Юджиния - Минчин Александр - Страница 2

Через несколько дней раздался звонок. Женский голос произнес, что с ним будет говорить мистер Нилл или что это мистер Нилл, он не понял, очень быстро, и через секунду раздался щелчок. Соединилось.

— Хелло. Сегодня ваш первый день работы, я жду вас у себя дома в три часа.

— Спасибо. Я обязательно буду.

— До свидания.

Он не успел сказать «до свидания», и рот так и остался открытым.

«Господи, какое счастье… — подумал он. И вздохнул: — Я не умру».

Ожидая его, мистер Нилл прохаживался у парадного крыльца и, едва услышав шаги, сразу направился в гараж.

— Вы пунктуальны, это хорошо. Я не приветствую опозданий.

Александр вопросительно посмотрел на него, тот кивнул. Ключи находились уже в замке зажигания. Александр не сообразил, что гараж с электронной дверью, да и угонять лимузины никому не пришло бы в голову. Слишком они заметны.

Шины мягко прошуршали по гравию. Он хотел спросить: куда… куда мы едем, но передумал. Как бы читая его мысли, мистер Нилл произнес:

— В аэропорт. Мы едем встречать мою жену и дочь. Они прилетают через тридцать минут.

И только в этот момент Александр заметил, как тщательно был одет мистер Нилл.

— Ты думаешь, что успеешь доехать?

— За двадцать минут.

Тот удовлетворенно кивнул гладко расчесанной головой. Аромат исходил от всего его облика.

Александр доехал за восемнадцать минут, и мистер Нилл, немного удивленный, посмотрел на него.

— Ты всегда так ездишь?

— Не с детьми и не с женщинами.

— Не боишься потерять права?

— У меня есть вторые, европейские. Белозубая улыбка раздвинула губы.

— Ты не теряешься, мальчик.

— Я только что нашелся…

— Почему?

— Потому что в Америке работа — это жизнь. И я буду жить.

Тот кивнул.

— Спасибо за кусочек времени — я выкурю сигару. Ты хочешь?

— Спасибо, я не курю.

С легким удивлением господин посмотрел на него.

— Как давно?

— Полтора года. А как вы узнали, что я курил?

— У тебя дернулся кадык, когда я предложил.

Впечатляющая наблюдательность, подумал Александр, не зная еще, как это поразит его дальше, в будущем.

— Вы очень наблюдательны. Мистер Нилл улыбнулся.

Самолет выруливал, урча моторами, к стеклянной галерее, так что ему все было видно от невысокого заборчика-ограды. Он подумал, что у них поразительные пилоты. Вытворяют с самолетом что хотят, как он с машиной.

Отсчитав примерно десять минут, Александр сделал круг и подкатил к подъезду, около которого нельзя было стоять. В то же мгновение появился мистер Нилл, и он увидел его через стеклянство разъезжающейся двери.

Интуитивно или инстинктивно он вышел из машины, хотя не знал, надо ли это делать. На своей первой работе он этого не делал, и униформы носить было не надо.

Его поразила точеная обложечная красота жены мистера Нилла, которая ему грациозно кивнула. А дальше его поразил вопрос дочери:

— Что, у нас новый шофер?

Во веки веков ему не забыть, как она это произнесла. Ах, ты… — подумал он, но вовремя остановился: это была его еда. Хотя он и не был л ю д о е д$7

— Да, — коротко ответил отец, кивнув ему на багажник.

И они весело защебетали, заговорив о чем-то своем.

Чемоданов было немного, но изысканные. От одного из них исходил нежный аромат духов. За два с лишним года пребывания в этой стране он еще ни разу не позволил себе купить флакон дешевого одеколона. Или послать духи маме.

Они сели внутрь, сами, не ожидая, чтобы он открыл двери.

Нетерпеливый взгляд хозяина — и машина тронулась.

— Да, — сказал мистер Нилл, — пока не забыл, это наш шофер. Его зовут Александр.

— Меня зовут Клуиз Нилл, — сказала красивая леди.

— Это моя жена, — объяснил мистер Нилл.

— Please to meet you, mam.[1]

— А это моя дочь…

— Меня зовут Юджиния Нилл, — услышал он смеющийся голос.

Он произнес:

— Мисс, — и кивнул.

