Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Английские барды и шотландские обозреватели

Байрон Джордж Гордон

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Английские барды и шотландские обозреватели - Байрон Джордж Гордон - Страница 2

Изменить размер шрифта:

И верить этим судьям! Боже мой!

Ищите летом льду и роз зимой

Иль хлебного зерна в мякине пыльной;

Доверьтесь ветру, надписи могильной

Иль женщине, поверьте вы всему,

Но лишь не этих критиков уму!

Сердечности Джеффрея опасайтесь

И головою Лэма не пленяйтесь…

Когда открыто дерзкие юнцы

Одели вкуса тонкого венцы,

А все кругом, склонившися во прахе,

Ждут их сужденья в малодушном страхе

И, как закон, его ревниво чтут,

Молчание не кстати было б тут.

Стесняться ль мне с такими господами?

Но все они смешались перед нами,

Все как один, и трудно разобрать,

Кого средь них хвалить, кого ругать.

Зачем пошел бессмертными стопами

Я Джифорда и Попа? Перед вами

Лежит ответ. Читайте, коль не лень,

И все вам станет ясно, словно день.

— Постойте, — слышу я, — ваш стих не верен,

Здесь рифмы нет, а там размер потерян.

— А почему ж, — скажу я на упрек,

Так ошибаться Поп и Драйден[9] мог?

— Зато таких ошибок нет у Пая[10]

Я вместе с Попом врать предпочитаю!

А было время, жалкой лиры звук

Не находил себе покорных слуг.

Свободный ум в союзе с вдохновеньем

Дарил сердца высоким наслажденьем.

Рождалися в источнике одном

Все новые красоты с каждым днем.

Тогда на этом острове счастливом

Внимали Попа нежным переливам…

Честь Англии и барду создала

Культурного народа похвала.

На лад иной свою настроив лиру,

Тогда гремел великий Драйден миру,

И сладкозвучный умилял Отвэй,[11]

Пленял Конгрив[12] веселостью своей;

Народ наш чужд тогда был вкусов диких…

Зачем теперь тревожить тень великих,

Когда сменил их жалких бардов ряд?

Проносится меж тем перед глазами,

И чудеса идут за чудесами:

Прививка оспы, гальванизм и газ

Толпу волнуют, чтоб потом зараз

Вдруг с треском лопнуть, как пузырь надутый.

Плодятся школы новые, и в лютой

Борьбе за славу гибнет бардов рой;

Но удается олуху порой

Торжествовать среди провинциалов,

Где знает каждый клуб своих Ваалов,[13]

Где уступают гении свой трон

Их идолу, телец ли медный он,

Негодный Стотт, иль Соути,[14] бард надменный.

Вот рифмоплетов вам кортеж презренный.

Как каждый хочет выскочить вперед

И шпоры старому Пегасу в бок дает!

Вот белый стих, вот рифмы, здесь сонеты,

Там оды друг на дружке, там куплеты

Глупейшей страшной сказки; без конца

Снотворные стихи… Что ж, для глупца

Приятен треск всей этой пестрой чуши:

Он, не поняв, совсем развесит уши…

Средь бури злой «Последний Менестрель»[15]

Разбитой арфы жалостную трель

Подносит нам, а духи той порою

Пугают барынь глупой болтовнею;

Джильпиновской породы карлик-бес[16]

Господчиков заманивает в лес

И прыгает, Бог знает как высоко,

Детей стращая, Бог весть чем, жестоко;

Меж тем миледи, запретив читать

Тому, кто букв не может разбирать,

Посольства на могилы отправляют

К волшебникам и плутов защищают.

Вот выезжает на коне своем

Мармьон[17] спесивый в шлеме золотом;

Подлогов автор, витязь он удалый,

Не вовсе плут, не вовсе честный малый.

Идет к нему веревка и война,

С величием в нем подлость сплетена.

