Торжество побежденного - Горбачев Владимир - Страница 5

— Хорошо, а от чего он умер?

— Вот это и есть самое необычное. Вы оказались правы: это не лучевой удар. Он умер от электрического разряда большой мощности.

— Молния?

— Немного слабее. Но не на порядок. Мы недавно узнали, кто на Анне способен вырабатывать такой разряд и пользоваться им в целях защиты.

— Миамы?

— Да.

— Значит, этого человека убили они?

— Выходит, что так. Но это невозможно! Миамы никогда не нападали на людей, вообще никогда не вели себя агрессивно.

— Но ведь в последнее время они проявляли явную враждебность, разве не так?

— Нет, это не враждебность. Любой член группы контакта: скажет вам, что их рисунки выражали отвращение, презрение, нежелание видеть — что угодно, но не агрессию.

— Допустим, что так… А что у вас? — Инспектор повернулся к геологу.

— О, у меня тоже весьма любопытные результаты. — Голос у геолога был низкий и сильный, из глубины вавилоида даже отозвалось легкое эхо. — На погибшем были ботинки с ребристой подошвой, и застряло там довольно много. Больше всего кремнезема — такой имеется на участке, расположенном в 10 — 15 километрах отсюда. Но есть и кое-что другое. Я обнаружил кусочки гранита, базальта, даже маленький осколок горного хрусталя.

— И что тут необычного?

— То, что на составленной нами карте почв таких пород нет. А она охватывает окружность в радиусе 50 километров.

— Значит, он пришел издалека?

— Да. Такие породы встречаются в горах. А до ближайших гор 200 километров.

— Где это?

— Вон там, на востоке. Мощный хребет, два восьмитысячника — возможно, вы их видели при посадке.

Все повернулись в ту сторону, куда указывал геолог. Инспектору показалось, что он различает на темнеющем вечернем небе белое пятнышко — вершину. Скорее всего это было просто облако.

IV

На картах и сделанных со спутника снимках местность выглядела изрезанной, вблизи же она напоминала море в центре тайфуна — внезапно окаменевшее вздыбленное море. Каменные башни, арки, груды валунов, глубокие трещины — можно представить, каково здесь передвигаться по земле. Левая стена ущелья пряталась в глубокой тени, на правой выделялась полоса глубокого зеленого цвета, шедшая наискосок снизу вверх, — малахит или нечто подобное, он не разбирался в камнях. А здесь было на что посмотреть: он видел ущелье, склоны которого были сложены из ослепительно белых и розовых глыб удивительно правильной формы — словно кто-то высыпал россыпь гигантских кубиков. А еще была гора, сверкавшая красными, синими, зелеными огнями. Он даже задержался возле нее, так это было красиво, подумывая: не алмазы ли? — хотя скорее всего это был кварц.

Карта показывала, что очередной объект поисков где-то рядом. Он пролетел еще немного, взял правее и вскоре услышал писк детектора: нечто, содержащее значительное количество железа, находилось прямо под ним. Он снизился и, уменьшив скорость, облетел это место, внимательно вглядываясь вниз. Хотя двигатель был перенастроен для полетов в здешней атмосфере, флайер все равно вел себя как-то непривычно, и он старался не приближаться к стенам ущелья и торчащим каменным шпилям. Но сейчас это и не требовалось: ни обломков корабля, ни иных предметов земного происхождения здесь явно не было. Детектор показывал, что содержащий железо объект шириной в несколько десятков метров лежит прямо внизу поперек ущелья. По всей видимости, это было еще одно месторождение пирита или колчедана — за сегодняшний день седьмое. Инспектор вновь набрал высоту и направился к следующей точке.

Карта была составлена накануне. Спутник, переведенный на новую орбиту, завис над хребтом, его телескопы, до этого следившие за короной Сотейры, были направлены на землю. Инспектор весь день провел перед экраном, просматривая один участок хребта за другим. Он не слишком надеялся на успех — разве что корабль хорошо сохранился и вдобавок находился на открытой местности — и поэтому попросил составить карту районов, где было обнаружено наличие железа.

