Изувер - Барабашов Валерий Михайлович - Страница 53

Глава 20

КОНЕЦ ГЕЙДАРА РЕЗАНОГО

— Алло!

— Да, слушаю.

— Паша, ты? Привет!

— Я. А кто это говорит?

— Котов.

— Какой Котов?.. А, понял.

— Надо встретиться.

— Давай встретимся…

…Уже через полчаса Койот сидел в джипе Кашалота, Они не спеша ехали по городу в сторону окружной дороги, по новому путепроводу, соединившему Левобережье с Ростовской трассой. День был чудный — легкий морозец, яркое солнце, чистое небо. Джип легко, играючи нес своих седоков по сухому серому асфальту, казалось, так и просил хозяина: ну прибавь, чего ты? Куда силушку-то девать? Помчу сейчас с ветерком…

Но Кашалот сдерживал коней. Откинувшись на сиденье, держал руль одной рукой, покуривал.

Выбравшись на окружную, сказал:

— Уберешь Гейдара Резаного, Паша Это правая рука Мамеда, человек влиятельный, с головой. Он мне мешает. И должок у него передо мной имеется… Обитает вся шайка азеров в гостинице «Придонье». Слыхал про «Горное гнездо»?

— Слышал.

— Ну вот. Гейдар кота моего замочил, на дверь офиса повесил. И записку еще, сука, написал, угрожал. Думал, что я испугаюсь… Золотые зубы у Спонсора вырвал.

Койот невольно засмеялся, покрутил головой.

Ну, блажь у шефа! Золотые зубы котам вставлять.

Но понял, что смех его не к месту, Кашалот искренне переживает потерю кота.

— Коронки бы, конечно, тоже надо вернуть, — думал вслух Кашалот. — Я четыре «лимона» за них заплатил. Но коронки, насколько я знаю, у Мамеда… Ладно, сделаем дело, потом тоже ксиву подбросим. Или я звякну ему… подумаем.

— Где Резаный бывает, кроме гостиницы и рынка? — спросил Койот.

— Правильный вопрос, молодец, — похвалил Кашалот. — Профессиональный. Значит, так, Паша. Мочить его ни в гостинице, ни на рынке не надо. Шум, гам… Риск, наконец, народу много, центр города и все такое прочее. Мы его украдем, увезем куда надо, а ты там его положишь.

Сделай себе маску из шапочки. Как у спецназовца, видел? Только прорези для глаз, а лицо должно быть закрыто. Никто тебя даже из моих не должен видеть. Тебя знаю я один. А ты — меня. Пришел, выполнил работу, исчез. Все. Получил деньги, лег на дно, пару-тройку месяцев помолчал. Можешь съездить в Сочи, отдохнуть. Сейчас, зимой, там полно пустых санаториев. И температура все время плюсовая.

— Борис, может, я сам его подкараулю, Резаного? Похожу за ним по городу, послежу. На хрена мне светиться? В маске, не в маске… Твои парни все равно меня увидят.

— Не увидят, не переживай. Я же сказал: надень маску, одежду смени. Не переживай. Так надо. Хотя бы разок явишься, а там посмотрим.

— «ТТ» твой?

— Да, я же говорил. Он «чистый», со склада, у баллистиков не числится. А насчет конспирации…

Мне надо поговорить с этим Гейдаром, понимаешь? Так бы ты его замочил где-нибудь в городе, и все дела. Но у меня к Резаному вопросы есть.

Мне надо знать, что Мамед против меня замыслил, кто азерам про моего кота рассказал. Навел же кто-то на офис, прямо к дверям привел…

Кашалот не стал, разумеется, раскрывать полностью свои планы перед киллером. Прежде всего он хотел продемонстрировать Койота ближайшему своему окружению — тем же Мосолу, Колорадскому Жуку, Рылову. Парни в последнее время малость распоясались, кажется, перестали его, хозяина, бояться, кое-какие команды им приходилось повторять дважды, а то и трижды. Это непорядок. Подчиненных надо держать в ежовых рукавицах, в страхе. Конечно, они достаточно напуганы, повязаны убийством стариков Вшивцевых, и сын их отдал Богу душу не без их участия, но все же об этом надо время от времени напоминать и киллера продемонстрировать. Подчиненные должны знать: у шефа есть человек, который служит ему верой и правдой, готов положить каждого, кто чем-то Кашалоту не угодит или ссучится. Это сильно подействует на всех. И нужный слух пойдет: мол, тыл шефа прикрыт надежно, киллер этот — как внутренняя служба безопасности у тех же ментов, с нею шутки плохи, ушки надо держать востро. К тому же, никто киллера в лицо не видел, имени его не знает. Но зато он знает всех и видит! Через прорези в шапочке. А потом может увидеть и через прицел…

— В Сочи я сейчас не поеду, — сказал Койот. — Раз там народу мало, чего же я буду мельтешить? На меня всероссийский розыск объявлен, фоторобот везде, а я буду по сочинским набережным разгуливать, морду свою демонстрировать.

