Княжья служба - Корчевский Юрий Григорьевич - Страница 52

– Ты быстро набираешься опыта, мне у турка нужно было больше времени, да и ходил я в синяках значительно дольше.

– Потому как разный расклад. Ты был рабом, и хозяин не учил тебя, а тренировался на тебе. И во-вторых, кое-какой опыт у меня все же был, так же, как и было желание научиться.

К концу зимы, когда снег уже просел, и днем солнышко стало пригревать, мне удалось одержать первую победу над Павлом в учебном бою. Я был событию рад, а Павел удивлялся:

– Быстро ты руку набил!

Через неделю меня позвали к князю. Овчина встретил ласково, усадил в кресло.

– Наслышан о твоих успехах, как-то даже сам в окно наблюдал. Молодец, Павла никто в Москве одолеть не мог на саблях. А уж сколько врагов его во сырой землице лежат – не счесть. Отдохнул за зиму-то?

– Отдохнул, полезного опыта набрался.

– Хвалю! Времени даром не теряешь. Теперь к делу. Не знаю, справишься ли – очень уж необычное задание.

Князь помолчал. Я обратился во внимание – уж очень странным было вступление. Как правило, князь ставил задачу четко, без предисловий.

– В муромских лесах нечисть появилась.

Я улыбнулся. Князь заметил это и нахмурился.

– Ты не улыбайся. Именно – нечисть. По дорогам никакого хода нет. Были бы разбойники – так их повывели быстро бы, но не получается. Этой зимой не далее трех седмиц обоз разгромили. Сани, ценные вещи – не тронуты, лошади убиты самым страшным образом, от людей – токмо кровь и куски тел. Князь Хлыновский тем обозом ехал, старый знакомец мой.

Князь вздохнул и продолжил:

– И раньше там баловали, ходили слухи. Государь малую рать туда посылал – не вернулись, я своих дружинников посылал еще по осени, разузнать – как да что, поспрашивать у местных – может, ведает кто об этом что-нибудь – тоже пропали. Вот и думаю, что за нечисть такая завелась, что никакому русичу по дороге пройти – ни пешему, ни конному – невозможно. Нижний и Хлынов – не самые маленькие города, что же они о государе думать будут, о могуществе московском, коли дрянь какая-то по дороге пройти не дает? Знаю, дело сложное, трудное, даже непонятное. Были бы это люди – стрельцов, дружинников послать можно, да с огненным боем. А тут – с кем бороться и как? Согласишься ли? Приказывать не могу. Тут хитрость нужна, ум, а пуще всего – не бояться этих тварей. Бери из дружины, кого хочешь, оружие любое, только ответ дай – как нечисть одолеть?

– Подумать можно? Денек, другой?

– Думай, будут мысли какие – заходи.

В воинской избе я улегся на постель. Думалось мне всегда лучше лежа. С чего начинать? С нечистью, – если это была она, а не какие-либо разбойники с поехавшей крышей, – мне сталкиваться не приходилось. Найти их, вероятно, не проблема – сами на дороге меня найдут. А вот смертны ли они? Убьет ли их железо? А то получится, как в сказке про Кощея Бессмертного: отрубишь одну голову – вырастет другая. И будешь так махать саблей, пока рука не устанет, а дальше уж его черед.

Что я вообще знал о нечисти? Повспоминал сказания – что-то читал раньше, кое-что было в фильмах. Но очень уж нечетко. Да и кино – сплошь выдумка. Кто бы мог хоть чуть пояснить?

Я подошел к дядьке Митрофану, попросил его рассказать о нечисти, ежели знает что-нибудь. Митрофан лишь руками замахал – откуда, мол.

– Ладно, сам не знаешь – подскажи, к кому обратиться?

Митрофан покрутил головой – нет ли кого рядом?

– К волхвам или к колдунам злым обращаться надо. Только прячутся они сильно. Церковь не приветствует общение с черными силами и колдовство.

– Знаю я, да вот озадачил меня князь.

– Это не с Муромской ли дорогой?

– С нею!

– Откажись, если можно. С моей дружины лучшие ратники осенью туда ушли и не вернулись. Князя Хлыновского обоз по зиме там же сгинул. У него дружинники тоже хорошие были – Казань-то рядом, набеги часто бывают. Уж они-то сабельки да мечи из ножен куда как чаще вытаскивают, чем москвичи. Сильная нечисть, или много их, ежели никто живым из обоза не ушел. Видаков нет – что там произошло, к чему хоть готовиться. Думаю, не в человеческих силах это – с нечистью справиться. Ежели большую рать только государь пошлет.

