Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Творения

Хлебников Велимир

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Творения - Хлебников Велимир - Страница 33

Изменить размер шрифта:

160. "Перед закатом в Кисловодск…"

К. А. Виноградовой

Перед закатом в Кисловодск

Я помню лик, суровый и угрюмый,

Запрятан в воротник:

То Лобачевский — ты,

Суровый Числоводск.

Для нас священно это имя.

«Мир с непоперечными кривыми»

Во дни «давно» и весел

Сел в первые ряды кресел

Думы моей,

Чей занавес уж поднят.

И я желал сегодня,

А может и вчера,

В знаменах Невского,

Под кровлею орлиного пера,

Увидеть имя Лобачевского.

Он будет с свободой на «ты»!

И вот к колодцу доброты,

О, внучка Лобачевского,

Вы с ведрами идете,

Меня встречая.

А я, одет умом в простое,

Лакаю собачонкой

В серебряном бочонке

Вино золотое.

10 ноября 1921

161. "Русь зеленая в месяце Ай!.."

Русь зеленая в месяце Ай!

Эй, горю-горю, пень!

Хочу девку — исповедь пня.

Он зеленый вблизи мухоморов.

Хоти девок — толкала весна.

Девы жмурятся робко,

Запрятав белой косынкой глаза.

Айные радости делая,

Как ветер проносятся

Жених и невеста, вся белая.

Лови и хватай!

Лови и зови огонь горихвостки.

Туши поцелуем глаза голубые,

Шарапай!

И, простодушный, медвежьею лапой

Лапай и цапай

Девичью тень.

Ты гори, пень!

Эй, гори, пень!

Не зевай!

В месяце Ай

Хохота пай

Дан тебе, мяса бревну.

Ну?

К девам и жёнкам

Катись медвежонком

Или на панской свирели

Свисти и играй. Ну!

Ты собираешь в лукошко грибы

В месяц Ау.

Он голодай, падает май.

Ветер сосною люлюкает,

Кто-то поет и аукает,

Веткой стоокою стукает.

И ляпуна не поймать

Бесу с разбойничьей рожей.

Сосновая мать

Кушает синих стрекоз.

Кинь ляпуна, он негожий.

Ты, по-разбойничьи вскинувши косы,

Ведьмой сигаешь через костер,

Крикнув: «Струбай!»

Всюду тепло. Ночь голуба.

Девушек толпы темны и босы,

Темное тело, серые косы.

Веет любовью. В лес по грибы.

Здесь сыроежка и рыжий рыжик

С малиновой кровью,

Желтый груздь, мохнатый и круглый,

И ты, печерица,

Как снег скромно-белая.

И белый, крепыш с толстой головкой.

Ты гнешь пояса,

Когда сенозарник,

В темный грозник.

Он — месяц страдник,

Алой змеею возник

Из черной дороги Батыя.

Колос целует

Руки святые

Полночи богу.

В серпня неделю машешь серпом,

Гонишь густые колосья,

Тучные гривы коней золотых,

Потом одетая, пьешь

Из кувшинов холодную воду.

И в осенины смотришь на небо,

На ясное бабие лето,

На блеск паутины.

А вечером жужжит веретено.

Девы с воплем притворным

Хоронят бога мух,

Запекши с малиной в пирог.

В месяц реун слушаешь сов,

Урожая знахарок.

Смотришь на зарево.

После зазимье, свадебник месяц,

В медвежьем тулупе едет невеста,

Свадьбы справляешь,

Глухарями украсив

Тройки дугу.

Голые рощи. Сосна одиноко

Темнеет. Ворон на ней.

После пойдут уже братчины.

Брага и хмель на столе.

Бороды политы серыми каплями,

Черны меды на столе.

За ними зимник —

Умник в тулупе.

Осень 1921

162. "Завод: ухвата челюсти, громадные, тяжелые…"

Завод: ухвата челюсти, громадные, тяжелые,

Проносят медь, железо, олово;

Огня — ночного властелина — вой:

Клещи до пламени малиновые;

В котлах чугунных кипяток

Слюною кровавою клокочет;

Он дерево нечаянно зажег,

Оно шипит и вспыхнуть хочет!

Ухват руду хватает мнями

И мчится, увлекаемый ремнями.

И, неуклюжей сельской панны,

Громадной тушей великана

Руда уселась с края чана,

Чугун глотая из стакана!

Где печка с сумраком боролась,

Я слышал голос — ржаной, как колос:

«Ты не куй меня, мати,

К каменной палате!

Ты прикуй меня, мати,

К девичей кровати!»

Он пел по-сельскому у горна,

Где все — рубаха даже — черно.

Зловещий молот пел набат,

Руда снует вперед-назад!

Всегда горбата, в черной гриве,

Плеснув огнем, чтоб быть красивой.