Не устоять! - Энок Сюзанна - Страница 63

– Рейф?

– Ничего вроде бы не оторвалось, и все двигается, – ухмыльнулся он в ответ.

Оглядев собравшуюся вокруг толпу, Рейф галантно предложил Фелисити руку. Она вдруг поняла, как глупо «выглядит, стоя на коленях среди разбросанных досок и в окружении глазеющих на нее рабочих и прислуги. Молодая женщина поспешно ухватилась за руку Рейфа и встала.

– Слава тебе, Господи!..

– Перепугалась?

Уловив в его голосе непонятное удовлетворение, девушка нахмурилась:

– Конечно.

Сквозь толпу рабочих протиснулась маленькая фигурка. Девочка бросилась Рейфу на грудь.

– Ты живой! Салли сказала, что тебя задавило досками!

Рейф с нежной улыбкой – от нее Фелисити страстно захотелось точно так же, как Мэй, обхватить его руками и прижаться к нему – погладил малышку по щеке, утирая слезы.

– Всего лишь маленькая неприятность. Не бойся, все позади.

– Ладно, ребята. – Грэм шагнул вперед и несколько раз хлопнул в ладоши. – Давайте разберем этот завал – и за работу.

Народ начал расходиться. Фелисити заметила, что Рейф пристально ее разглядывает с каким-то странным выражением на лице.

– Что такое? – спросила она, и сердце забилось точно так, как оно трепетало всякий раз, когда он оказывался рядом.

– На тебе только одна туфля, – спокойно сообщил он. Фелисити вздрогнула и посмотрела на свои ноги. Из-под края длинной юбки виднелась левая ступня; через дыру в чулке гордо вылезал большой палец; вся нога была в пыли.

– Боже! Вот это да!

Рейф отстранил Мэй от себя.

– Ну что, кроха, со слезами покончено? Девчушка согласно затрясла головой.

– Ну и отлично. Пойди обрадуй Салли, что меня не раздавило, и скажи – я требую пирог с персиками за то, что она в меня не поверила.

Повеселевшая Мэй с криком «Салли!» умчалась. Рейф повернулся к Фелисити:

– Отнести тебя в дом, чтобы еще больше не попортить чулки?

Это было бы просто замечательно, подумала Фелисити, но сердито возразила:

– Не говори глупостей! Велика беда – порванные чулки. Если бы это была самая большая неприятность за сегодняшний день, я бы возблагодарила Бога.

– Как пожелает практичная леди.

Сколько времени они простояли, глядя друг на друга, Фелисити не очень себе представляла, пока по подъездной аллее не загромыхал экипаж графа Дирхерста. Взгляд Рейфа метнулся от Фелисити к подъезжающему и обратно.

– Твой гость прибыл, – коротко заметил он и присоединился к разбиравшим завал рабочим.

Вернувшись в дом, Фелисити вспомнила о письме миссис Дейли, которое лежало теперь на ее туалетном столике. Спешить с ответом не было нужды, и она решила написать в Йорк через несколько дней. И еще она решила никому не говорить про это письмо по той простой причине, что сама не знала, как сказать Рейфу последнее прости…

Граф перехватил ее на полпути к кухне.

– Доброе утро, Фелисити, – поздоровался он.

– Доброе утро, Джеймс, – рассеянно ответила Фелисити. – Я и не думала, что уже так поздно.

– Это моя вина. Боюсь, я действительно приехал намного раньше, но мне так вас не хватало!

– Мы расстались вчера вечером. – Как ни старалась она ценить такое отношение, потакание капризам как-то не очень укладывалось в их взаимоотношения. Ей хотелось, чтобы Джеймс понял, что временами она просто уставала от этого.

Он с любопытством посмотрел из-за ее плеча во двор, где сновали рабочие.

– Что-то случилось?

– Ничего страшного.

Тревога схлынула, и теперь она чувствовала, как замерзла левая ступня, не говоря уже о том, что от утренней росы чулок промок насквозь. Фелисити поджала пальцы ноги и направилась в сторону кухни.

– Надеюсь, обошлось без пострадавших? – поинтересовался граф, продолжая смотреть во двор.

– Несколько царапин, вот и все. Проходите, пожалуйста. Я попрошу Бикса принести вам чаю, если вы согласитесь немного подождать в гостиной.

– Что? – вздрогнул граф и отвернулся от окна. – Да, конечно. Прекрасно.

