Торжество побежденного - Горбачев Владимир - Страница 6

Делать здесь было больше нечего, следовало отправляться дальше. Однако он медлил. Сигнал, слишком сильный сигнал… Эта скала забивает все возможные объекты на несколько километров вокруг. Он настроил детектор на самый слабый отзвук и описал круг, центром которого был цирк с торчащим в нем самородком. Еще один круг, еще… Впрочем, его маршрут трудно было назвать кругом: ущелье было зажато между двумя громадными вершинами, огибая их склоны, флайер описывал сложную кривую. Если бот врезался в такую стену, от него мало что осталось.

Он загадал сделать четыре круга, однако его усилия были вознаграждены уже на третьем. Когда флайер пересекал ущелье, детектор издал слабый писк. Инспектор немного снизился, и звук усилился, но его источник все еще не был виден. Тогда он высмотрел внизу относительно ровную площадку и приземлился. В этом месте ущелье расширялось, отсюда начинался спуск в долину; видны были холмы, поросшие травой, и далекие вавилоиды. Звук шел с левого склона. Вооружившись биноклем и металлоискателем, инспектор двинулся в ту сторону.

После долгого сидения в кабине двигаться было приятно. Он взобрался на валун, перелез на следующий. Путь преграждала трещина шириной метра в полтора; «настоящее мальчишество», сказал он себе, однако прыгнул, потом еще раз — так, небольшая щель. Впереди был почти отвесный склон. Он решил, что преодолеет его, а потом уточнит направление. Цепляясь за выступы, он прошел опасный участок, спрыгнул на осыпь, поднял глаза…

Металлоискатель был не нужен. Предмет, который он искал, находился прямо перед ним на выступе скалы. Это был локатор новейшей конструкции. Выглядел он как новенький, словно вчера поставили. Значит, погибли не все? Не мог же этот парень установить локатор в одиночку! Да и зачем он был ему нужен? Ясно одно: корабль не разбился вдребезги, он уцелел и находился где-то рядом. Инспектор осмотрел в бинокль стены ущелья и на противоположной стене обнаружил еще один локатор. Так же, как и первый, он был направлен в сторону долины. «Ничего не понимаю, — бормотал инспектор, пробираясь между валунами. — Они что же, следили за долиной? Боялись кого-то? И не могли связаться с базой? Бред какой-то!»

На ходу он составлял план дальнейших поисков. Если корабль находится где-то неподалеку, но не улавливается приборами, значит… Возможно, он стоит рядом с отвесной стеной, или даже под ней, и поэтому… Но как он туда мог попасть? Он решил пройти немного вверх по ущелью, затем вернуться и осмотреть подступы к нему.

Осыпь, группа валунов, еще осыпь… Впереди он уже видел верхушку железной горы, которая привела его сюда. Вдруг ему послышался сзади какой-то звук — словно камень стукнул. Он резко обернулся — никого. Наверное, действительно скатился камень. В таких местах должны случаться камнепады. Интересно, а землетрясения здесь бывают?

Он взобрался на очередной валун; отсюда железная скала была видна целиком. Он взглянул на нее — и остолбенел.

Это была не скала. Накрытый маскировочной сеткой, на дне ущелья стоял межзвездный крейсер класса «левиафан». Пандус был опущен, рядом с открытым грузовым люком стоял вездеход типа «паук». Неподалеку, также скрытые маскировкой, находились два ангара.

Лишь доля секунды потребовалась ему, чтобы увидеть все это, увидеть и оценить, и понять свою ошибку. Он уже падал, прячась за валуном, выхватывая из кобуры бластер, но его опередили. Тяжелый удар обрушился на него сзади, и мир вокруг померк.

V

Человек, к которому возвращается сознание, выдает себя прежде всего не стоном (стон можно научиться сдержать), а напряжением лицевых мускулов, движением глазного яблока, а более всего — изменением дыхания. Оно должно оставаться таким же неровным и неглубоким, каким было в забытьи, чтобы приставленный к тебе надзиратель не заметил, что ты уже здесь, ты вернулся.

Он прислушивался долго, бесконечно долго. Где-то вдали мерно гудел какой-то механизм; иногда гудение сменялось металлическим лязгом. Один раз он услышал приглушенные голоса — несколько человек прошли рядом, вероятно, за стеной. Возле себя он не слышал ничего. Надзиратель, если он существовал, не выдавал себя ни скрипом стула, ни шарканьем ног, ни вздохом. Он слегка напряг мускулы на руках, затем на ногах, чтобы понять, закован ли он в наручники, или, возможно, в цепи. Но нет, руки и ноги были свободны. Тогда он открыл глаза.