Картина случившегося была достаточно ясна, споров почти не возникало. Очевидно, несколько месяцев назад на Анне (или вблизи нее) потерпел крушение корабль. Скорее всего это был один из частных ботов, экипажи которых (как правило, от пяти до семи человек, но встречались и одиночки) бороздили пространство на свой страх и риск в поисках острых ощущений. Получив свою порцию искомого (два-три прохождения через тоннель, несколько посадок на планеты с повышенной гравитацией — ощущения, несомненно, острые, но вряд ли приятные), они возвращались. Но не все. К настоящему времени в списках значились 37 погибших кораблей, еще 24 числились пропавшими без вести. Правда, в последнее время никто не пропадал, но на Анну мог попасть корабль, исчезнувший ранее, — скажем, на нем вышло из строя управление, или связь, но люди были живы. Это могла быть «Джулия Ламберт», прогулочный бот миллионера Хьюго Борджеса, исчезнувший полгода назад, или «Голубая Луна», на которой отправилась в космос группа молодых людей, самому старшему из которых было 23 (кстати, «Луна» последний раз была замечена вблизи тоннеля G-3, по которому можно было попасть к Сотейре).

Оказавшись вблизи планеты (по каким-то причинам появление корабля не было отмечено аппаратурой спутника), экипаж попытался совершить посадку в районе хребта — и, как видно, потерпел неудачу. Люди погибли — кроме одного, которому каким-то чудом удалось уцелеть. Видимо, он знал о существовании базы и направился к ней. Продукты, захваченные с корабля, вскоре кончились, и тогда он стал питаться тем, что удавалось найти и что было хотя бы отчасти похоже на земную пищу — грибами, в том числе и миамами (последнее было трудно понять — миамы мало походили на опята или даже мухоморы, — но иного объяснения не было). Первое такое нападение на обитателей планеты произошло два месяца назад; известие о нем, быстро распространившееся, стало причиной резкого изменения поведения аннцев, их отношения к людям. Как видно, они долго терпели нападения чужака, прячась от него, спасаясь бегством. Однако настал момент, когда их терпение иссякло, и обитатели планеты использовали свое грозное оружие.

Одно оставалось неясным — причины, по которым миамы принесли тело убитого человека к базе (то, что незнакомец был убит вдали от нее, возможно, в нескольких километрах, у инспектора не вызывало сомнений). Можно было усмотреть в этом акте стремление загладить вину перед людьми, возникшую из-за этого убийства, пусть и ненамеренного, можно — простую услугу; но можно было расценивать это «возвращение тела» (ведь миамы не догадывались, что обитатели базы ничего не знают о человеке с бластером, наверняка они воспринимали всех людей как нечто целое, а значит, не приносили тело, а возвращали его) — можно было расценить это как предупреждение, даже угрозу. Только этот вопрос и вызвал серьезные споры. Озабоченность спорящих была легко объяснима: от ответа на этот, казалось бы, чисто умозрительный вопрос зависел ход дальнейших исследований и судьба базы. В любом случае следовало отыскать место неудачной посадки корабля. Конечно, вероятность того, что еще кто-то из членов экипажа остался в живых, была ничтожно мала — но вдруг?

Следующий объект он отыскал быстро: сигнал был мощный и четкий, флайер ни разу не отклонился от курса. Ущелье заканчивалось небольшим цирком, в центре которого возвышалась скала — она-то и окрашивала экран в ярко-красный цвет, словно вся целиком состояла из железа. «Самородок, что ли?» — пробормотал инспектор, обращаясь, по-видимому, к пульту управления. Снизившись, он медленно облетел вокруг скалы. Буро-рыжие, местами черные уступы круто спадали вниз, делая вершину этой глыбы железа недоступной. На вид в ней было метров 150. А если точнее? Он ввел запрос и спустя несколько секунд узнал, что ошибся ненамного, прибавив скале несколько метров. Разумеется, никаких обломков здесь не было, да их сигнал все равно бы остался незамеченным на фоне этого гиганта. Такой кусочек должен весить несколько десятков тысяч тонн…