Тюрьмой Варяга не сломить - Сухов Евгений Евгеньевич - Страница 41

Варяг был ошеломлен услышанным. Вот это да! Генерал при полной форме обращался к нему, смотрящему России, с просьбой о помощи! Генерал просил его, законного вора, повлиять своим авторитетом на людей, а то и просто помочь подавить возможный мятеж.

— А скажи-ка мне на милость, генерал, — тихо заговорил он, — на кой черт понадобилось тебе моих ближайших друзей убирать? Зачем убили Нестеренко? Ангела? Сивого? Зачем застрелили Вику, она-то тут при чем? Что с Графом? И подозреваю, многие другие попали в вашу мясорубку. Если ты рассчитывал со мной в сделку вступить, какого же хера ты вокруг меня кровавое море разлил?

Генерал-лейтенант Калистратов, похоже, не ожидал этих вопросов и не был готов к ответу. Немного смутившись, отвечал:

— Я не знаю, Варяг, чьих это рук дело. Поверь, это не мой приказ. Я ведь тут, в Питере, сижу. Это могут быть московские структуры… А чем занимаются в соседнем ведомстве, я просто не могу знать. Будь моя воля, я бы никогда не отдал такого приказа. Все очень непросто, Варяг, очень непросто, ты себе даже представить не можешь. Одно тебе скажу: как у вас, воров, бывают несогласные и непокорные, так и у нас не все в одном строю ходят. Я бы никого из твоих людей убивать не стал. Но об этом после. Скоро власть в России поменяется — помяни мое слово. И к этой смене нам надо готовиться заранее. Вот почему и возникла идея тебя привлечь. — Варяг продолжал молчать. — Пойми, у тебя лично и в вашей воровской системе все останется по-старому, никто вас щемить не станет. Просто придут новые люди — от Кремля до какой-нибудь заштатной облдумы.

— Зачем убрали Нестеренко? — непреклонно спросил Варяг.

— Я догадываюсь, зачем его уничтожили. Он был упрямым, прямолинейным. С ним трудно было договориться. Ты молодой, хоть много уже в жизни повидал. Попробовал и горького, и сладкого. Тебе же есть что терять, Варяг. Если пойдешь с нами, получишь все, что имел, и даже больше. Не пойдешь — сгинешь где-нибудь в зоне.

Варяг взглянул на генерала Артамонова. Тот все это время молчал и смотрел вниз, делая вид, будто ничего не слышит и разговор коллеги-генерала с арестованным вором его не касается. Теперь Артамонов покосился на Варяга, поймал его взгляд и чуть усмехнулся. Владислав не понял, что значит эта усмешка: то ли «ну и дурак же ты», то ли «ну что я могу сделать».

— Вот что, генерал, — заговорил Варяг спокойно. — Не знаю, кто готовил тебе на меня «объективку» и читал ли ты мое дело. А мое досье на Петровке да на Лубянке потянет на «Войну и мир» Льва Толстого. Да только плохие у тебя референты. Ты, видно, забыл, что у меня корона. А она повесомее твоих погон и орденов будет. Я — вор в законе. Так что сукой никогда не был и быть не собираюсь. Ты волен упрятать меня в тмутаракань, но учти: где бы я ни находился, братва для меня всегда шконку поприличнее отыщет и хавку посытнее принесет. Кто моих друзей погубил, я все равно узнаю. И за измену накажу жестоко. И до убийц Вики доберусь лично — вот этими руками буду их на куски рвать. И за Егора Сергеевича отомщу всем — от заказчиков до исполнителей. А что касается власти, то вот тебе мой ответ: может быть, в Кремль ты и твои хозяева въедете на белом «Мерседесе», но в России вам не править. А захотите меня убить — что ж, на то божья воля. Смерти я никогда не боялся, от нее не бегал, хотя и на холку к ней не лез. И вообще, я удивляюсь: не слишком ли поспешно вы решили меня упрятать в зону? Против меня выдвинуто какое-то обвинение или, может быть, уже состоялся суд?

— Не притворяйся наивным, Варяг. Нам известны многие из твоих грешков. Может, ты нам объяснишь, почему последние годы жил под фамилией Игнатова? Чем же таким тебе не угодила собственная фамилия? И потом, разве не ты смотрящий по России?

