Не стреляйте в рекламиста - Гольман Иосиф Абрамович - Страница 14

— У меня еще одна просьба, — продолжил Андрей. — В Матросской Тишине сидит очень неприятный тип. Он уже убил пятерых. У вас ведь хорошие связи. Хотелось бы его нейтрализовать.

— Мне сесть в тюрьму? — улыбнулся Псих. Первые слова за время встречи. Нормальная речь, нормальная мимика. Но любой психиатр со стажем, лишь раз заглянув ему в глаза, рекомендовал бы изолировать этого человека.

Андрей в жизни разбирался. И в душах тоже. «Со смертью играю, — подумал он. — Хоть и жалко расставаться с таким инструментом, а все же надо. Отработает еще разок — и до свиданья. Кстати, сэкономлю на гонораре».

Его новая фирма, надо отдать должное, никогда не мелочилась. С Андрея не требовали ни кассовых книг, ни расписок — только конечный результат. Хороший принцип организации хорошей работы.

А Психа Андрей не боялся. В его профессии всегда так: или ты его, или он тебя. Просто надо быть уверенным в себе.

— Нет, конечно. Нельзя вам, Николай Петрович, в тюрьму. Вы для меня слишком ценны. Вы уж подумайте сами. Может, Орлов Александр Петрович в чем-то виноват перед обществом? Вот, посмотрите на его прошлое. — Он передал Психу папку. — А может, уже там кого-то обидит. Даже по незнанию, скажем. Вы меня понимаете?

Псих кивнул.

— Ну и отлично. Вот аванс. — Еще три тысячи перекочевали в наплечную сумку Психа. — Если понадобится что-то на помощников, вы знаете, как меня найти. Можете платить из своих, мы восполним. Кстати, он сейчас в маленькой камере, а будет в общей, в которой вы сидели. Сейчас там есть и ваши знакомые. — Номер Андрей не произнес вслух по привычке. Если можно не произносить, лучше не произносить. К встрече он, как всегда, подготовился с избытком.

— Кто?

— Варан. Записку передадите через его жену. Она через пару часов поедет с передачей. Ее не обыщут.

Псих повернулся к выходу. Но Андрей остановил его.

— Одну секунду, Николай Петрович! Ваша девочка (Псих вздрогнул), — просто чудо. Но растеряха. Передайте ей при встрече, пожалуйста. — Он протянул крохотный сверточек. В нем лежали девчоночий носовой платочек и трусики, странным образом исчезнувшие день назад из шкафчика девочки.

Псих скрипнул зубами, схватил сверток и вышел, хлопнув дверью.

Андрей расслабился. Пока что он в безопасности. Хотя держать охрану в пансионе накладно, но жизнь Андрея того стоит. Опять же — накладно для фирмы, а не для него лично. Кстати, охрана охраняет не только дочь Психа, но и полдесятка детей сотрудников фирмы. «А может, с той же целью?» — вдруг пришла свежая мысль. Пришла и ушла. У Андрея семьи нет.

Он подошел к окну. Утро еще не кончилось. Кто рано встает, тому Бог дает, говорила бабушка. Многое нужно еще успеть.

ГЛАВА 10

Береславский ушел от Лены, еще четко не представляя, что будет делать дальше. Определился уже в машине.

Перво-наперво — безопасность Сашки. Его служба в конвойных войсках могла принести в камере крупные неприятности. Остальное — потом. Первое из остального — обдумать, почему это все с ними приключилось (Ефим не разделял Сашкины и свои проблемы). Но пока — вопросы безопасности Орлова в СИЗО.

Ефим считал себя обстоятельным человеком и поэтому решил подстелить соломки со всех сторон.

Первый звонок — официальному лицу. Для всех генерал Иванов был важной шишкой из МВД. Но не для Ефима, который запускал с Юркой Ивановым змея, пек на кострах картошку и играл в школьном вокально-инструментальном ансамбле «Дети эпохи». Очень удачно для Сашки.

Юра уже был дома и звонку Ефима искренне обрадовался. Ефим не стал мять телефон подобными проблемами, и еще через полчаса они сидели в кофейне, в пяти минутах ходьбы от Юриного дома. В квартиру идти не захотели: Юрина супруга, Ирина, не без оснований полагала, что от общения с Ефимом ее мужу легче жить не станет.

