Вопрос формы - Голд (Гоулд) Гораций Леонард - Страница 10

— Быстро! Быстро! — хрипло крикнул он.

Редактор схватил Вуда на руки, толкнул дверь и вылетел на улицу. Такси рванулось с места. Вуд в отчаяньи свернулся на полу. Они думают, что он отведет их к своему хозяину, они до сих пор так и не поняли, что автором шифровки был он. Как ему объяснить им, наконец, что писал он?

— Думаю, что мы проехали достаточно, — сказал Гилрой и постучал пальцами по стеклянной перегородке, отделяющей кабину от водителя. Машина затормозила. Вуд решительно последовал за журналистами. Вести их он мог только в одно место. Он затрусил мелкой рысцой, чтобы они не отстали от него.

Гилрой и редактор глядели в темноту подвала, в котором Вуд нашел убежище.

— Выходите! — сказал Гилрой. — Мы ваши друзья. Мы хотим вам помочь.

Ответа не последовало. Зажигая спички, они полезли вовнутрь.

Вуд остановился приблизительно в том месте, где днем начертил шифровальную таблицу, и залаял. Журналисты кинулись к нему.

— Увидел, должно быть, что-то, — шепотом сказал редактор.

Гилрой прикрыл ладонью спичку, посветил и пожал плечами.

— Он на землю показывает, — сказал редактор.

Гилрой опустил спичку, но, прежде, чем свет достиг пола, он вскрикнул и выронил ее, размахивая обожженными пальцами в прохладном воздухе. Редактор пробормотал слова сочувствия и зажег новую спичку.

— Это и есть то, что мы ищем? Квадрат на земле, исписанный буквами и цифрами?

— Я вернусь через секунду, — ответил Гилрой. В темноте его лица не было видно, но Вуд заметил, как вдруг напрягся его голос. — Пойду принесу фонарь.

— Что мне делать, если придет этот человек? — поспешно спросил редактор.

— Ничего, — отрезал Гилрой. — Он не придет. На таблицу только не наступите.

Гилрой исчез. Редактор зажег очередную спичку.

— Что он, черт его побери, здесь увидел?..

Никогда в жизни не был еще Вуд так взволнован. В самом деле, что увидел Гилрой? Была ли это очередная догадка, вроде той, которая осенила его в кабинете редактора, когда он понял, что люди Тальбота охотятся именно за Вудом? Или он понял, наконец, истинную сущность Вуда? Гилрой сказал, что автор этой таблицы не придет, но его слова могли означать все, что угодно. Вуд лихорадочно искал способ раз и навсегда объяснить, кто он. Но нашел он только пассивное решение: следовать тому, что скажет Гилрой.

Когда, наконец, Гилрой вернулся, освещая себе путь ярким лучом света, редактора прорвало.

— Кончай со всем этим, Гилрой. Не могу же я терять целую ночь. Даже если мы и раскопаем правду, напечатать мы все равно ничего не сможем…

Гилрой не обращал на него внимания. Он направил свет мощного фонаря на квадрат с шифровальной таблицей.

— Смотрите сюда. — Сказал он и внимательно поглядел на Вуда, который тоже повиновался его команде и стал рядом с редактором.

— Тот, кто сделал эту таблицу, был очень осторожен. Он стоял спиной к стене, чтобы его никто не застал врасплох. Таблица обращена к нам верхом. Стойте на месте! — резко добавил он, увидев, что редактор хочет обойти таблицу с другой стороны. — Отпечатки ваших ног нам не нужны. Просмотрите внимательно туда, где должен был стоять тот, кто писал.

Редактор пристально посмотрел.

— Что же ты здесь увидел? — спросил он озадаченно.

— Земля сырая и довольно мягкая. И на ней сохранились отпечатки ног, которые вы только что чуть не затоптали. Но не человеческих ног!

Редактор прочистил горло.

— Брось дурака валять!

— Целое, — сказал Гилрой почти что самому себе, — всегда больше, чем просто сумма составляющих его частей. Перед вами ряд ничем не связанных между собой фактов. Совершенно очевидно несвязанных. Потом вылезает один факт — который отнюдь не кажется важней всех остальных, — но вдруг все становится на свои места, и перед вами подробная картина.

— Что ты бормочешь? — спросил редактор.

Гилрой согнул свою длиннющую спину и подобрал с пола огрызок карандаша. Он повертел его в руках, прежде чем отдать редактору.

— Это тот самый карандаш, который собака схватила со стола, когда мы выгоняли ее из редакции. Вот, пожалуйста, следы зубов на боковых гранях. Собака несла его в зубах. Но вот следы зубов у тупого конца карандаша. Может быть, я и схожу с ума… — Он достал из кармана грязный листок с шифровкой и распрямил его. — Я сразу обратил внимание на эти пятна, но ничего тогда не понял. Как по-вашему, что это такое?

Редактор послушно исследовал бумажку в свете фонаря.

— Возможно, отпечатки ладони, — сказал он.

— Детской, что ли? Нет. Мы оба знаем, что это отпечатки лап. Точно такие же отпечатки лап, как и у таблицы. Вы ведь уже поняли, что у меня на уме. Посмотрите только, как слушает нас пес.

Не повышая голоса, он обернулся и сказал: «А вот и автор записки пожаловал».

Инстинктивно Вуд обернулся тоже, но никого не увидел. Повернувшись обратно и посмотрев на Гилроя, он заметил страх в его угрюмых глазах.

— Зарубите это себе на носу и не обманывайте себя, шеф. Мосс и Тальбот создали оборотня!

Вуд залаял и радостно потерся о ноги Гилроя. Его поняли!

Но редактор разразился смехом. Обыкновенным заливным смехом.

— Напрасно ты работаешь в газете, Гилрой. Время только теряешь зря.

— Допустим, — яростно ответил Гилрой. — А другое объяснение у вас есть? Собака прорывается в редакцию и начинает лаять. До меня только что дошло, что я никогда в жизни не слышал, как собаки лают то коротким, то протяжным лаем. Она миновала все этажи и отделы и попала именно в репортерскую, потому что именно туда она и хотела попасть. Мы ее выгнали. Она вернулась с бумажкой, на которой каракулями было написано: «Я человек». Эти два слова заняли у нее целую страницу. Попробуйте писать зубами и увидите, какие каракули у вас получатся.

Собаке было необходимо найти более экономную систему письма, вот она и воспользовалась простым шифром. Но потеряла свой карандаш. И украла один из наших. Потом пробралась обратно сюда, укрываясь от головорезов Тальбота. У таблицы нет отпечатков ног, но есть отпечатки лап. И на принесенной нам бумаге тоже следы лап. А этот пес слушает каждое наше слово и понимает его. Когда я сказал, что автор записки стоит за его спиной, он повернулся. Что вы скажете на это?

Но слова Гилроя все еще не убедили редактора.

— Хорошая дрессировка…

— При всем моем к вам уважении должен сказать, что мозги у вас куриные. Эй, как тебя по имени, — сказал он Вуду, — чтобы ты сделал, если бы здесь был Мосс?

Вуд зарычал.

— Раз у тебя хватило ума придумать код, то хватит ума и найти способ, чтобы все нам рассказать. Все, что произошло.

Это воистину была триумфальная минута для Вуда. Пусть он не отвоевал еще свое тело! Теперь это лишь вопрос времени. Его бурной радости, вызванной словами Гилроя, было достаточно даже для лишенного всякого воображения редактора.

Гилрой поднял с пола острую деревяшку и быстро начертил на земле линию маленьких алфавитных знаков. Потом, отшвырнув палку, отступил на шаг и посветил фонарем.

— Выкладывай все.

Вуд прыгал перед нарисованными на земле буквами, тыкаясь носом по очереди в те, которые были нужны.

Т-а-л-ь-б-о-т-у н-у-ж-н-о з-д-о-р-о-в-о-е м-о-л-о-д-о-е т-е-л-о. М-о-с-с с-к-а-з-а-л ч-т-о м-о-ж-е-т э-т-о с-д-е-л-а-т-ь.

— Черт побери! — вырвалось у редактора.

В наступившей тишине было слышно лишь возбужденное сопение собаки и тяжелое дыхание мужчин.

Вуд добился своего!

Гилрой сидел за машинкой в своей квартире. Вуд, стоя у него за спиной, следил за пальцами, быстро мелькающими по клавиатуре. Редактор нервно расхаживал взад и вперед по комнате.

— Потерял столько времени, — жаловался он, — а если напечатать эту историю, то вообще потеряю все. Черт побери, Гилрой, что, по-твоему, подумают о ней читатели, если я сам до сих пор не могу в нее поверить?

— Гм-гм, — промямлил Гилрой.

— Ты понимаешь, что нам обоим это будет стоить работы?