И борода не поможет.

— Не стал отращивать?

— Не стал. С бородой еще приметнее будешь.

Когда всех бородатых станут задерживать, попадусь в первую очередь.

— Ну-ну. Дело хозяйское. Может, ты и прав.

— Деньги соберу, из Придонска слиняю. Ты, Борис, сам мне хорошую идею подал: в другом городе жить. Купить квартиру и жить там. В Подольске, например.

— Почему в Подольске?

— Знакомый там есть, в армии вместе служили. Надежный парень. Нашего поля ягода. От Москвы близко, считай, пригород. Да и до Придонска — ночь на поезде, полтора часа на самолете. Удобно во всех смыслах.

— Ладно, это потом обмозгуем. Тебе сначала деньги надо заработать. Одного Гейдара замочить мало.

— Конечно, я понимаю…

Гейдара Резаного взяли вечером следующего дня у Центрального рынка. Февральский день хоть и заметно уже прибавился, но все равно в шесть было по-зимнему темно, в переулках плохо освещенного города, даже в центральной его части — мрак, лица с трудом различимы. Гостиница «Придонье» — в двух шагах от рынка, но к ней надо идти как раз по такому плохо освещенному переулку.

«Жигули» Колорадского Жука стояли у самого тротуара. Габариты не включены, за зеркальными стеклами салона не видно — кто там внутри?

В машине сидели сам Жук и Мосол. Рыло прохаживался по тротуару туда-сюда, ждал Гейдара.

Маршрут его за последние дни был хорошо изучен: спит до десяти, потом отправляется завтракать в ресторан, живет в номере вдвоем с Архаром, номер по соседству с Мамедом. На рынке Резаный появляется не позже двенадцати, сопровождая Мамеда в компании двух телохранителей — того же Архара и Казбека. Мамед на рынке, у прилавков, бывает недолго, в основном сидит в номере гостиницы, а Резаный курсирует между гостиницей и рынком по нескольку раз в день вот по этому самому безымянному переулку. Чаще всего один, но нередко в компании Архара или Казбека — рослых молчаливых азеров. Судя по всему, Резаный ходит один лишь в том случае, когда не несет выручку. А так чего или кого бояться? От рынка до гостиницы каких-то триста — триста пятьдесят метров, все здесь, в переулке, знакомо до последнего камня. Группа Мамеда торгует на Придонском Центральном пятый год, обжились, устроились как дома. Семьи там, в Азербайджане, а тут, в русском городе — ППЖ, походно-полевые жены: красоток, падких на хорошие деньги, полно. И в рестораны они ходят охотно, и ночевать в номерах гостиницы запросто остаются, девки без комплексов. Единственно что или, точнее, кто отравляет жизнь — так это местные рэкетиры, боевики того же Кашалота с Левого берега. Наезды бывали не раз, но с тех пор, как Кашалота предупредили, удавив его кота, он вроде бы поутих. Ну что ж, мужик, видно, с головой, понимает, что к чему. Мамед похвалил Гейдара за проведенную операцию, даже премию выдал — штуку баксов.

В этот вечер Резаный возвращался в гостиницу один. Деньги они уже отнесли с Казбеком, шеф сидит там, в «Придонье», считает. А ему, Гейдару, пришлось вернуться на рынок, довести до конца начатое выгодное дело: «мамедовцы» вынудили приезжих земляков-лохов уступить целую фуру отличных яблок по очень низкой цене. Лохи (их было двое) купили эти первосортные яблоки где-то в Краснодарском крае, привезли сюда, в Придонск, надеясь на приличную выручку, но тут их, как оказалось, поджидали земляки, люди Мамеда. Казбек с Архаром забрались в кабину грузовика, переговорили «по душам» с земляками, показав им финки, выставили свои условия…

Вопрос был решен быстро, Архар и Казбек остались сейчас у грузовика, наблюдают за перегрузкой яблок, а он, Гейдар, торопился с докладом к шефу.