Сэндсторм - Гоуф Лоуренс - Страница 13

Чарли огляделся. Кроме него, в кофейне было еще трое посетителей – двое пожилых мужчин за столиком у окна и мальчишка-подросток, который медленно потягивал лимонад. Парочка у окна оживленно беседовала о чем-то своем; мальчишка неотрывно глядел в телевизор. Чарли заслонился газетой и принялся пересчитывать деньги, которые прихватил из сейфа, – две плотных пачки банкнот. Дойдя до середины первой пачки, он наткнулся на грязно-серый конверт с красной сургучовой печатью; на нем не было ни фамилии, ни адреса. Чарли отложил конверт в сторону и продолжил подсчет. В пачках оказалось сто бумажек по десять египетских фунтов. Итого тысяча фунтов. Чарли охватил восторг, который, впрочем, быстро уступил место отчаянию. Сколько он наоставлял отпечатков пальцев – в доме, на инструментах, на отмычке, что вонзилась в шею бандита!.. Разумеется, можно заявить, что он защищался. Однако если его и впрямь принудили проникнуть в чужой дом и взломать сейф, почему он не предпринял попытки помочь женщине в ночной рубашке, которая выбежала на площадку лестницы?

Потому что за мной гнались, и я боялся, что меня убьют.

Но что случилось потом, Чарли Макфи? Те люди в «БМВ», которые предложили подвезти тебя, – почему ты не пошел за ними в отель и не позвонил в полицию?

Потому что я испугался.

Чарли понимал, что это признание в трусости отнюдь не обеспечит ему сочувствие присяжных, даже если те поверят, что он не лжет. Итак, на что следует рассчитывать? От десяти до пятнадцати лет строгого режима? А затем, при условии, что он не умрет в тюрьме, депортация в Штаты. А какие еще у него есть возможности, кроме как сдаться властям? Никаких.

Да, конечно, Каир – город большой, и живут в нем двенадцать миллионов человек. Но калифорнийцев среди них – раз-два и обчелся, а уж тех, у кого ярко-голубые глаза и рост за шесть футов, – и того меньше. Тысяча фунтов на некоторое время, безусловно, убережет от беды, но вот надолго ли?

Очкастый явно не успокоится, пока не отыщет Чарли. Тем более теперь в руках бандитов паспорт с фотографией. В общем, дело швах.

Сигарета обожгла Чарли пальцы. Он прикурил новую от окурка, глубоко затянулся, задержал дым в легких, затем медленно выдохнул. Все-таки интересно, что там в конверте? Чарли взвесил тот на руке, повертел перед глазами, попытался разглядеть что-либо на просвет, в конце концов сковырнул печать ногтем большого пальца. Внутри находился сложенный пополам листок папиросной бумаги. Чарли развернул его. На листке корявым почерком было написано в столбик, на арабском, восемь имен. Внизу имелась совершенно неразборчивая подпись. Чарли смял листок в кулаке. Неожиданно тот вспыхнул бездымным белым пламенем, от которого немедля занялись газеты. Чарли изумленно вскрикнул. К нему устремился официант, лицо которого искажала гримаса ярости.

Чарли отреагировал автоматически, по принципу: пришла беда – уноси ноги. Он увернулся от официанта и кинулся к двери. Один из мужчин схватил его за рукав. Чарли вырвался, грязно выругался, растолкал толпу, которая собралась у входа в кофейню, и, услышав окрик полисмена, припустил во все лопатки. На столике остались лежать более чем щедрые чаевые – ровно тысяча фунтов в десятифунтовых банкнотах.

Глава 8

Богота

Хьюби Свитс сидел в старой чугунной ванне в позе, слегка напоминавшей позу лотоса: голова его покоилась меж девичьих грудей, а колени торчали из воды. Девушке было лет шестнадцать-семнадцать. Увидев ее, Свитс решил, что влюбился с первого взгляда, и доказал свою любовь тем, что заплатил за неделю совместного времяпрепровождения сто пятьдесят американских долларов. Когда он спросил у девушки, как ее зовут, она лишь робко улыбнулась и отвела взгляд; поэтому Свитс окрестил свою подружку Лолитой.

