Светорада Медовая - Вилар Симона - Страница 81

– Нам пришлось пережидать дождь, разве тебе не сказали об этом, олух ты этакий?

После попытки отравить ее Светорада держалась с евнухом неприязненно, даже выговаривала Овадии, почему этот рыхлый кастрат до сих пор не смещен с должности. Овадия отделался какой-то очередной шуткой, как он умел, но сказал, что Сабур теперь намного бдительнее станет следить за его любимой женой. Вот Сабур и следил, тут же оповестив шада о задержке Светорады в Итиле.

Когда же на другой день Овадия стал ее расспрашивать, Светорада сказала, что она бы вообще осталась ночевать в городе – такой сильный лил дождь. Разве это предосудительно, если и Мариам порой остается в Итиле, когда допоздна задерживается в своих христианских храмах. Причем Светорада заметила, что ее последние слова отчего-то смутили Овадию, и он поспешил перевести разговор на другое, заявив, что готов сам сопровождать жену на бои, раз уж ей так нравится это развлечение. И добавил, что слышал, будто Каюм, желая привлечь побольше народу, обещал выставить против своего непобедимого бойца Гурга сразу троих поединщиков. Значит, их ожидает очень занятное зрелище.

Говоря все это, Овадия играл рукой Светорады, и его пальцы незаметно скользнули под широкий рукав платья, нежно лаская ее. Она и в самом деле ощутила волнение, пока их обоих не отвлек поднятый служанками шум: те раскричались, суетясь вокруг Русланы, которая неожиданно лишилась чувств, услышав о новом испытании для Скафти. Позже, уже придя в себя, Руслана сообщила Светораде, что она беременна от бывшего пасынка.

– Но я ничего не сказала ему, – говорила она, глотая слезы, – ему незачем волноваться еще и об этом. А новый бой… Представляю, сколько людей придут на этот поединок. И как тяжело будет Скафти победить, чтобы выжить.

И, тем не менее, она оживилась, когда Светорада отправила се к варягам переговорить о возможном побеге Скафти. Вернулась Руслана не скоро, однако окрыленная их согласием помочь. И женщины решили, не откладывая, заняться распродажей драгоценностей шадё, чтобы иметь необходимую сумму на подкуп стражей, которые помогут устроить побег.

Это оказалось не так-то просто: мало найти достаточно богатых торговцев, чтобы продать драгоценности, – нужно было сохранить все в тайне. Через пару дней, когда молодые женщины возвращались после продажи удивительно красивых изумрудных подвесок княжны, они неожиданно увидели на узкой улочке Мариям и Овадию. Светорада заметалась, не желая встречи, дабы ничего не объяснять, однако вскоре шад сам куда-то скрылся, и к ним подошла одна Мариам. Когда она спросила, что понадобилось жемчужине Итильского дворца в квартале торговцев ценностями, княжна ответила вопросом на вопрос:

– А вы что тут делаете, мудрая Мариам? – И хотя это прозвучало довольно неучтиво, добавила: – Да еще в компании с моим мужем…

Помедлив, Мариам сказала, что Овадия встретил ее случайно, когда она возвращалась с исповеди, ибо у христиан сейчас время Великого Поста, когда следует чаще исповедоваться, чтобы облегчить бремя своих грехов. Казалось, Мариам готова пуститься в пространные объяснения, однако Светорада поспешила уйти. Она не обязана возобновлять дружбу с женщиной, которая ее ненавидит. Уходя, Светорада не заметила, как Мариам переглянулась с одним из охранников шадё, и тот утвердительно кивнул ей. Медовая не увидела и того, как из соседней калитки, едва они свернули за угол, вновь появился Овадия и они с Мариам удалились.

Теперь Овадия редко посещал княжну. Она была этим довольна, ибо Руслана мучилась приступами дурноты, и Светораде приходилось самой заниматься их общим делом. Она даже навестила Скафти, чтобы обсудить, кого, по его мнению, лучше попробовать подкупить, кто более жаден, чтобы прельститься наградой, и кто не так дорожит своим местом подле хозяина рабов-поединщиков. Они долго разговаривали в комнатушке Скафти, и он даже осмелился спросить, а не решится ли Медовая бежать вместе с ними? Разве ей не хочется вернуться на Русь?

Он не понимал, насколько Светораде больно слышать этот вопрос.

