Игра титанов - Казаков Дмитрий Львович - Страница 38

Придя в себя, он обнаружил, что сердце едва не выскакивает из груди, а руки дрожат.

– Нам тут не рады, – проговорила Хельга. – Надо уходить.

– Как бы не было поздно. – Юрьян указал на один из входов: – Ой-ёй, что-то сейчас будет, а?

Из тьмы начал струиться призрачный зеленоватый свет. Вырвал из мрака стены, покрытые яркими рисунками, пол, выложенный квадратными плитками, коричневыми и черными. Потом сияние начало дробиться, делиться на отдельные пятна, а те – обретать форму толстых крылатых существ со змеиными головами.

Первое из них вылетело из-под арки, испуганно отпрянуло от солнечного света, но тут же предприняло еще одну попытку.

– Что бы это значило? – Харальд вытащил меч. – Уходим потихоньку… Может быть, это никак не связано с нами?

Но отойти успели всего на десяток шагов. Первое существо из зеленого света все же вырвалось наружу и с резким криком бросилось на путешественников. Распахнулась пасть, заполненная изумрудным огнем. Вытянулись в стороны руки с длинными острыми когтями.

Харальд и Хельга ударили одновременно. Лиафри с трудом удержала равновесие, когда клинок прошел через светящееся тело, не встретив сопротивления. Существо из света шарахнулось прочь.

Но из храма уже выбирались его сородичи.

– Нет уж, это как раз с нами и связано, – проговорил Олен, вынимая ледяной клинок, хотя чутье шептало, что даже это оружие сейчас окажется бессильным, как и во время схватки с призрачной тварью. – И я даже догадываюсь как…

Зеленые твари пикировали со всех сторон, от пронзительных криков звенело в ушах. Завидев обнаженную сталь, поворачивали в сторону, но описывали круг и возвращались, точно мухи, зачуявшие груду отбросов. Дневной свет причинял им беспокойство, но не мог серьезно повредить.

– Так мы долго не продержимся! – крикнул Юрьян. – И нас отсюда не выпустят! Кыш, проклятый! Кыш!

Олен вздохнул и подумал, что без Сердца Пламени не обойтись. Перстень ответил на зов почти сразу, из него ударило несколько золотисто-алых молний. Первой попавшая под одну из них тварь с громким писком исчезла в яркой вспышке. Затем вторая, третья и четвертая…

Они метались, пытались увернуться, но совершенно безуспешно.

– Вот и все. – Олен пошатнулся, когда сгинул последний выходец из храма. – Они больше не вернутся…

Слабость навалилась с удушающей силой, захотелось прилечь на такие приятные на вид камни и поспать…

– Эй, очнись! – громкий крик прямо в ухо привел Рендалла в чувство.

– А, что? – он обнаружил, что сидит и что Харальд довольно сильно трясет его за плечо. – Да, сейчас…

– Пойдем. – Юрьян подхватил с другой стороны, помог подняться.

– И заодно расскажешь, что ты имел в виду, упоминая о своих догадках, – добавил Харальд.

Первый шаг дался Олену крайне тяжело, но затем дело пошло легче. Вялость ушла из мускулов, и он смог идти сам.

– Так что с догадками? – напомнил скальд, когда ущелье вновь повернуло и древние храмы исчезли из виду.

– Все просто, клянусь Селитой.

И он рассказал про то, что перстень и меч, находясь рядом, порождают воронку, которая притягивает опасности, точно подохшая корова – воронье. Вспомнил, как после прохода через мертвый город их нагнала призрачная тварь.

– А меня не разбудил тогда… – обиженно буркнул Юрьян.

– Был бы смысл, – пожал плечами Рендалл. – Или ты надеялся, что, услышав твои стихи, привидение от ужаса исчезнет?

Шустрый сверкнул глазами, замахал руками и открыл рот, готовясь достойно ответить, но его остановил Харальд.

– Хватит, – сказал он. – Нашли время ссориться. Честно говоря, мне очень не нравится то, что начала оживать сила Мертвых Богов. Слишком долго они спали, и чересчур страшной была их гибель…

– И что с того? – спросил Рендалл.

– А то, что у них наверняка осталось только одно желание, единственная мысль – отомстить. Тому, кто просто попадется под руку. А для этого сгодится оружие, принесенное из другого мира.

