Не устоять! - Энок Сюзанна - Страница 64

Он поймал ее губы ртом, обнял, привлек к себе, прижал с немыслимой нежностью и страстью. Фелисити самозабвенно ответила на его поцелуй в надежде, что он никогда-никогда не выпустит ее из своих объятий. Наконец он оторвался от ее губ и зарылся лицом в ее волосы. Прикосновение его сильных и ласковых рук было таким приятным.

– И что теперь? – пробормотала она, запуская свои ладошки ему под рубаху.

– Скажи-ка это еще разок, – шепнул он, подняв голову и глядя ей прямо в лицо.

– Я люблю тебя. – Теперь все выговорилось намного легче, и от радости Фелисити улыбнулась.

Рейф поцеловал ее еще раз, каким-то особенно долгим и сладостным поцелуем, а потом Фелисити с такой силой оттолкнула его от себя, что он едва не упал.

– Ух ты! Что такое?

– В гостиной граф Дирхерст дожидается ленча! – воскликнула она и бросилась к зеркалу. – Я совсем забыла.

Впервые за все время Рейф никак не отреагировал на имя графа. Он подошел к Фелисити, встал сзади, обнял обеими руками за талию и легонько куснул ее за мочку уха.

– Да пусть ждет! С еще большим удовольствием я его выпровожу вон!

Фелисити обхватила Рейфа руками, приникла к нему и замерла, раздумывая – то ли последовать его совету, то ли вступить в очередной спор. Как всегда, победило последнее.

– Рейф, отпусти меня, пожалуйста.

Он неохотно раскрыл объятия.

– Значит, по-прежнему собираешься выйти за него замуж?

– Я еще не решила.

Он протянул ей шпильку, выпавшую из прически, стараясь за этим простым движением спрятать душевную боль.

– Но ты ведь любишь меня. – Фелисити повернулась и посмотрела на него. Он увидел ее расстроенное лицо, но тем не менее продолжил: – И я тебя тоже люблю. Этот чертов Дирхерст просто не достоин тебя!

Фелисити снова повернулась к зеркалу и несколькими ловкими движениями рук докончила поправлять прическу.

– Любовь не имеет никакого отношения к Джеймсу, – медленно выговорила она. – Мне нужно думать о Мэй и о себе.

– Надо же, я и не предполагал, что ты настолько корыстна!

– Прекрати, Рейф. Похоже, у тебя не вызывает затруднений первым делом думать о себе, так что не тебе, – она уперлась пальчиком ему в грудь, – первому швырять камень!

Повернувшись, Фелисити открыла дверь и вышла, оставив его стоять посредине комнаты. Чего уж там говорить, она была права. Впрочем, права она оказывалась всегда. Дело было даже не в том, что он надеялся, что признание в любви каким-то волшебным образом все изменит в лучшую сторону. Нет, он был не настолько наивен. Но надежда на то, что после этого хотя бы чуть-чуть, что их отношения изменятся, все же была. Дурак, все было ясно с самого начала.

– Проклятие!

Проще всего ему было бы выкинуть Дирхерста из Фортон-Холла пинком под зад. Но если он и дальше будет продолжать делить с Лис кров, это не приведет ни к чему хорошему. Впрочем, в этом он успел отличиться – делать так, чтобы все окончательно запуталось. На туалетном столике он заметил покоробившуюся от воды резную шкатулку. Может быть, хоть с этой вещицей ему повезет и он сделает ее лучше? Дубовая крышка была в неплохом состоянии, Рейф залюбовался искусно вырезанными листьями плюща и херувимами. Покачав головой, он открыл шкатулку – посмотреть, что можно сделать с подпорченным дном. Конверт внутри сразу привлек его внимание, и, бросив виноватый взгляд на дверь, Рейф взял его, вытащил сложенный вдвое листок и развернул.

– Йорк, – пробормотал он, посмотрев на адрес. Лис получила место в Йорке.

Читать чужие письма дурно, он знал это, но, все же, чувствуя себя последним подлецом, прочел. Потом перечитал письмо.

– Черт… – выругался он, и в груди все сжалось от охватившей его паники.

