Такая как есть (Запах женщины) - Кауи Вера - Страница 6

Единственной целью ее жизни стало бегство из Венгрии. Она мечтала найти счастливую страну, где она забудет про голод, изнуряющую работу и где она сможет купаться в ванной, полной радужных мыльных пузырей, а горничная с пушистым полотенцем будет ждать, когда она поднимется из воды. Зеркало подсказывало, что ее бесспорная красота – залог успеха, но она никогда не получит желаемого, пока не уедет отсюда. Она также знала, что сможет осуществить мечту только благодаря мужчине или мужчинам. И когда Анне исполнилось семнадцать, у нее появился такой шанс в лице русского комиссара, который приехал в поместье, ставшее теперь колхозом, чтобы выяснить, почему дела здесь идут из рук вон плохо. Анна тотчас положила на него глаз и почувствовала, что и он заприметил ее.

Он был на тридцать лет старше, не особенно привлекательный, но он приехал в большом черном автомобиле, который свидетельствовал о его высоком ранге, и в его манере вести себя тоже чувствовалась привычка властвовать. Вот почему, когда автомобиль двинулся назад в Будапешт, в нем сидела и Анна.

Она ожидала увидеть второй Нью-Йорк, но столица Венгрии разочаровала ее. Зато квартира, в которой ее поселили, хотя и не относилась к самым роскошным, все-таки частично воплощала то, о чем она грезила. Главное, в ней была ванная комната. Теперь (и до конца ее жизни) Анна могла часами просиживать в горячей воде, полной ароматных пузырьков, – русские имели возможность получать то, чего не могли добыть сами венгры, и вытираться нежнейшими махровыми полотенцами. Получила она возможность и почувствовать силу своей сексуальной притягательности, поскольку ее покровитель стремился предаваться любви так часто, как это было возможно. Впоследствии она поняла, что он был скорее скупым, чем щедрым, – но все же это было лучше, чем ничего.

Она несколько испугалась, когда его перевели в Восточную Германию, но заменивший его человек был счастлив взять на себя опеку над ней. И по правде сказать, именно благодаря ему Анне удалось столь многого добиться в будущем.

Он был образованный, культурный человек. Ему едва исполнилось сорок, но он успел отслужить в нескольких посольствах России за границей, говорил свободно на английском, французском и итальянском языках. Венгрия стала своего рода ссылкой для него – наказанием за кое-какие неосторожные высказывания относительно партийных догм. Он обожал музыку, сам прекрасно играл на фортепьяно. Именно благодаря ему она и нашла для себя имя, под которым впоследствии стала известной. Ему нравилось называть ее «воплощением Евы – вечной женственности». И она приняла это имя, как принимают имена после крещения, добавив к нему только фамилию Черни – по имени композитора, этюды которого так любил исполнять ее новый покровитель. Ева Черни. Ей нравилось выговаривать вслух свое новое имя, стоя перед зеркалом, держа руку вытянутой для поцелуя. Это было звучное имя. Когда придет мой час, думала она, кивая своему отражению, я стану ею. Вполне подходящее имя для жизни на Западе. Кому придет в голову связать его с Анной Фаркас? Она никому не признавалась в сокровенном желании, но ждала подходящего момента и того, кто мог бы помочь ей с документами на новое имя.

Образованный русский научил ее разбираться в еде, помог узнать толк в винах – он сам провел несколько лет в Париже под видом русского предпринимателя, но на самом деле занимался шпионажем. У него имелась возможность доставать для нее из западных магазинов все самое лучшее. И самое главное, он согласился давать ей уроки английского языка. В его отсутствие она повторяла новые слова, твердила упражнения, училась правильному произношению, хотя при нем слегка коверкала слова. Он добродушно посмеивался. Ему и в голову не приходило, что эта очаровательная юная любовница, с детским жаром готовая учиться, на самом деле обладала почти таким же проницательным и острым умом, как и он сам. Ему хватало того, что, вернувшись в дом, он всегда заставал ее на месте, ждущую его, свежевымытую, нарядно одетую, готовую в любую минуту предаться любовным ласкам и с такой же готовностью оставлявшую его в покое, если ему надо было чем-то заняться. Она с удовольствием слушала его игру на фортепьяно и не уставала внимать его рассказам о жизни на Западе. Ему нравилось вывозить ее в гости, на приемы, поскольку он знал, что вызывает зависть, гордился ею и тем, какая любовь светилась в ее взгляде. И он очень многому сумел научить ее, хотя, возможно, многие эти знания она унаследовала от рождения.

Например, у Анны был врожденный вкус. Она всегда совершенно точно определяла, что ей идет, а что нет. У нее было несомненное чувство стиля, и даже простые платья ей удавалось носить «с шиком», как парижанке. Мужчины теряли голову при виде ее.

И еще одним даром наделила ее природа. Мать Анны страдала головными болями, а у отца было растяжение сухожилий, и девочка, массируя виски матери или руку отца длинными сильными пальцами, могла снимать боль. Этому она научилась от прабабушки по отцу, которая впоследствии заменила ей мать, – та умерла, когда Анне исполнилось четырнадцать лет. Теперь Анна могла использовать и этот свой дар в полной мере, поскольку русский покровитель страдал нервным тиком на почве общего нервного напряжения. Когда впервые Анне удалось все-таки добиться от него разрешения помассировать застывшие, как железо, мышцы шеи и плечи, он поразился, с какой легкостью ей удалось заставить его расслабиться.

«У тебя и в самом деле волшебные пальцы, – удивленно сказал он. – Я проводил столько времени в санатории в Крыму, прежде чем им удавалось сделать то, что ты сумела сделать за пятнадцать минут».

И он подал ей идею. Цель ее жизни – стать богатой, добиться успеха и власти. Поэтому то положение, которое она сейчас занимала, – содержанка при мужчине – временное явление. Все будут иначе относиться к ней, когда она добьется независимого положения. Сейчас ее красота – это оружие, которым она покорит мир. Но потом, со временем, она будет делать только то, что захочет сама. Поэтому Анна не видела ничего зазорного в том, чтобы временно стать массажисткой.

Поскольку русский любовник поверил в ее «волшебные руки» – слух о необыкновенном даре очень быстро распространился в тех кругах, где он вращался, и вскоре у нее отбоя не было от желающих. Так что почти все дни недели у Анны-Евы оказались забитыми до отказа. Она приходила к своим клиентам в их роскошные дома – и там тоже примечала и прислушивалась ко всему. Деньги, которые Анна таким образом зарабатывала, с доброжелательного разрешения русского она оставляла себе.

Через какое-то время Анне удалось познакомиться со знающим аптекарем-химиком. Звали его Ласло Ковач. Его заинтересовали травяные масляные настои, которыми она пользовалась сама и составлять которые ее научила прабабушка. Первое время Ласло сохранял по отношению к ней холодноватую вежливость, поскольку она была венгерской девушкой, ставшей содержанкой у русского.

Отношения их переменились, когда она, как бы между прочим, обмолвилась о том, какой ценной информацией она располагает, бывая во многих домах, но она понятия не имеет, к кому надо обратиться, чтобы усилия ее не пропали зря. По слухам Анна знала о существовании мелких подпольных групп в городе. Кое-какие наблюдения позволяли ей предположить, что Ласло либо связан с ними, либо принадлежит к одной из такой групп.

«Может быть, мои сведения могут оказаться полезными, а может, и нет, мне трудно судить», – вздохнула она.

Ласло решился сообщить о ее предложении. Члены групп постановили, что ему следует проверить ее. Если она пройдет испытание – они боялись появления двойного агента в своих рядах, – тогда услугами Анны можно будет воспользоваться.

Анна прошла проверку. И с тех пор вся мало-мальски достойная внимания информация становилась известна членам подпольной группы. Однажды Анне удалось передать сообщение о готовящихся арестах, в другой раз она рассказала о репрессиях, готовящихся против некоторых представителей интеллигенции.

Ласло был привлекательным мужчиной – высоким, хорошо сложенным, правда, с немного крупноватым носом, но зато очень выразительными глазами. Анна соблазнила его, но обставила все таким образом, будто бы уступила его настойчивым притязаниям. В постели он оказался виртуозом. Но гораздо важнее для Анны было то, что Ласло оказался прекрасным химиком. Когда у одного из клиентов Анны выступила ужасная сыпь, он составил крем, благодаря которому сыпь исчезла за пять дней. Репутация Анна была спасена.