— А разве у нас запрещены общественные организации? — не сдержал улыбки Варяг.

— Ну, твой-то профсоюз явно проходит по всем статьям УК. Мы достаточно знаем о твоих делах не только в Америке, но и в России. Твоего досье хватит с избытком на то, чтобы отправить тебя в длительную командировку.

— И когда же будет правый суд?

— Не беспокойся, скоро.

— И где же? Не в Кремлевском ли дворце съездов?

— А ты не переживай. Подыщем хорошее место, ни одна собака туда не доберется.

— Вот как! Оказывается, выбор уже сделан. Я-то думал, что судить меня будут непременно в столице, при огромном скоплении народа. Что об этом у нас напишут все центральные газеты, процесс непременно покажут по телевизору, снимут фильм и в назидание подрастающему поколению будут крутить в кинотеатрах. Западную прессу на уши поставят. А вы решили пойти по другому пути… Примитивно, генерал, недемократично, я ожидал от вас большего. А не боишься, что совершишь большую ошибку, посадив меня?

— О чем ты? — нахмурился Калистратов. Назидательный тон вора начинал сильно его раздражать.

Варяг вдруг понизил голос почти до шепота, так что генералам пришлось слегка податься вперед, чтобы услышать каждое произнесенное слово.

— А вот о чем. Вспомните, какой начался в России беспредел, когда мусора пересажали всех законных? В уголовном мире не стало авторитетов, а их место мгновенно позанимали банды отмороженных и устроили в России такой шмон, такой террор, какого не было со времен Гражданской войны. Что бы вы там ни говорили, но при ворах в законе всегда был порядок. История повторяется, ты ведь изучал историю, генерал?.. Сейчас вы упрячете меня, и на некоторое время я потеряю контроль над ситуацией, а в Москве начнется такая резня, что вы сами меня позовете, чтобы я помог вам установить прежний порядок. Не говоря уж о новом.

— А ты, Варяг, фантазер.

— Нет, генерал, я реалист и знаю ситуацию в России куда лучше, чем вы. Если угодно, знаю ее изнутри!

— Ладно, хватит нам твоих рассуждений, — резко прервал его Калистратов. — Поедешь за Урал, места эти для тебя знакомые. Боженька, создавая Сибирь, позаботился именно о таких людях, как ты, Варяг.

— Я никогда не навязываю своих взглядов, — спокойно возразил Владислав. — Мое дело предупредить. Смотрите, как бы не вышло хуже.

— Это теперь не твоя забота! — хмыкнул Калистратов. И, обернувшись к Артамонову, коротко добавил: — К подполковнику Беспалому его на зону командируем. Он с этим «философом» живо управится. И не таких типов обламывал Александр Тимофеевич!

Часть III Русская неволя

Глава 29 Хозяин зоны

Подполковник Александр Тимофеевич Беспалый, хозяин зоны, любил свою работу. Жизнь без тюрьмы он просто не представлял, и, где бы сам ни находился, высокие крепкие стены, окутанные колючей проволокой, притягивали его как самый сильный магнит.

Родился он в далеком таежном поселке, где в округе не было ничего, кроме нескольких колоний строгого режима да поселения «химиков». В связи с тем что до ближайшего райцентра по тайге было не меньше сотни километров, все жители поселка так или иначе оказывались по жизни связаны с зоной: кто работал здесь шофером, кто плотничал. Но преобладающая масса мужиков служила в охране. Работать в колониях нравилось даже бабам, которые вели подсобное хозяйство, а большую часть заготовленных овощей отвозили на зону.

В поселке существовали целые династии охранников: не только отцы, но даже деды служили в этих колониях. Еще при Сталине, при Хрущеве, при Брежневе. Служили охранниками и в пору перемен, продолжая передавать свое место наследникам с тем же чувством, с каким сапожник передает молоток подрастающему сыну. Именно к такой династии принадлежал Александр Беспалый и до восемнадцати лет с трудом представлял, что существует иной мир, который совершенно не похож на огромную территорию, обнесенную высоким каменным забором и колючей проволокой. И если его ровесники из других мест России мечтали стать летчиками и врачами, то Беспалый-младший желал продолжить дело отца и дорасти до начальника колонии.

Когда Саша закончил школу, Тимофей Егорович отдал ему свои полковничьи погоны и сказал: