Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Песни из «Уголка»

Случевский Константин Константинович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Песни из «Уголка» - Случевский Константин Константинович - Страница 14

Изменить размер шрифта:

«Вот она, великая трясина…»

Вот она, великая трясина!

Ходу нет ни в лодке, ни пешком.

Обмотала наши весла тина,—

Зацепиться не за что багром…

В тростнике и мглисто, и туманно.

Солнца лик и светел, и высок,—

Отражен трясиною обманно,

Будто он на дно трясины лег.

Нет в ней дна. Лежат в листах нимфеи,

Островки, луга болотных трав;

Вот по ним пройтись бы! Только феи

Ходят здесь, травинок не помяв…

Всюду утки, дупеля, бекасы!

Бьешь по утке… взял… нельзя достать;

Мир лягушек громко точит лясы,

Словно дразнит: «Для чего ж стрелять?»

Вы, кликуши, вещие лягушки,

Подождите: вот придет пора, —

По болотам мы начнем осушки,

Проберем трясину до нутра.

И тогда… Ой, братцы, осторожней!

Не качайтесь… Лодку кувырнем!

И лягушки раньше нас потопят,

Чем мы их подсушивать начнем…

«Если б всё, что упадает…»

Если б всё, что упадает

Серебра с луны,

Всё, что золота роняет

Солнце с вышины —

Ей снести… Она б сказала:

«Милый мой пиит,

Ты того мне дай металла,

Что в земле лежит!»

«Из моих печалей скромных…»

Из моих печалей скромных,

Не пышны, не высоки,

Вы, непрошены, растете,

Песен пестрые цветки.

Ты в спокойную минуту

На любой взгляни цветок…

Посмотри — в нем много правды!

Он без слез взрасти не мог.

В этой песне — час страданий,

В этой — долгой ночи страх,

В этих — месяцы и годы…

Все откликнулось в стихах!

Горе сердца — дар небесный,

И цветы его пышней

И куда, куда душистей

Всех цветов оранжерей.

«Воды немного, несколько солей…»

Воды немного, несколько солей,

Снабженных слабою, животной теплотою,

Зовется издавна и попросту слезою…

Но разве в том определенье ей?

А тихий вздох людской? То — груди

содроганье,

Освобожденье углекислоты?!.

Определения, мутящие сознанье

И полные обидной пустоты!

«Я помню, помню прошлый год…»

Я помню, помню прошлый год!

Чуть вечер спустится, бывало,

Свирель чудесная звучала,

Закат пылавший провожала,

Встречала розовый восход.

Короткой ночи текст любовный

Ей вдохновением служил;

Он так ласкал, он так пленил,

Он так мне близок, близок был —

Совсем простой, немногословный.

Свирель замолкшая, где ты?

Где ты, певец мой безымянный,

Быть может, неба гость желанный,

Печальный здесь, а там избранный

Жилец небесной высоты?

Тебе не надобно свирели!

И что тебе, счастливец, в ней,

Когда, вне зорь и вне ночей,

Ты понял смысл иных речей

И мировые слышишь трели…

«Во сне мучительном я долго так бродил…»

Во сне мучительном я долго так бродил,

Кого-то я искал, чего-то добивался;

Я переплыл моря, пустыни посетил,

В скалах карабкался, на торжищах скитался…

И стал пред дверью я открытою… За ней

Какой-то мягкий свет струился издалека;

От створов падали столбы больших теней;

Ступени вверх вели, и, кажется, высоко!

Но что за дверью там, вперед как ни смотри —

Не видишь… А за мной — земного мира тени…

Мне голос слышался… Он говорил: «Умри!

И можешь ты тогда подняться на ступени!..»

И смело я пошел… И начал замирать…

Ослепли, чуть вошел я в полный свет, зеницы,

Я иначе прозрел… Как? Рад бы передать,

Но нет пригодных струн и нет такой цевницы!..

«Кому же хочется в потомство перейти…»

Кому же хочется в потомство перейти

В обличьи старика! Следами разрушений

Помечены в лице особые пути

Излишеств и нужды, довольства и лишений.

Я стар, я некрасив… Да, да! Но, боже мой,

Ведь это же не я!.. Нет, в облике особом,

Не сокрушаемом ни временем, ни гробом,

Который некогда я признавал за свой,

Хотелось бы мне жить на памяти людской!

И кто ж бы не хотел? Особыми чертами

Мы обрисуемся на множество ладов —

В рассказах тех детей, что будут стариками,

В записках, в очерках, за длинный ряд годов.

И ты, красавица, не названная мною,—

Я много, много раз писал твои черты,—

Когда последний час ударит над землею,

С умерших сдвинутся и плиты, и кресты, —

Ты, как и я, проявишься нежданно,

Но не старухою, а на заре годов…

Нелепым было бы и бесконечно странно —

Селить в загробный мир старух и стариков.