Не стреляйте в рекламиста - Гольман Иосиф Абрамович - Страница 29

— Сами справимся, — улыбнулся Сеня. — Правда, чучело? — обратился он к поверженному злодею. Сеня ни с кем не хотел делиться полупобедой. Чем меньше рост, тем больше самолюбие. А Сеня хотел славы. Сегодня он ее честно заслужил.

— Покажи свои успехи, Митрошкин! — Это в кабинет вошел полковник Кунгуренко, начальник ОВД. — Вот, значит, какие они, наемные убийцы!

Кунгуренко был плотен и высок. Несмотря на свои пятьдесят, бегал кросс не хуже многих. А уж стрелял точно лучше большинства. Народ его уважал. Но сейчас Сеня не хотел делиться даже с ним.

— Идет работа, товарищ полковник. Думаю, к вечеру многое узнаем.

— Давай, орел. Я улетаю на совещание, часа через два буду.

Вот и временные рамки определились. Петруччо должен «сдуться» быстрее. Полковник получит готовый результат. А Митрошкин — явно задерживающиеся капитанские погоны.

Они опять остались одни.

— У меня на тебя полчаса есть, — со скукой в голосе предупредил сыщик. — Либо ты рассказываешь, либо…

— Что? — не притворяясь, испуганно спросил Петруччо.

— Придумай сам, — вежливо разрешил Сеня. — Все равно в натуре будет хуже.

Он снял часы и положил на стол. И вышел из кабинета.

Петруччо сидел на корточках (стула не дали) и потел от страха. «Что задумал этот ублюдок?» Никогда еще он не был так беспомощен.

Дверь открылась. Петруччо вздрогнул всем телом. Вошел маленький мучитель.

— Рассказываю программу, — спокойно сообщил он. — Ты сел навсегда. Самого в камеру, а ключи в озеро.

— Какое озеро? — чуть не закричал затравленный Петруччо. Про остров Огненный он не мог забыть. — Я же ничего не сделал!

— А вот это ты зря, дурачок, — даже пожалел парня сыщик. — Твой пистолетик столько рассказал…

— Ох, б..ь, — застонал Петруччо.

— Это ты мне? — расстроился Сеня. — А я-то к тебе всей душой…

— Нет, что вы! — «Сломался, сучонок, — радостно подумал Митрошкин. Еще немного…» — Это не моя пушка!

— Конечно, — успокоил его Сеня. — Мы знаем. Тебе менты подложили.

— Нет! Я купил его!

— Орехи колоть? Да не переживай ты так. Сейчас даже за три трупа, — один из них, кстати, мент, — не расстреливают. Не переживай.

Сеня импровизировал. Никакую экспертизу еще не проводили. Просто он видел, что клиент «поплыл», и ковал железо, не отходя от кассы.

Петруччо верил всему, что вещал Митрошкин. А как не поверить? Разве поверил бы он, что эта блоха подкует такого Мамая? А в тридцати метрах от них сидели кенты. С пушками. И ведь не шевельнулись! Суки, все суки. Каждый спасается в одиночку. (Если бы Петруччо поразмышлял, он бы сообразил, что кенты задержания не видели. И «подорвали когти», лишь завидев милицейскую машину. Однако Петруччо размышлять не хотелось. Он неосознанно, но верно шел к капитуляции, раздавленный происшедшим.)

— Но и это не самое неприятное, юноша. — Митрошкин присел на корточки, оказавшись лицом к лицу с задержанным.

— Что еще? — откровенно испугался парень.

«Вот», — удовлетворенно подумал Сеня. Краткая такая мысль. Но приятная.

— Тебя подсадят в камеру к их папаше. Въехал?

— К кому? — не понял Петруччо.

— К папе детей, которых ты хотел убить. Тебе сказали, кто он такой?

— Не-ет…

— Он сейчас в СИЗО. Порешил пятерых. За то же самое.

— Какое «то же самое»? — Петруччо, когда дежурил у дома, слышал некоторые насторожившие его разговоры жильцов, но не придал им значения.

— Ну, те тоже пришли убивать его детей.

— Я не хотел их убивать!

— Ему и расскажешь. Он доверчивый, — улыбнулся Сеня. — Правда, спать тебе в его камере будет трудно. Мало кто любит убийц детей. Да еще тех, чей папа сидит рядом. Не повезло тебе…

Петруччо заплакал. Уж он-то представлял себе свою будущую жизнь.

Сеня оглядел диспозицию, как полководец — поле выигранной битвы. Или как художник, нанесший на гениальный холст последний мазок. Осталось только подпись поставить.

