Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Английские барды и шотландские обозреватели

Байрон Джордж Гордон

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Английские барды и шотландские обозреватели - Байрон Джордж Гордон - Страница 4

Изменить размер шрифта:

Так вот, друзья, наш век теперь каков!

Как больно вспомнить нам про жизнь отцов.

Убило ль совесть в бриттах вырожденье?

Всегда ли глупость встретит поклоненье?

Я не могу всецело нашу знать

За восхищенье Нольди обвинять,

За щедрые их итальянцам дани

Иль панталонам славным Каталани.[61]

Что ж делать им, когда дают у нас

Для мысли — смех, для смеха — ряд гримас.

Пусть нравы нам Авзония смягчает,[62]

Пускай сердца искусно развращает,

Своими пусть безумствами дивит,

Хваля порок, приличий не щадит.

Пусть наших дам блестят восторгом глазки

При виде форм Дегэ, сулящих ласки,

Пусть тешит вид Гайтоновских прыжков

Мальчишек знатных, знатных стариков,

Любуются пусть снобы в упоенье

На формы Прэль, презревшие стесненье

Несносной ткани. Пусть, — о дивный вид,

Анджиолини бюст свой обнажит,

И так красиво ручки округляет,

И грациозно ножки выставляет.

Пускай Коллини прелестью рулад

Влюбленных песен разливает яд,

Но вы, пророки грозные, молчите!

Своей косы разящей не точите,

Гонители пороков наших всех,

Для коих кружка пива в праздник — грех,

Как в воскресенье — помощь брадобрея;

Непочатых бутылок батарея,

Небритой бороды густая тень

Вот знак, как чтите вы субботний день. […]

Вот занавесь упала. Настает

Для зрителей безумствовать черед!

Там шествуют богатые вдовицы,

Там носятся раздетые юницы,

Отдавшись вальса сладостной волне.

Походкой плавной движутся одне.

Гордятся членов гибкостью другие.

Одне, чтобы ирландцы удалые

Могли попасть скорей в их сладкий плен,

Косметиками побеждают тлен

Их прелестей. С любовными сетями

Охотятся другие за мужьями

И узнают, гоня стыдливость прочь,

Что узнается в брачную лишь ночь. […]

О истина! Создай ты нам поэта

И дай ему ты вырвать язву эту!

Ведь я из этой шайки озорной

Едва ль не самый член ее шальной,

Умеющий в душе ценить благое,

Но, в жизни, часто делавший другое,

Я, помощи не знавший никогда,

Столь надобной в незрелые года

Боровшийся с кипучими страстями

Знакомый с теми чудными путями,

Что к наслажденью завлекают нас,

Дорогу там терявший каждый раз,

Уж даже я свой голос возвышаю

И в развращенье нравов обвиняю

Всех тех господ. Насмешливый мой друг

С коварною улыбкой скажет вдруг:

«Да чем же ты их лучше, сумасшедший!»[63]

Над переменой, чудно происшедшей

В моих речах, подивятся друзья.

Пусть так! Когда поэта встречу я,

Который, как Джифорд, с душою редкой

Соединит талант к сатире едкой

И станет защищать от зла добро,

Тогда свое я положу перо,

Я подниму лишь голос, чтоб приветом

Его почтить, хоть и меня при этом,

Как всех других, он будет бичевать

И со стези порока совлекать. […]

Вот вам пример какой прекрасный дан!

Чем Блумфильду уступит брат Натан?[64]

Иль Феб ему откажет в одобренье?

Зажглось в Натане — коль не вдохновенье,

То рвение к рифмованным строкам.

Священный пыл больным его мозгам

Всецело чужд, хоть ум его затмился…

Крестьянина ль век горький прекратился,

Иль кто-нибудь огородил свой луг,[65]

Хвалебной оды тотчас слышен звук!

Ну что ж, когда британская натура

Так восприяла яркий свет культуры,

Пусть властвует поэзия в сердцах,

И в мастерских цветет, и в деревнях.

Смелее в путь, башмачники-поэты[66]

Тачайте стансы так же, как штиблеты!

Вы музою плените милых дам,

А, кстати, сбыт найдете башмакам.

Пусть вдохновеньем неуч-ткач кичится,

И пусть портной в стихах распространится

Свободнее, чем в счетах. Светский франт

Вознаградит живой его талант

И за стихи ему заплатит сразу,

Лишь за свои расплатится заказы.

Воспев поэтов славных, я готов,

Парнаса чтить непризнанных сынов.

Раскрой, Камбель,[67] свое нам дарованье!

К бессмертию святое притязанье

Кто, коль не ты, осмелится иметь?

А ты, Роджерса![68] Умел ты раньше петь

Так сладко нам… Припомни блеск былого[69]

И вдохновись воспоминаньем снова…

Дай нам услышать нежный голос твой

И Феба возведи на трон пустой!

Будь славен сам, прославь свою отчизну.

Не вечно ж муза будет править тризну

Перед могильным Коупера[70] холмом,

Переходя в отчаянье немом

Плести венок над скромною могилой,

Где Борнс[71] лежит, ее поклонник милый?

Не вечно, нет! Хоть презирает Феб

Певцов которых манит только хлеб,

Которым глупость служит вдохновеньем,

Все ж видит он порою с утешеньем,

Как бард иной без вычурных гримас

Бесхитростною песней тронет нас.

В свидетели Джифорда вызываю,

С ним Макнэйля и Сотби приглашаю![72] […]