Вопрос формы - Голд (Гоулд) Гораций Леонард - Страница 9

— Где бы мне найти человека, разбирающегося в криптограммах?

Дежурный вежливо пошептался с коллегой.

— Хранитель отдела рукописей знает в них толк, — сказал он, возвращаясь к Гилрою. — Вниз по лестнице…

Быстро поблагодарив его, Гилрой бросился в указанном направлении.

— Взгляните-ка, — сказал журналист, кладя бумажку на стол.

— Похоже, занятная штучка, — осторожно сказал хранитель, — но за двадцать лет мне не попалось ни одной, которую я не мог бы расколоть. — Он еще раз посмотрел на бумажку.

— Можете сказать, что в ней написано?

— Дайте мне попробовать. Шифр Бэкона разгадали только три столетия спустя.

Гилрой застонал. Таким сроком он не располагал.

— Здесь ясно видны группы, — продолжал хранитель, которому триста лет были нипочем. — Принцип частотности здесь не годится.

— Это я и сам знаю, — хрипло сказал Гилрой.

— Если вы такой умный, то зачем вы пришли ко мне?

— Ладно, ладно, не буду вам мешать, — и испуганный журналист сбежал.

Вернулся он час спустя, после того, как поел и исшагал окрестные кварталы, нервно жуя сигарету за сигаретой.

На столе перед хранителем выросла стена бумаг высотой по грудь Гилрою.

— Что-нибудь получилось?

Хранитель был слишком занят, чтобы отвечать. Он молча выписывал на листке бумаги букву за буквой: «кататоников оперировал мосс на деньги тальбота спасите меня от них».

— Если бы я еще и знал, что автор имел в виду, — сказал хранитель, — то, возможно, увидел бы в этой фразе даже смысл.

Гилрой вырвал бумажку у него из рук. Дверь громко захлопнулась за ним.

Трясясь в такси обратно в редакцию, Гилрой особой радости не испытывал. Если собаку убили, на всей этой истории с кататониками можно поставить крест. Собака была единственной ниточкой к автору послания.

Вуд пробирался темными узкими проходами за фруктовым рынком на Западной улице. Здесь можно будет укрыться среди ящиков с фруктами, если гангстеры Тальбота нападут на его след. От реки пришлось уйти, потому что они наверняка опознали его и вызвали подкрепление. На своих быстрых автомобилях они без труда оцепят район, в котором он находится, и прочешут его, пока не загонят Вуда в угол.

Но то, что его вышли искать газетчики, было гораздо важнее. Расшифровали они его послание или нет, в любом случае Гилрой понял, наконец, что он ищет контакта с ними.

Безошибочное собачье чутье вывело его в ближайшую к редакции точку. Он осторожно выглянул на угол. Чёрной машины не было видно: но ему придется проскочить без прикрытия добрых сто ярдов, да еще под самыми фонарями. Напряглись мощные мышцы ног.

Стрелой он пронесся по тротуару прямо к ногам человека, нетерпеливо переминающегося у двери.

— Наконец-то, — воскликнул редактор. — Вовнутрь, живо! — и распахнул дверь. В считанные секунды оба влетели в лифт и вот они уже в кабинете редактора.

— Надеюсь, никто тебя не видел, а то обоим крышка, — буркнул редактор, усаживаясь за стол.

Вуд растянулся на холодном полу, слушая как редактор проклинал Гилроя за то, что тот до сих пор отсутствует. Вуд надеялся, что к этому времени его послание уже расшифруют и поймут, что он человек в собачьей шкуре. Но стало ясно, что Гилрой все еще занят с расшифровкой.

В любом случае, он был пока что в безопасности. Гилрой скоро вернется, он все узнает. Надо потерпеть. Вуд поднял голову и прислушался. Он узнал характерную походку Гилроя. Хлопнула дверь.

— А, собака уже здесь? Посмотрите-ка, что я принес! — Он положил бумагу на стол перед редактором.

Вуд не сводил глаз с лица редактора, жадно читающего принесенную Гилроем бумагу. Вуд даже не обратил внимания на огромный бутерброд, который Гилрой положил рядом с ним. Он был ошеломлен тем, что Гилрой не проявил к нему никакого интереса. Он так ничего и не понял, но, может быть, редактор поймет?

— Вот, значит, как! Стало быть, и Мосс, и Тальбот! Теперь вырисовывается ясная картина.

— С Моссом мне все понятно, — сказал Гилрой. — Он единственный, кто мог выполнить такую операцию. Но Тальбот… Ему-то какой прок в этом деле? И кто же, в конце концов, послал нам шифровку? И откуда он получил информацию?