— Что стряслось, старик? — спросил Юрик. Он совсем не был похож на генерала: толстенький, круглые щечки, курносый нос.

— Сашка Орлов в тюрьме.

— За что? — нахмурился Иванов. Он знал Сашу по Ефиминым дням рожденья.

— На его квартиру был налет. Сашка убил пятерых.

— Четверых, — уточнил генерал. — Я видел сводку. Но и в голову не пришло, что это тот Орлов.

— Почему — четверых? Лена сказала, что пятерых. Четверых дома и главаря по месту работы.

— Потому что четверых. Один в больнице. Давай конкретно: чего ты хочешь?

— Чтоб его выпустили и дали Героя России.

— Смешно, но не ко времени.

— А чего ты спрашиваешь? Я, что ли, мент?

— Фим, я милиционер, а не Генеральный прокурор.

— Понимаю. Иначе б ты меня в сауне принимал.

— Фим, шутки дурацкие. Его не отмазать. То, что он дома натворил, — куда ни шло. Но что на выезде войну устроил — просто так не пройдет. У него, кстати, еще гранату изъяли.

— Меня сейчас больше волнует, как он переживет СИЗО.

— А почему такие опасения?

— Он срочную отслужил в конвойных войсках.

— Это хуже. — Юрий достал мобильный телефон и начал набирать номер. Ефим деликатно вышел на улицу покурить.

— Все, за это можешь не волноваться, — успокоил его по возвращении генерал. — Но боюсь, что до суда больше ничем помочь не смогу. Здесь адвокат хороший нужен. После суда — отдельный разговор. Все сидят по-разному.

— С тобой приятно иметь дело, — повеселел Ефим. — А уж если меня посадят, то могу себе представить…

— Только приговор на руки получи, — заржал Юрий. — Будет тебе и телевизор, и мобильник.

— Мне бы лучше компьютер и девочек, — вздохнул Ефим.

На том и расстались. Генерал пошел домой, а Ефим помчался за город. Стелить солому с другой стороны.

30 лет назад

Ефим давно мечтал об авиамодельном кружке. У него была целая авиационная библиотека: воспоминания летчиков и конструкторов, научно-популярная литература. Он просто бредил небом. Хотя и отдавал себе отчет в неисполнимости мечтаний. С его-то зрением и за автомобильные права еще придется побороться. Так что, какое уж тут небо!

Но ведь мечта — на то и мечта, чтобы подниматься выше жизненных ограничений.

И сегодня день был особый. Ефим первый раз шел в авиамодельный кружок. Уже два года он отстаивал свое право на мечту. Пусть даже на ее первый этап. Сначала он долго болел, и приходилось напрягаться в обычной школе. Потом мама отказалась его водить, мотивируя нехваткой времени. Но Ефим знал истинную причину.

Дурная компания — вот был основной аргумент, употребляемый мамой в ссорах с папой, который сына поддерживал. И в самом деле, основной контингент моделистов составляли воспитанники 56-го, печально известного в их городе (один из городов-спутников столицы, куда переехали родители Ефима) профессионально-технического училища. Парни из «шараги», как оно называлось в народе, не зря пользовались авторитетом. Заслуженным, хотя и сомнительным. Без них в городе не обходилась ни одна мало-мальски приличная драка.

— Он должен уметь жить в любых компаниях, — убеждал папа.

— Он слишком тяжело мне достался, — оправдывалась мама.

Оба были правы.

Дискуссия завершилась сама собой, когда Ефиму исполнилось двенадцать лет. То есть сегодня. Он оставил на столе записку (где находится и когда вернется — обязательный атрибут внутрисемейных отношений) и пошел к автобусной остановке. Отныне он достаточно самостоятелен, чтобы между ним и его мечтой не становился никто, пусть даже из самых близких людей.

Кружок встретил его гомоном полутора десятков мальчишеских глоток. Это были завсегдатаи. Они приходили раньше и уходили позже всех. Основной возраст — тринадцать-семнадцать лет. Еще крутилась стайка более мелких пацанов, которые начинали с клейки бумажных ракет и, как правило, не выдерживали больше двух-трех месяцев кропотливого и внимательного труда.

Структурировал этот бедлам Володя, человек неопределенного возраста с нездоровым цветом лица. («Сжег себе желудок», — объясняли новичкам аборигены. Подразумевалось, что произошло это трагическое событие на секретном космодроме.)