Он видел их в зеркало заднего вида, всех, они сидели рядом. Прекрасная американская семья. Нуждающаяся в шофере. Тут же забывшая о нем начисто. Лишь глаза «белочки», как он окрестил про себя дочь, игриво поблескивали. И только задумчивый взгляд Клуиз скользнул неопределенно по его затылку.

Он плавно остановил машину, затормозив у самого подъезда.

— Обед готов, сэр, — сказал слуга, открывший дверь.

Он нажал кнопку, автоматически открывающую багажник. Уже забирали и заносили внутрь изящные чемоданы, приятно пахнувшие духами.

«И то хорошо, что не слуга. Впрочем, какая разница».

Мистер Нилл задержался у входа:

— Это все. Я только вас представил. Если хотите есть, вас покормят на кухне. Все, что понравится.

Он едва не поперхнулся:

— Нет, спасибо.

Слуг кормят, конечно, на кухне. Так что разницы никакой не было.

Забудь свой дом, забудь свою семью. Кого это волнует сейчас, здесь, теперь.

— Естественно, что вам будет заплачено как за целый день.

— Это не важно.

— Это — важно. Я позвоню завтра утром и скажу, что делать. Ваш первый день закончен. Поздравляю.

— Спасибо.

— Машину — в гараж. До свидания. — Дверь мягко захлопнулась, и никого не стало.

Он скатил машину в гараж на нейтральной скорости. Поколебавшись, он оставил ключи в замке.

Он вернулся домой, поковырялся в холодильнике, в котором было совершенно пусто, вспомнил о предложенном обеде на кухне и решил, что лучше остаться голодным. Он заснул поздно ночью над необходимой, но нудной книгой.

Звонок вторгся в сон.

— Я разбудил вас?

— Нет, сэр. Это нормально.

— Значит, сегодня в десять часов вы повезете моих дам в магазины, нужно купить одежду для Юджинии, к школе.

«Ей нечего надеть?» — чуть не пошутил Александр, но вовремя остановился. Сколько он помнил, всем женщинам всегда нечего было надеть.

— Ключи в машине, возьмите ее в гараже и подъезжайте к дому. Кредитные карточки в перчаточном отделении, если понадобится бензин или что-нибудь еще. Не звоните, они выйдут сами точно к десяти.

Ровно в десять две «младые грации» вышли. Это ему понравилось. Он ненавидел ждать. Больше ему не понравилось ничего. Разве что ноги матери, на которых он необдуманно чуть дольше задержал взгляд. Хотя он не воспринимал ее как мать. Скорее, старший друг. Так и окрестил ее — «старший друг».

Они быстро сели в машину, и он поехал. Клуиз указывала ему дорогу, ее английский звучал мягко. Она не была американкой. Не будучи урожденным в языке, он различал тысячи акцентов, наверно, лучше и четче, чем сами американцы. Свежий слух. И фантастическое желание освоить этот язык, победить. Иногда он думал — убить. Хотя как можно убить язык, было непонятно: не война же, и он не армия. Но это чисто символически. И он бился с языком, воевал один на один, хотя первый год язык убивал его, легко побеждая.

Машина свернула и остановилась у небольшого магазина, обитающего в невзрачном с виду строении. Они были уже в Бирмингеме. Мать и дочь, взявшись за руки, вошли.

Он ждал, через полчаса Клуиз вышла и попросила помочь отнести свертки, предложив ему зайти в магазин. Около прилавка продавец с вежливой улыбкой протянул всего лишь один пакет. Когда он взглянул на счет, лежащий на прилавке, ему чуть не стало плохо: он не верил, что такие деньги, такую астрономическую сумму можно потратить за полчаса.

«У нас в Рязани хлеба нет…» И, выходя из магазина, додумал: «А на водку уж везде в России не хватает».

Они снова сели в машину. Интересно, эти холеные руки что-нибудь несли в своей жизни, хоть раз? Он смотрел в зеркальце заднего вида. Руки доставали золотую зажигалку. Наверно, пачку сигарет.

Впрочем, он шофер, и его это не должно волновать. Господи, бедная мама… И не объяснить, что в Америке всякая работа — чудесна, лишь бы не умереть с холоду. А там — кто куда выбьется. Впереди долгий забег, и неизвестно, чем он кончится. Но каждый верит, что жизнь длинная (никто не хочет верить, что именно у него она будет короткая) и все будет хорошо: он своего добьется, и кончится она прекрасно. Все так думают, абсолютно все. Кроме пессимистов, шизофреников и заключенных.