Он быстро убрал послание в конверт, положил его обратно в шкатулку, закрыл ее и поставил на столик. Она вполне могла уехать. Вдруг все подозрения, что Фелисити использовала его лишь для того, чтобы сохранить любой ценой Фортон-Холл, показались ему ничтожными. Если он еще раз оттолкнет ее, если еще раз все испортит, она точно уедет. Не в Йорк, так в поместье к Дирхерсту. Он сомневался, что сумеет принять и то и другое как должное.

Он заторопился во двор и с головой погрузился в установку стропил, помогая поднимать их на нужную высоту. На стройке теперь было занято более двадцати человек, и работа двигалась куда веселее, чем прежде. Ушибленная нога ныла, но он предпочел считать, что родился в сорочке, раз остался жив под грудой досок, и настолько увлекся работой, что вскоре забыл про боль.

Бикс и Рональд принесли ленч для каждого работника. Перекусив, они трудились чуть ли не до заката. Рейф дал всем на завтра выходной, после того как стропила прочно укрепили со всех четырех сторон, чтобы в случае чего ветер не повалил каркас конюшни.

Рейф отошел немного назад и оглядел только что возведенный каркас. Дальше будет потруднее – попробуй-ка затащи тяжеленные балки для крыши на самый верх стен! Как только это будет сделано, он разделит работников на бригады. Вначале он этого не собирался делать, но сегодня кое-что переменилось. Половина ребят продолжат работать на конюшне, остальные вычистят и приведут в порядок заросший до безобразия сад. Лис до сих пор ни разу не пила чай в своем розарии. Бог свидетель, он хотел собственными глазами увидеть, как это произойдет.

– Когда Аристотель сможет перебраться в свое новое стойло? – спросила подошедшая Мэй, доверчиво взяв его за руку.

– Еще неделя, самое большее две.

– Мне так хочется помочь! Рейф улыбнулся:

– Как там у нас дела с уроками?

– Я их буду делать вечером. Фелисити днем все равно занята, ведь граф Дирхерст чуть не каждый день то завтракает, то обедает у нас.

– Тогда я поговорю с твоей сестрой.

– Спасибо! – Мэй потянула его за руку, и он послушно отправился за ней к дому. – Знаешь, Рейф, я вот почти все время думаю…

Фелисити не была единственной, кому удалось похитить его сердце. Мэй настолько пришлась ему по душе, что Рейф временами начинал думать о ней как о собственной дочери. Здесь он впервые подумал о своем все еще не состоявшемся отцовстве не с циничным облегчением, а с сожалением. Рейф легонько сжал тонкие пальчики в своей ладони.

– И о чем же ты, радость моя, все время думаешь?

– О моих путешествиях.

– Да, Лис мне говорила, что ты, когда вырастешь, собираешься стать искателем приключений.

– Точно. Для начала поеду в Африку, потому что мне хочется увидеть тех зверей, про которых ты рассказывал.

– Весьма мудро, – согласился Рейф с самым серьезным видом.

– Куда я поеду потом, я еще не решила. Все эти места так далеко друг от дружки, ты же знаешь. А что тебе хочется увидеть больше всего на свете?

– Если честно, я еще не решил. Мир такой огромный… Мэй вдруг остановилась и, насупившись, посмотрела ему в глаза:

– А вот я, между прочим, собираюсь поехать туда, куда поедешь ты. Неужели ты не знаешь, что все надо продумать заранее? Мне будут нужны слуги, и одежда для путешествий, и время года нужно выбрать правильное.

Обалдевший Рейф в изумлении уставился на свою малолетнюю спутницу:

– И ты обо всем этом каждый день думаешь?

– Конечно! Ведь это очень важно.

Рейф обернулся и посмотрел в сторону новой конюшни.

– Тогда я тебе вот что скажу. Достраиваем конюшню – и начинаем планировать наши путешествия. Договорились?

– Договорились!

На пороге он чуть задержался.

– Послушай, Мэй, а Дирхерст часто наведывался сюда, когда тут бывал Найджел?

– Вообще-то нет. Он иногда приезжал к пятичасовому чаю, а потом они с Найджелом ездили кататься верхом. А когда Найджелу пришлось продать кобылу Фелисити, а потом уволить Смайта, он приезжал еще раз, но Найджел уже был в Лондоне. А после он все старался дать Фелисити денег взаймы.

Близко к тому, что ему рассказывала сама Фелисити.

– А кто-нибудь еще приезжал к Фелисити с визитами?

– Сквайр Талфорд, – не раздумывая, ответила Мэй.

– Да, конечно. Больше никто?