Он лежал на полу в обширном помещении (стен он не видел), в полумраке. Слабый свет шел откуда-то сбоку, и он различал нависающий над ним темный предмет, и в вышине — овальный потолок. Нащупав под собой толстый ворсистый ковер, он понял, что находится в кают-компании, а темный предмет, по всей видимости, стол, за которым проходят торжественные обеды и заседания. Это было непонятно: на крейсере имелось достаточное количество помещений, где можно было надежно изолировать узника.

Он огляделся — никого не было видно — и бесшумно поднялся. Тотчас же перед глазами поплыли яркие круги, голова закружилась, и он сел, можно сказать рухнул на ближайший стул. Несколько минут он сидел, закрыв глаза, вцепившись в столешницу. Рядом с пропастью, в которой норовило исчезнуть его сознание, она была такой крепкой, такой надежной… Скользнув по гладкой поверхности, рука коснулась чего-то металлического. Он разлепил веки: рядом тускло мерцало нечто округлое, похожее на настольное зеркало. Он потрогал, и тяжелая пластина медленно качнулась. Гонг. Значит, это кресло командира.

Головокружение почти прошло, и он направился к двери. Прижался, толкнул — и тяжелый щит послушно скользнул в пазах, готовый отъехать в сторону. Его удивление все возрастало. Его не заперли, в любую минуту он мог выйти отсюда! Может, и оружие оставили? Но нет, кобура была пуста. Кто же эти… И главное, что это за корабль? Погоди-ка — ведь на всех приборах…

Он вернулся к столу, схватил пластину гонга и развернул ее к свету. Где же это? Ага, вот: в верхней части пластины виднелась маленькая буква «R».

Несколько секунд он вглядывался в значок, словно ожидал, что тот заговорит, потом бережно вернул пластину на место. Маркировка и так сказала ему много. Очень много.

Флагманский крейсер «Резерфорд», один из шести кораблей Международных космических сил, составлявших основу военной мощи Земли, исчез год назад. В тот момент корабль проходил профилактический осмотр на базе, расположенной на Ио, а команда отдыхала. Каким-то образом группе налетчиков удалось проникнуть на тщательно охраняемую базу, уничтожить часовых и обмануть системы контроля. Сжигая огнем дюз аппаратуру стартового комплекса, заражая все вокруг радиацией, корабль стартовал на ядерной тяге — и исчез. Хотя к поискам подключились буквально все, работавшие в космосе, обнаружить «Резерфорд» не удалось. Кто напал на базу, с какой целью был похищен крейсер, имевший на борту ядерные боеголовки, лазерное и пучковое оружие, куда он делся, — все это так и осталось неизвестным.

Долгое время все, имевшие отношение к обеспечению безопасности Земли, жили в ожидании нападения фанатиков — ибо кто же, кроме них, мог пойти на этот безумный шаг? На орбиту были выведены дополнительные спутники, обеспечивавшие круглосуточное наблюдение за всем пространством вокруг планеты, и другие, готовые немедленно уничтожить пиратский крейсер. Однако проходили дни, недели складывались в месяцы, и напряжение ослабло. Крейсер не обнаруживался и не давал о себе знать. Было решено, что захватчики не справились с управлением и погибли при попытке пройти через тоннель. И вот теперь он знал, что это не так. Он знал ответ на последний вопрос — «куда». Оставалось найти ответы на остальные.

Инспектор осмотрел зал. Большой экран, глубокие кресла по углам. Вот эти шкафы, очевидно, с посудой. А эти, наподобие сводов окружающие небольшие столики, — библиотека, в них хранятся диски и оптоны. Гляди-ка, тут есть и настоящие книги! Но сейчас не до предметов старины. Где же, где? Он знал, что на военных кораблях все помещения блокируются из командной рубки, но в таких местах, как кают-компания, может быть ручное запирающее устройство. Если удастся заблокировать дверь… А еще здесь должен быть отдельный вход в каюту капитана. Однако пока что он не видел ни того, ни другого. Может, сделать свет поярче? Он поднял глаза к слабо мерцающим светильникам — и застыл.