Напрасно, Скотт, тщеславьем зараженный,

Старьем ты мучишь слух наш утомленный.

Что из того, что Миллер и Муррей[18]

В полкроны ценят взмах руки твоей?

Коль торгашом сын звучной музы станет.

Его венок лавровый быстро вянет;

Поэта званье пусть забудет тот,

Кого не слава — золото влечет.

Пусть, ублажая хладного Мамона,[19]

Он не услышит золотого звона:

Для развращенной музы торгаша

Награда эта будет хороша.

Такого мы поэта презираем,

Мармьону ж доброй ночи пожелаем.[20]

Вот кто хвалу стремится заслужить!

Вот захотел кто музу покорить!

Сэр Вальтер Скотт священную корону

Отнял у Попа, Драйдена, Мильтона. […]

О музы юной славные года!

Гомер, Вергилий пели нам тогда.

Давало нам столетий протяженье

Всего одно великое творенье,[21]

И, как святыню, чтили племена.

Божественных поэтов имена.

В веках бесследно царства исчезали,

И предков речь потомки забывали,

Никто тех песен славы не достиг,

И избежал забвенья их язык.

А наши барды пишут, не умея

Всю жизнь отдать единой эпопее.

Так, жалкий Соути, делатель баллад.[22]

Он вознестись орлом над миром рад;

Уже Камоэнс,[23] Тасс, Мильтон судьбою

Обречены. Берет он славу с бою

И, как войска, свои поэмы шлет.

Вот Жанну д'Арк он выпустил вперед,

Бич англичан и Франции спасенье.

Бедфордом[24] низким девы сей сожженье

Известно всем, а между тем она

Поэтом в славы храм помещена.

Поэт ее оковы разбивает,

Как феникса, из пепла возрождает…

Вот Талаба,[25] свирепое дитя

Аравии пустынной; не шутя,

Домданиэля[26] в прах он повергает,

Всех колдунов на свете истребляет.

Соперник Тумба![27] Побеждай врагов!

Цари на радость будущих веков!

Уж в ужасе бегут тебя поэты,

Последним в роде будешь на земле ты.

Пусть гении возьмут тебя с собой,

Ты с честью вынес с здравым смыслом бой.

Медока[28] образ высится гигантский;

Уэльский принц и кацик мексиканский,[29]

Плетет он вздор о жизни стран чужих;

Мандвиль[30] правдивый в сказочках своих.

Когда же, Соути, будет передышка?

Ты в творчестве доходишь до излишка.

Довольно трех поэм. Еще одна,

И мы погибли; чаша уж полна.

Ты мастерски пером своим владеешь,

Так докажи, что и щадить умеешь.

Но если ты, наперекор мольбам,

Свой тяжкий плуг потащишь по полям

Поэзии и будешь, не жалея,

Ты черту отдавать матрон Берклея,[31]

То уж пугай поэзией своей

Еще на свет не вышедших детей.

Благословен пусть будет твой читатель,

И помогай обоим вам Создатель![32]

Вот, против правил рифмы бунтовщик,

Идет Вордсворт, твой скучный ученик.

Нежнейшие, как вечер тихий мая,

Наивные поэмы сочиняя,

Он учит друга[33] книжек не читать,

Не знать забот, упорно избегать

Волнений жизни бурной, в опасенье,

Что дух его потерпит раздвоенье.

Он рассужденьем и стихом зараз

Настойчиво уверить хочет нас,

Что проза и стихи равны для слуха,[34]

Что грубой прозы часто жаждет ухо,

Что тот постиг высокий идеал,

Кто сказочку стихами передал.

Так, рассказал о Бетти Фой[35] он ныне

И об ее тупоголовом сыне,

Лунатике; он сущий идиот,

Своей дороги вечно не найдет;

Как сам поэт, он ночь со днем мешает.

Певец с таким нам пафосом вещает

Об идиота жалкого судьбе,

Что, кажется, он пишет о себе.