Встретимся в Силуране! - Голотвина Ольга - Страница 28

Где же Кринаш, почему не возвращается?

Неприятная четверка резалась в «радугу» — только костяшки гремели. Играли на «королевское желание». Очередным «королем» стал долговязый парень с головой, похожей на охапку соломы. И башка эта соломенная возвышается над собеседниками чуть ли на целый локоть. Разумеется, друзья называют его Недомерком — а как еще его называть? Ну и вид у бедняги — словно его нарочно в длину вытягивали! Сам длинный, руки длинные, шея длинная... Даже нос длинный. И зубы как у зайца. Стоит, соображает, какое бы желание задумать...

— Вот! — ткнул Недомерок пальцем в сторону хозяйки. — Пусть она нам споет!

Додумался, дурень! Будто Дагерта с ними играет!

— Эй, хозяюшка! — возвысил голос главарь. — Слышишь, чего просят? Пой, раз «король» велит!

Дагерта обвела гостей взглядом. Два меча, кистень, прислоненный к стене топор... Да был бы дома Кринаш, разве позволил бы гостям переступить порог «зала» с оружием? Даже если б на огонек пожаловала волчья стая, Кринаш и их бы заставил клыки в сарае оставить, только потом пригласил бы в дом!

А теперь... теперь надо попробовать уладить дело мирно.

— Ой, тума-ан над лугом расстила-ается! — затянула женщина неожиданно красивым, звучным голосом. — Ой, со мно-ою милый мой прощается!..

Закончив недлинную песню, хозяйка выдавила улыбку и отошла от стола, гадая, что делать дальше. Молчун, конечно, не трус, но оружия в руках сроду не держал, раб есть раб. Сама Дагерта может кому угодно в лоб засветить, но драться с четверыми вооруженными буянами...

Хозяйка с надеждой оглядела гостей, склонившихся над мисками с кашей.

Матросы и капитан «Летящего» были сейчас на борту, что-то чинили. Так, а в доме кто? Трое пожилых купцов... и зачем они без охраны ездят, грибы старые?.. Худенькая бледная девушка из Фатимира — осиротела и едет в столицу к родственникам... Бродячий лекарь с парнишкой-подмастерьем... В самом углу — тот верзила с пустыми глазами, о котором беспокоился Кринаш. Ох, как не хочется к нему обращаться! Но, видно, придется..

Дагерта подхватила кувшин с вином, подошла к гостю, склонилась над ним, наполняя кубок, и шепнула:

— Если вон те четверо разбуянятся... не поможет ли мой господин их успокоить?

Тяжелая голова медленно повернулась на короткой шее. Оловянные глаза равнодушно глянули в лицо Дагерте.

— Иди в болото, дура... не мешай есть!

Женщина попятилась, да ее спиной грянул хохот: закончился новый кон «радуги», у четверки появился новый «король»— Им оказался смазливый парень со светлыми холеными усами и короткой бородкой.

— Чего я хо-очу? — сказал он нараспев. — Та-ак чего же я хо-очу?

Он легко перепрыгнул через скамью и пошел вдоль столов, поглядывая по сторонам своими наглыми, немного навыкате, глазами.

Хозяйка уже поняла, почему Красавчик так разговаривает: он заикался, стыдился этого и поэтому старался выпевать каждую фразу.

Парень прошел мимо притихшей девчушки из Фатимира, вдруг остановился, обернулся и резким движением выдернул ее из-за стола. Грубо облапив девушку, он громко, с чмоканьем поцеловал ее.

— Вот чего я хо-отел! — гордо заявил он под одобрительные возгласы дружков.

Перепуганная девчонка громко разрыдалась. Дагерта поспешно ухватила ее за руку, утащила наверх, в свою комнату, сунула тазик с водой и полотенце. Девушка уняла рев, но продолжала судорожно всхлипывать. Опытная Дагерта знала, что в таких случаях лучше не утешать. Она строго цыкнула на девчонку, указала на захныкавшего в колыбели Нурнаша:

— Разбудила — теперь давай укачивай!

Растерявшаяся девушка проглотила последний всхлип и покорно взялась за край колыбели, а Дагерта поспешила вниз, кипя от гнева. Что они себе позволяют, эти мерзавцы?!

Внизу четверка продолжала передавать из рук в руки коробку с костяшками. Хохот и брань не утихали, но пока новых неприятностей вроде бы не произошло...

— Хозяюшка! — вежливо окликнул Дагерту юный помощник бродячего лекаря. — Милостивая госпожа! Нельзя ли добавки?

Надо же, все уплел! А такой вроде тощий да бледненький... Ничего не поделаешь: заплатив вперед, постоялец имеет право лопать, пока пузо не треснет.

Дагерта поспешила на голос, неся миску, из которой валил пар.

— Кушай, маленький, кушай... ну ты, маленький, и жрать!.. — Последнее было сказано негромко и в сторону.

За ее спиной Ильен перемигнулся с учителем. Первая порция в мешочке из плотного полотна уже грела бок Айрунги под балахоном. Путь предстоял долгий, грех было не запастись бесплатной провизией. Только бы не заметила хозяйка! За такие фокусы хитрому гостю могут и ребра пересчитать!

Но Дагерта уже забыла о них, прислушиваясь к голосам за соседним столом.

— Две по-одковы и ро-оза! Да-авай, Шершень, кида-ай!

— Подкова, кинжал, морская звезда... Держи, бабка, теперь ты...

— Алмаз, кинжал, дракон!

— Везет тебе, старая карга! Бросай, Недомерок... Ого! Три алмаза!

Долговязый гордо встал, озираясь и соображая, что бы такое пожелать.

— Вот! — ткнул он пальцем в бродячего лекаря за соседним столом. — Пусть он под стол залезет и козлом закричит!

Дагерта тут же оказалась рядом с разошедшимся гостем:

— Ну, вот что! Ты, господин хороший, сядь на место и к людям не цепляйся, они ж тебя не трогают! А то недолго и по ушам схлопотать!

— По ушам? — громогласно переспросила старуха, поправляя за поясом кистень. — Это от кого же, говори напрямик! Не от тебя ли, кляча двуногая?

Худой длиннолицый лекарь засуетился, локтем смахнул на пол свой мешок, кинулся его поднимать.

— Эй, Молчун! — возвысила голос хозяйка. — А ну, сгоняй на пристань, кликни матросов...

— Стой, где стоишь! — гранитным голосом посоветовал рабу Шершень. — До порога дойти не сумеешь...

— А ты, те-етка, — пропел Красавчик, — та-ащи вина и не дури!

— А я и говорю, — не дал себя сбить Недомерок, — пусть вот этот, в балахоне, лезет под стол и козлом мемекает!

Он угрожающе надвинулся на бродячего лекаря. Тот сосредоточенно глянул под ноги и вежливо спросил:

— А вот эту монету мой господин обронил? Или из моего мешка выкатилась?

— Монета? — растерялся Недомерок. — Где?

Он нагнулся, не разглядел ничего более ценного, чем пара дохлых тараканов, и гневно выпрямился, решив, что над ним издеваются.

— Да я ж тебя сейчас, пилюля ты слабительная...

Его прервал пронзительный визг сверху. Девчонка, в которой любопытство пересилило испуг, выбралась на галерейку — посмотреть, что будет дальше. И теперь визжала, указывая на что-то рукой.

Недомерок почуял запах дыма — едкий, пронзительный. Он крутанулся на каблуках, но не увидел ничего, кроме перекошенных от удивления рож приятелей и разинутого рта трактирщицы. Это его отнюдь не успокоило. Он вновь обернулся — и вновь ничего не увидел. А дым уже застилал все вокруг.

— Сб-брось п-плащ! — заорал Красавчик, забыв выпевать слова. — Г-горишь, д-дурень!

Действительно, долговязый невежа, войдя в дом, не снял плащ. И теперь из капюшона, откинутого на плечи, валил густой вонючий дым.

Недомерок попытался развязать тесемки у горла, но только хуже их затянул.

— Залить надо, — подсказал Красавчику негромкий, спокойный голос лекаря. — Да не вином, дурак, водой... На, держи!

Опешивший Красавчик послушно взял в руки небольшую деревянную бадейку, возникшую откуда-то из-под локтя, и выплеснул ее содержимое на вертевшегося перед ним Недомерка. Большая часть жидкости угодила мимо — прямо в физиономию Шершню. Впоследствии Красавчик клялся, что его кто-то толкнул под локоть, и ругмя ругал хозяйку, не предупредившую, что в бадейке не вода, а помои...

— Ты что, одурел? — гневно вопросил главарь, дернулся к Красавчику — и грохнулся на стол, сметая на пол миски, кувшины и игральные кости. За ним поехала скамья, к которой, как почему-то оказалось, Шершень был привязан веревкой за сапог.

Старуха шагнула вперед, чтобы помочь главарю... и заорала не хуже девчонки на галерейке, шарахнулась прочь, не удержалась на ногах, с маху плюхнулась на задницу. Подол длинной юбки задрался, открыв высокие мужские сапоги. Под грубой материей трепыхалось что-то живое, пытаясь выбраться наружу.