Он позволил Лолите наполнить ванну, ибо эта процедура была для нее в новинку, и она радовалась, как ребенок. Разумеется, девушка слегка перестаралась: стоило кому-нибудь из них пошевельнуться, как на линолеум выплескивалось изрядное количество мыльной воды. Впрочем, пора движений миновала; теперь они отдыхали. Голова Свитса лежала на подушечках, ровню которым по теплу и упругости можно было отыскать разве что на небесах.

Свитс купался в ванне третий раз на дню. Он постепенно начинал ощущать себя чистым, чувствовал, что смывает последние слои грязи и пота джунглей. В свободное от ванны время он либо отъедался на кухне, либо развлекался с Лолитой.

Девушка честно отрабатывала деньги. На табурете возле ванны лежал хромированный «кольт» 45-го калибра; в рукоять пистолета были вделаны перламутровые пластины, а мушку украшал рубин. Среднегодовой показатель насильственных смертей составлял в Колумбии пятнадцать тысяч убийств.

Основной причиной гибели мужчин в возрасте от пятнадцати до сорока четырех лет являлось убийство по заказу, оплаты которого – двадцать пять долларов за человека – едва хватало чтобы покрыть расходы на патроны. В Боготе дело обстояло еще хуже, чем в целом по стране, ибо столица буквально кишела ворами и торговцами наркотиками. Выйди за порог, и тебя пристрелят – так, для практики; останься дома, и к тебе почти наверняка пожалуют незваные гости.

У Свитса заныли мышцы бедер, и он со вздохом выпрямил ноги. Из ванны на пол вновь выплеснулась вода.

Мунго Мартин, который находился в соседней комнате, включил древний радиоприемник. В динамике затрещало, потом послышалась музыка, кто-то запел по-испански. Мунго начал было подпевать, но быстро умолк…

Свитс повернул голову, поцеловал сосок, напоминавший размером, цветом, формой и вкусом спелую клубнику. Лолита заерзала по дну ванны, и на пол выплеснулась очередная порция воды…

Музыкальная передача сменилась прогнозом погоды. Температура восемьдесят четыре градуса, влажность девяносто процентов, после обеда весьма вероятен дождь с грозой. Различив за вкрадчивым голосом диктора металлический щелчок, Свитс догадался, что Мунго принялся разбирать автомат. Правильно, в этих краях за оружием нужен глаз да глаз, иначе оно моментально заржавеет. Свитс потянулся за мылом.

И тут раздался стук в дверь – громкий, решительный.

Черт! Свитс схватил было «кольт», однако тот выскользнул из его пальцев и упал на пол… Хьюби выругался и вылез из ванны. Неожиданно нога подвернулась, и он шлепнулся на задницу, снова выругался, вытер руки полотенцем, подобрал пистолет и передернул затвор. Между тем входная дверь ходила ходуном. Свитс жестом велел Лолите не высовываться; впрочем, предостережение несколько запоздало – та погрузилась в воду с головой, над поверхностью торчал лишь кончик носа.

– Кто там? – крикнул Мартин, выключая радио.

Ему ответила тишина. Свитс выскочил из ванной, промчался по коротенькому коридорчику и ворвался в гостиную. Мунго стоял на коленях, перед ним на замасленной газете были разложены детали «узи». Он лихорадочно хватал их одну за другой и ставил на место. Свитс неодобрительно покачал головой и вздохнул.

– Пошел к черту! – огрызнулся Мартин. – По крайней мере, я хоть одет. – Второпях он перевернул банку с оружейным маслом, на что Свитс, глаза которого были устремлены на дверь, не обратил ни малейшего внимания. – Кто там? Сколько раз спрашивать?!

Внезапно из щели под дверью высунулся белый прямоугольник. Конверт! Свитс с трудом удержался от того, чтобы не выстрелить. Он посмотрел на Мунго; тот пожал плечами и возобновил сборку автомата. Свитс опустился на четвереньки, подполз к двери, прижался мокрой щекой к пыльному ковру и уставился в щель между дверью и полом.

– Видела бы тебя сейчас твоя матушка, – прокомментировал Мунго.

Свитс чувствовал себя не в своей тарелке: стоять на четвереньках с задранной кверху голой задницей было не очень приятно. Дьявол с ней! Нельзя же всю жизнь принимать только приличные позы. В комнате вдруг стало темнее. По спине Свитса побежали мурашки, волосы на всем теле встали дыбом. Последовала ослепительно яркая вспышка, оглушительно громыхнул гром; раскат был столь гулким, что в такт ему завибрировал даже воздух в легких Свитса.