– Я не вернусь! – твердо сказала она. – Если мы рискуем, готовя тебе побег, это не значит, что женщина, к тому же жена самого царевича, может решиться на такое. Да и зачем мне бежать? Что меня ждет на Руси, кроме воспоминаний?

Ее глаза при последних словах потускнели, как звезды в утренней дымке. Скафти виновато опустил голову, жалея, что сделал ей больно. Потом негромко произнес:

– Медовая, ты помнишь, как я рассказывал тебе о своей невесте, после гибели которой дал слово никогда больше не жениться? Тогда я верил в то, что говорю. Но горе и смерть – неотъемлемая часть мира, а живое бежит от мертвого и тянется к живому. Человеческое сердце хочет верить в радость, что бы ни случилось. Так и мое сердце однажды забилось по-новому, когда его оживила любовь Русланы. А ведь я знал ее ранее, но не оценил, даже избегал. Потом полюбил… И это тогда, когда я во всем разуверился и в самом деле стал волком Гургом. Ты же, Медовая… Ты прекрасна, ты будишь в сердцах любовь, и однажды ты не сможешь не полюбить в ответ.

Светорада не знала, хочется ли ей верить ему. Она просто жила, находя в жизни множество маленьких радостей… которые заменяли ту единственную, что зовется счастьем. А любовь… Она подумала об Овадии, своем муже. Однажды она не сможет отказать ему, видя его беззаветную любовь к себе.

Еще через несколько дней Руслана тревожно поведала княжне, что, хотя варяги готовы принять на борт прославленного Гурга, они считают неблагоразумным идти на такое опасное дело перед боем, когда имя Гурга у всех на устах. Его исчезновение может всполошить весь город.

В столице Хазарии и впрямь слишком много говорили о предстоящей схватке прославленного бойца с тремя поединщиками. Ходили слухи, что даже бек Вениамин, этот могущественный правитель, будет присутствовать на схватке. Прибудет на поединок и шад Овадия с братьями, а также многие из хазарских ишханов, которые не прочь получить свою долю острых ощущений перед отъездом на кочевье. Так что, несмотря на все страхи женщин за Гурга, они смирились с тем, что им не успеть устроить отъезд Скафти до злополучного боя. И теперь Руслана носила подношения богам, в том числе воинственному Тенгри-хану, и просила служителей всемогущего в Хазарии Яхве молиться о защите ее возлюбленного, а Светорада сделала щедрый вклад в христианский храм, так как у нее сложилось мнение, что Христос наименее кровавый из богов.

За пару дней до назначенного боя Руслана пожелала встретиться со Скафти. Теперь многие посещали Гурга, и устроить встречу было непросто. И все же она смогла достаточно заплатить Каюму, чтобы он пропустил ее к возлюбленному. Светорада, не желая мешать их встрече, осталась ждать подругу в караван-сарае. Однако на этот раз встреча несколько затянулась, Руслана все не возвращалась, и Светорада, устав ждать, решила поторопить влюбленных. Конечно, Руслане сейчас очень тяжело, но все же ей не следует забывать, что они не должны привлекать к себе излишнего внимания, особенно накануне побега.

С Русланой Светорада столкнулась при выходе из казарм близ самого здания. К удивлению княжны, та выглядела не подавленной, а скорее воодушевленной.

– Я все же решилась открыть ему, что у нас будет ребенок, – сказала Руслана, когда они уже усаживались в ожидавшие их носилки. – Мне стало дурно во время свидания, Скафти очень встревожился, и, чтобы успокоить его, я во всем созналась. О великое небо! Как же он обрадовался! Сказал, что будет вдвойне осторожен, ведь теперь ему так важно сохранить ребенку отца. Особенно если появилась надежда, что к моменту его рождения он уже будет свободен!

Правда, вскоре оживление Русланы прошло, и она проплакала весь обратный путь, забившись в угол носилок. Ибо она понимала, что эта встреча могла быть последней…

Светорада молчала. Их носилки чуть покачивались на плечах сильных рабов, потом остановились у моста, ведущего на остров, где высился громадой башен дворец кагана.

Несмотря на поздний час, подъемный мост к острову по знаку Светорады был опущен. Охранник зажег факел и проводил женщин до ворот дворцового строения, где их встречал один из евнухов. А потом Светорада узнала, что ее ждет муж.