вздохи Катце всем телом, он, усмехнувшись, погладил большим пальцем нижнюю губу монгрела:

— Необдуманно. Или ты уже не думаешь? — голос прозвучал неожиданно мягко, но ехидства всё же по-прежнему оставалось больше.

— Х… хватит, — на выдохе. Губы Катце приоткрылись — это получилось так нежно, что он сам испугался собственной реакции. Не слишком уверено и с большим трудом он медленно высвободил подбородок из захвата блонди, но отвернуться не смог — отпустил глаза и взгляд остановился на волнистой пряди золотых волос, что струились по груди мужчины. Катце остро чувствовал эту близость и задыхался от осознания, что не в силах противится ей. Борьбу с афродизиаком он проиграл, но Рауля меньше ненавидеть не стал. В конце концов, понимание, что его просто использовали, как дешевую проститутку, никуда не делось.

— Ты что-то сказал? — усмехнулся Рауль. — Я не расслышал. Повтори.

Блонди был доволен: шрам явно был более чем чувствителен, а значит, и эмоций будет больше — следовательно, и ему приятнее. Эм не стал удерживать голову Катце — всё равно все, что хотел, он видел, а что ещё таилось в этих безумных сейчас глазах, его не интересовало.

Продолжая водить по шраму кончиками пальцев, изредка слегка надавливая, Рауль протянул было освободившуюся руку к баночке с кремом, как, передумав, присел и быстро, чтобы Катце не понял и не начал отбиваться, закрепил его ноги в аналогичных креплениях на ширине плеч.

— Расслабься и получай удовольствие, — глядя снизу вверх на лицо с зажмуренными глазами.

Слова резали слух монгрела и вызывали состояние похожее на тошноту. Катце оказался полностью лишенным возможности двигаться, а значит и — сопротивляться. Он уже не сомневался, что Рауль зайдет в своих изуверских играх очень далеко — так далеко, что Юпитер и не снилось в кошмарных снах.

Неужели блонди получают удовольствие, мучая других? До этого дня Катце не задумывался об этом. Пэты всегда шли на приват-показы с радостью, прихорашивались, готовились, трещали от восторга, что проведут вечер у ног Хозяина. Даже по завышенным меркам Танагуры Катце должен был чувствовать себя счастливчиком, но ему было горько и хотелось выть, как брошенной собаке.

— Я не могу больше, — дрожащими губами выдавил монгрел. — Чего… чего ты добиваешься?

— Ошибаешься, — беспрекословно, — можешь. В чём ты сейчас и убедишься…

Второй вопрос монгрела увлечённый новой идеей блонди толи не расслышал, то ли просто не посчитал нужным: отвечать.

Рауль поднялся и смазал два пальца в афродизиаке, а затем снова присел и, проведя одним пальцем по шраму, не остановился, а двинулся дальше. Осторожно погладив колечко мышц, он синхронно нажал второй рукой на особую точку под коленкой, вынуждая Катце расслабить ноги, и медленно ввёл один палец.

— Аа… а-а… мм…

Катце закусил губу до крови и задышал чаще. Он запрокинул голову, продолжая слабо сопротивляться противоестественному вторжению. Не смотря на принятые Раулем меры это было больно и очень неприятно. Перед глазами у Катце поплыл потолок, в ушах зазвенело и ему показалось, что он сейчас потеряет сознание. Ему не повезло — реальность не желала отпускать измученного монгрела, и он чувствовал, как тело бьет дрожь страха.

— Нет!

— Расслабься, — приказ и холодный взгляд, — себе же хуже делаешь.

Не смотря на судорожную дрожь мышц дилера, Рауль медленно вытянул палец обратно и повторил движение, пытаясь расслабить проход. Возник такой соблазн отстегнуть монгрела и предоставить ему возможность закончить всё самому, но блонди хорошо понимал, что такое может пройти только с полноценными, Катце же стараться незачем — всё равно кончить он не сможет.

Советник подавил тихий вздох: «Жаль, конечно, но ничего не поделаешь… Впрочем, я выяснил что хотел… но прекращать почему-то не хочу…»

Мышцы бедер у Катце свело судорогой, а ягодицы конвульсивно сжимались — тело само собой противилось происходящему, но монгрел испытывал сейчас двоякие чувства. Стыд переполнял его, обида, но не злость, не ярость. Наверное, он просто устал и не мог растрачиваться на более сильные эмоции, чем терпение.

Блонди взглянул вверх на перекошенное лицо монгрела:

— У тебя ведь никого не было? Ни до, ни после кастрации…

Это был даже скорее не вопрос, а утверждение. Одновременно с этими словами он медленно сгибал и разгибал палец в узком проходе.

— Нет… нет… я не… — бессвязно выдыхал Катце, и невозможно было понять: ответ это на вопрос Второго Консула, или нелепая просьба отпустить его, не прикасаться к нему. Дилер кусал губы, рвался в наручниках, и стонал. Рыжие волосы беспорядочными прядями липли к щекам и лбу, лезли в глаза, кожа на запястьях воспалилась и покраснела от постоянного дергания, мысленно Катце уже умолял Рауля прекратить все это. Еще никто не прикасался к нему там, а еще вчера Катце не мог даже вообразить себе, что окажется в такой ужасной и скверной ситуации.