Фелисити оставила его на попечение дворецкого и поспешила к себе наверх поменять чулки, обуться и привести в порядок прическу. Взгляд ее то и дело возвращался к лежавшему на столике проклятому письму, пока она, наконец, не взяла его, решительным жестом не засунула в попорченную водой резную шкатулку и не захлопнула крышку.

Из-за этого письма она испытывала не совсем понятные ей самой угрызения совести, хотя и понимала, что ведет себя глупо. Если учесть, что Рейф на дух не переносил Дирхерста, он, несомненно, предпочел бы ее отъезд свадьбе с графом.

Девушка подошла к окну. Рейф стоял возле наспех сколоченного стола, рядом топтались Грэм и еще двое рабочих. Бэнкрофт поводил пальцем по разложенному на столе плану конюшни, потом распрямился и показал рукой на сваленные в кучи доски. Один из мужчин что-то сказал, Рейф засмеялся…

Ей захотелось, чтобы он увидел себя со стороны именно таким, каким она видела его сейчас: увлеченный и понимающий, отзывчивый и сильный глава семьи, мужчина, который стремился к путешествиям лишь потому, что у него ни разу не было возможности устроиться на родной земле. Он на удивление подходил Чеширу, Фортон-Холлу, Мэй да и самой Фелисити.

– Проклятие, – прошептала она, прижимаясь лбом к прохладному оконному стеклу. Какая же она самолюбивая эгоистка – хочет заставить его стать таким, каким он никогда не был и не будет, да еще раздумывает, как уговорить его остаться, прекрасно зная, как он рвется отсюда уехать. Вот если бы он не выиграл в карты Фортон-Холл… Если бы она не влюбилась именно в него…

Фелисити еще раз посмотрела на Рейфа, и вновь, как и прежде, от одного его вида по телу прошла чувственная дрожь. Он что-то объяснял одному из рабочих, показывал на чертеже и черкал карандашом на листе бумаги. Вздохнув, она прикрыла глаза.

Какая, собственно говоря, разница? Даже ослепнув, она все равно не смогла бы забыть, как он улыбается, с каким удовольствием строит, получая от физической работы гораздо больше удовольствия, чем кажется ему самому. Сегодняшним утром ей на мгновение показалось, что она потеряет его навсегда. Фелисити не была уверена, что смогла бы это пережить. Господи, если бы на миг, всего лишь на крохотный миг ему стать по-настоящему деловитым, а ей по-настоящему безрассудной.

– Я люблю тебя, Рейф Бэнкрофт, – выговорила она, просто чтобы услышать эти слова, и открыла глаза.

Он смотрел прямо на нее, лицо его было белым, как мел, а к губам буквально примерзла улыбка. Он встретился глазами с ее взглядом, и Фелисити все поняла. Он видел. Он видел, что она только что сказала, прочел по ее губам.

Ее всю затрясло, кровь отхлынула от лица. Она отпрянула от окна и бросилась ничком на кровать, закрыв лицо руками.

– Дура. Дура, дура, какая же я дура! – простонала Фелисити.

Эти слова не предназначались для его ушей. Ему незачем было это знать. Теперь всем станет только хуже. Рейф сделает вид, что ничего не заметил, а она, завидев его, всякий раз будет мучиться от стыда, оттого что ему все известно и, несмотря на это, он все равно отправится в свой проклятый Китай.

Дверь ее спальни с грохотом распахнулась.

– Что ты сейчас сказала?! – Рейф ворвался, захлопнул за собой дверь и требовал ответа.

Фелисити, у которой перехватило дыхание, только и могла что молча смотреть на него, на шрам на его щеке. Настоящий главарь пиратов.

– Ничего, – сумела она наконец выдавить из себя. – Ничего я не говорила. Забудь. Пожалуйста, забудь!

Он схватил ее за запястья и поднял с кровати.

– Повтори это! – потребовал он и несколько раз тряхнул девушку.

– Я… – Фелисити запнулась и отчаянно замотала головой. – Нет!

– Лис, пожалуйста, – повторил он свою просьбу голосом, исполненным гнева и отчаяния. Он еще раз тряхнул ее, – Скажи, черт возьми!

Как же ей хотелось ему это сказать, и как она боялась…

– Я… я сказала, что люблю тебя – Глаза ее наполнились слезами. – Так глупо. Я круглая дура. Не обращай внимания…

– Я люблю тебя, Лис, – прошептал Рейф вдруг дрогнувшим голосом.