– А ну как нечисть в лесах, болотах от рати попрячется? Рать долго стоять не будет, их кормить-поить надобно, к тому же – нет лишних воинов у государя. Сам знаешь – то Литва, то крымчаки нападают, а уж казанцы – почитай, каждый год.

– Верно говоришь, – вздохнул Митрофан, – только гиблое дело это. Славы не заработаешь, злата-серебра не наживешь, а голову потерять можешь!

– Попробую.

– Попробует он! Девка тоже попробовала, так бабою сделалась. Ладно, коли ты такой упертый, дам подсказку. В Тайном приказе сейчас волхв один сидит, на прошлой неделе доставлен. Поговори с князем – пусть тебя к нему допустят. Снизойдет до тебя волхв – расскажет о нечисти. А ежели его в пыточной до полусмерти измордовали – не моя то вина.

– Спасибочки за совет дельный.

Я пошел к князю. Без него точно в разбойный приказ не сунешься. Овчина обещал поспособствовать, и через пару дней я получил «добро».

Меня провели в подвал и заперли на замок дверь.

Небольшую камеру без окон тускло освещал масляный светильник. На прелой соломе в углу полулежал худой старик в рубище. Руки и лицо его были в крови. Я зачерпнул оловянной кружкой воды из ведра, осторожно омыл ему лицо. Старик вздрогнул, открыл глаза.

– Кто ты, мил-человек? Вижу, что не из мучителей моих.

– Дружинник Юрий.

– Зачем пришел? Я ничего не знаю.

– Кто и за что тебя в камеру сунул – мне без надобности. Будь добр, расскажи о нечисти.

Старик от меня отшатнулся.

– Пытками ничего не вызнали, так тебя подослали с ласковыми разговорами?

– Нет, успокойся. Слышал – на Муромской дороге нечисть лютует?

Старик молчал, и я уж подумал – не уснул ли, а может – сознание потерял? Нет, он открыл глаза:

– Слышал, много чего люди говорят, – тебе зачем?

– Дорогу хочу от нечисти освободить, совсем проходу от дряни разной русскому человеку не стало.

Старик захихикал, потом закашлялся.

– Да кто ты такой, чтобы с нечистью сразиться? Пусть и дружинник, а смертный. Что ты, скажем, знаешь, об упырях или навках? Или кикиморах? А нетопырь тебе знаком? Может, с василиском встречался? То-то и оно!

– Так расскажи! Не злата-серебра себе ищу.

– Беду на свою голову ты ищешь. Как бы не пожалел.

– Голова у меня одна, а умирать когда-нибудь всем придется.

– Фу ты, упрямый какой! Ночи ведь не хватит обо всем рассказать.

– Я не тороплюсь.

– Слушай тогда и запоминай.

Хорошо сказать – запоминай. К утру, часа в три-четыре, голова уже гудела, и все эти оборотни, нетопыри, вурдалаки в голове поперемешались.

– Ну, понял хоть что-нибудь?

– Немного понял.

– Главное не забудь – все оружие свое в церкви освяти, и крест нательный не снимай. Не любит этого нечисть. Да заклинания, что я тебе говорил, не забудь.

– Так ты же волхв? – удивился я. – А про церковь, про освящение говоришь? Как же так?

– Другие боги пришли на землю русскую, наверное, они сильнее старых богов – Перуна, Велеса и прочих.

– Прощай, волхв. Даст Бог – свидимся еще. Спасибо, вразумил.

– Прощай, воин. Буду рад, коли помог чем. Вижу – не корысти ради, не брюха для. О земле русской печешься. Увидел бы иное в глазах – рта бы не открыл. Удачи!

На ватных ногах я добрел до воинской избы и рухнул на постель. Сейчас спать – голова просто раскалывается, потом попытаюсь все услышанное переварить.

Никто меня не трогал, выспался на славу. А проснувшись, пошел в церковь. Батюшка недоверчиво похмыкал, но окропил саблю, нож и щит святой водой и счел молитву.

Вечером, после беседы с Митрофаном я отобрал для задания четверку ратников. Для начала – Павла, уж очень он хорош в сабельном бою, вторым был маленький и злой татарин, попавший в плен, выкупившийся и оставшийся у князя, сменивший веру и крещеный из Ахмета в Герасима. В стрельбе из лука равных ему не было. И еще двое – братья Михаил и Андрей – здоровенные, как медведи, и такие же сильные. Оба были сильны в метании сулицы или копья. Я видел раз, как Михаил метнул здоровенное копье метров на семьдесят, пригвоздив белку к сосне.