– Мертвые Боги… – прошептал Юрьян. – Я всегда думал, что это сказка… Хотя о них поется в Песне Начала… «Низвергнуты в боли пучину жестоко, во сне они страждут под тяжестью рока…»

– Не сказка, – помотал головой Харальд. – Пока очнулись, судя по всему, только их слуги. Но что произойдет, когда откроют глаза хозяева?

Олен вспомнил громадную тварь, что на равных сражалась с Озерной Королевой над Руани, и подумал, что древние повелители Вейхорна, вполне возможно, не дремлют, а идут по следам гостя из Алиона…

Но говорить о догадке не стал – зачем тревожить спутников лишний раз?

– И что делать? – спросила Хельга.

– Уж точно не стоять на месте. – Харальд с тревогой глянул на Рендалла: – Ну, ты как, в себя пришел?

– Конечно.

– Тогда добавим хода.

Шли без перерывов до самого вечера.

Горы перестали быть голыми и такими дикими. Исчезли ущелья, отвесные скалы, зато появились рощи из дуба и бука. Река, вдоль которой шагали, разлилась и сделалась много глубже, из потока пропали камни.

– Здесь и заночуем, – сказал Харальд, когда стала видна небольшая заводь и очередная роща. – Дежурить будем по двое. Вдруг кто-нибудь захочет нас навестить – те зеленые светящиеся или местные поклонники Варо-Вак.

Возражать никто не стал.

Натаскали веток и развели костер на самом берегу. Поужинали остатками жареного мяса, доели последние плоды, выменянные у кивагор. Бросили жребий, после которого Харальд и Юрьян остались на страже, а Олен и Хельга отправились спать. Рендалл уснул быстро, провалился в темную бездну, где двигались огромные тени и кто-то звал его по имени, то громко, то тихо, почти шепотом…

Хотелось ответить, но он знал, что делать этого нельзя.

А потом его толкнули в плечо. Открыл глаза и обнаружил, что над ним склонилась лиафри.

– Вставай, – сказала она. – Наша очередь.

Ночь перевалила за середину, небо было почти полностью скрыто облаками. Где-то за ними пряталась луна Вейхорна, не имевшая обыкновения, подобно ночному светилу Алиона, менять фазы. Шумел ветер в кронах деревьев, клокотала река, вдали орала какая-то птица.

– Встаю, – сонно пробормотал Олен, в ушах которого все еще звучал голос из жуткого видения.

Вылез из-под одеяла, и ночная прохлада помогла прийти в себя. А когда умылся, стало вообще хорошо. Уселся спиной к погасшему костру, рядом с Хельгой, и принялся вслушиваться в звуки ночи.

Харальд вскоре засопел, скальд немного повозился, но затем принялся выводить носом знакомую мелодию.

– Слушай, – проговорила девушка негромко, пододвигаясь ближе. – Мне тяжело… это говорить, но я…

Он глянул на нее удивленно: невозмутимая лиафри кусала губы, а глаза ее блестели.

– Ты нужен мне как мужчина, – закончила она так тихо, что он едва разобрал слова.

– Э… да? – Рендалл почувствовал полную растерянность. Сердце забилось чаще, мысли спутались. – Хм… ты уверена?

– Да. Это началось в тот самый день, когда мы скрестили клинки и ты победил меня, – сказала Хельга твердо. – До этого я полагала, что непобедима, думала, что могу быть одна…

Она прижалась к нему, обняла за пояс, он ощутил тепло мягкого, но сильного тела, удары ее сердца.

– Ну… это… это невозможно, – говорить было тяжело, будто слова стали похожими на куски свинца. – Ты очень красивая… но я не могу изменить той, что осталась далеко в Алионе.

– Но она же не узнает. И неизвестно, сможешь ли ты вообще вернуться домой.

Олен закрыл глаза, постарался отрешиться от сладкого запаха лиафри, от того, что пушистые волосы щекочут ему шею, а огромные глаза цвета аметиста глядят в лицо. Вспомнил Саттию, как они познакомились, как она учила его читать и правильно носить меч.

– Да, неизвестно, – сказал он. – Но измену совершают прежде всего самому себе. А я не могу.

Руки Хельги на мгновение напряглись, будто она собралась сломать Рендаллу спину. Но в следующий момент прерывисто вздохнула и резко отодвинулась. Когда голос девушки прозвучал вновь, он оказался совершенно бесстрастным.