Вуд чуть с ума не сошел от отчаяния. Он ведь мог все объяснить, он-то уж лучше всех знал, какой Тальботу прок от экспериментов Мосса. Вопрос коммуникации был им решен. Тальбот и Мосс были разоблачены, но он и на шаг не приблизился к тому, чтобы вернуть себе свое собственное тело.

Ему придется написать еще одну шифровку — длинную и более подробную, которая ответит на все вопросы, только что заданные Гилроем. Но, чтобы сделать это… Его прямо дрожь пробрала. Чтобы сделать это, ему снова придется пробираться сквозь патрули гангстеров, ведь его шифровальная таблица била нарисована на полу в углу убежища.

— Надо заставить пса отвести нас к автору шифровки, решительно сказал Гилрой. — Это единственный способ загнать в угол Тальбота и Мосса. Пока что у нас есть только обвинение, но ни одного юридического доказательства, с которым можно было бы выступать в суде.

— Он должен находиться где-то недалеко отсюда, — сказал редактор.

Гилрой посмотрел на Вуда.

— Я тоже так думаю. Пес приходил сюда и лаял, пытаясь заставить нас следовать за ним. Мы его выгнали, но через полчаса он вернулся, принеся в зубах написанную каракулями записку. Потом, еще через час, он принес шифровку. Следовательно, ее автор находится где-то рядом. Дадим псу поесть, а затем…

Он вдруг шумно проглотил слюну и изумленно взглянул на редактора. Вскочив с места, он кинулся к Вуду и запустил пальцы в густые волосы его шеи.

— Смотрите, шеф, это же хирургический пластырь! Когда собака наклонила голову, чтобы откусить кусок, волосы упали в сторону, и я его заметил.

— По-твоему, эта собака — кататоник? — улыбнулся редактор. — Ты скоро свихнешься на этой почве, Гилрой.

— Весьма вероятно. Но я, все же, хочу посмотреть, что скрывается под этим пластырем.

Сердце Вуда яростно забилось. Он знал, что разрез на шее его собачьего тела как две капли воды похож на те, которые Гилрой видел у «кататоников». Гилрой все поймет с первого же взгляда.

Когда Гилрой дернул пластырь, Вуд пытался стерпеть пронизывающую боль, но все же дернулся в сторону. Рана была свежей, и густые волосы плотно прилипли к пластырю. Он позволил Гидрою сделать еще одну попытку. Но боль была невыносимой. К тому же он боялся, что рана откроется.

— Прекрати, — сказал редактор. — Он тебя укусит.

Гилрой выпрямился.

— Можно снять пластырь с помощью эфира.

— Ты что, и впрямь думаешь, что его оперировали? Мосс на собаках не работает. Влип, наверное, в потасовку, или один из горилл Тальбота успел угостить его пулей.

Зазвонил телефон.

— И все же, хотел бы я посмотреть, что скрывается под пластырем, — сказал Гилрой, пока редактор снимал трубку.

Все надежды Вуда мгновенно погасли. Он чувствовал себя виноватым в том, что невольно сопротивлялся Гилрою.

— В чем дело, Блэйн? — спросил редактор в трубку. Он внимательно слушал, лицо его нахмурилось.

— Дрянь дело, — сказал он Гилрою. — Автомобили Тальбота патрулируют наш район. Не знаю, право, как ты сумеешь пройти сквозь них с собакой.

Вуд встревожился. Он бросил недоеденный бутерброд и заворчал.

Гилрой с любопытством посмотрел на него.

— Я готов поклясться, что он понял ваши слова и реагирует на них.

— Обычная реакция собаки на голос.

— Нам надо доставить его к хозяину, — сказал Гилрой. — Могу это сделать, если вы со мной.

— Конечно, я с тобой. Но что ты намерен предпринять?

— Пошли! — Вуд и редактор, торопясь, последовали за тощим репортером. Молча они дождались лифта, молча спустились в вестибюль.

— Ждите здесь, за дверью, — сказал Гилрой. — Когда я подам сигнал, бегите со всех ног.

Через несколько минут к подъезду подкатило такси и Гилрой, сидящий в напряженной позе в кабине, открыл дверцу. Он наблюдал за углом улицы. Из-за поворота выехал черный автомобиль и медленно проплыл вдоль такси. В свете фонаря сверкнул ствол автомата. Гилрой подождал еще минуту после того, как черная машина свернула на Западную улицу, и отчаянно замахал длинными руками.