— Последнего можно избежать, — заботливым шепотом, как добрая мамочка, зачастил он. — Легко. Да и со «стволом» тоже. Можно ведь и прежнего владельца поискать. А я найду, если надо. Ты мне веришь? Ну, зачем тебе за чужие грехи на остров? Тебе ж еще двадцати семи нет!

— Двадцать шесть, — прошептал Петруччо.

— Вот видишь, двадцать шесть. Жить да жить. Сейчас жить-то можно. Ну, зачем тебе чужие грехи?

— Что я должен сделать? — облизнул губы Петруччо.

— Отдай мне заказчика. Он тебя на смерть послал. Теперь других будет посылать, — Митрошкин не был психологом. Но точно знал, что и последнему стукачу лучше преподнести его профессию в красивой обертке.

— Я был у него два раза на новой квартире.

— Адресок?

— Щелковское шоссе, 104, корпус 3, квартира 17. Пятый этаж «хрущевки».

Митрошкин аж подпрыгнул. Черт! Прямо у дома с приключениями! Не дай бог, Заказчик видел сегодняшнее! Уйдет!

Опасение потерять такую редкостную удачу затуманило Сенины обычно разумные мозги.

— Кто он такой?

— Не знаю.

— Бизнес?

— Наверное. — Петруччо отнюдь не считал Заказчика бизнесменом, но опасался перечить внушавшему ужас человеку.

— Отлично. — Сеня не скрывал радости. Сейчас он пойдет и возьмет за толстую задницу этого деятеля. Заказчик и Исполнитель — оба рядом. А там, глядишь, ниточка и к первой банде покатится. Таких совпадений не бывает.

Сеня позвал веселого старшего лейтенанта, попросил дооформить Петруччо. А сам маленьким колобком скатился по лестнице на первый этаж.

— Ты куда? — крикнул из окошка дежурного Юра Аксенов. — К девчонкам небось, — с завистью сказал он напарнику, записывавшему в журнал очередное телефонное сообщение.

— Он свое отбегал, — мрачно сказал усатый капитан. — Ты что, не в курсе? Они с Зойкой из паспортного стола женятся в субботу. У той уж пузо выпирает.

Но Сеня этого не слышал. Митрошкин запрыгнул в личный транспорт, — битую бежевую «копейку» 1984 года выпуска, — но двигатель не завелся: аккумулятор сдох окончательно и бесповоротно, а денег на новый перед свадьбой не было. Сеня попросил курящих у входа милиционеров дать «толкача» и помчался «колоть» новорусского злодея.

Беланов, конечно, не видел задержания Петруччо. Как и не слышал стрельбу в соседнем доме. Имея к происходящему самое непосредственное отношение — лично распределял работу, — он решил больше не посещать квартиру, так близко расположенную к «грязному» месту. Но напоследок зашел демонтировать камеру внешнего наблюдения. Она денег стоит. Фирма, конечно, на новую даст. Однако Беланов — не транжира: использует старую. А деньги честно оставит себе.

Беланов уже понял, что денег никогда не бывает много.

Перед работой Андрей решил последний раз на старом месте попить чайку. Частенько он меняет пристанища. Даже не успевает привыкнуть. Но на прощание всегда устраивает чаепитие. Типа ритуала. Чтоб на новом месте жилось хорошо.

Он заварил «Дилму» — никак не кончается, проклятая, придется остатки с собой забирать. Отрезал себе хлеба от принесенного батона.

И в этот момент в дверь постучали.

Беланов никого не ждал. Включив монитор, он увидел за дверью маленького, но очень целеустремленного человека. Несмотря на свои размеры, человек явно ничего не боялся. И пришел он по Андрееву душу, Беланов мог в этом поклясться.

Андрей вскочил, бесшумно на цыпочках пробежал к двери, на ходу вынимая «Глок-17».

Он сам распределял их среди наиболее способных подчиненных: пришло всего три «ствола». Пистолет был замечательный, не сравнить с «ПМ». Во-первых, в полтора раза легче: многие детали из пластика. Удлиненные девятнадцатимиллиметровые гильзы от «Парабеллума» обладали увеличенной мощностью. Правда, не автомат. Да и не надо: профессионалы не стреляют из пистолетов очередями. Зато магазин, как у пулемета: семнадцать девятимиллиметровых патронов плюс восемнадцатый в патроннике.

Сене Митрошкину хватило и одного. Восемнадцатого. Пуля пробила камеру-"глазок", Сенину бедовую голову и, прошив дерматин да вату на двери расположенной напротив квартиры, застряла в деревянном массиве.