Заводи кого угодно, только не крокодила! - Орсаг Михай - Страница 8

Конечно, самый надежный способ — наряду с обеспечением покоя вовремя ввести пострадавшему противозмеиную сыворотку. Правда, нельзя сказать, чтобы этот способ был самым простым: ведь противодействующее вещество в сыворотке — дифференцированного свойства, то есть оно пригодно лишь в случае укуса той змеи, яд которой был введен лошади, поскольку препарат получают из лошадиной сыворотки. В Европе распространены так называемые тривалентные и бивалентные сыворотки. Тривалентную сыворотку получают, если лошадь подвергается иммунизации ядами обыкновенной, песчаной или асписовой гадюки, и, стало быть, она пригодна как противоядие от укуса всех этих трех видов гадюк. Бивалентная же сыворотка оказывает воздействие при укусе лишь каких-нибудь двух видов гадюк; каких именно — бывает помечено на упаковке препарата. К сожалению, в Венгрии в тех местах, где водится так называемая дикая гадюка, противозмеиная сыворотка — даже если таковая имеется у участкового врача — не действует.

Наряду со всеми этими оговорками надо иметь в виду, что сыворотку следует хранить в прохладном месте и лишь до определенного срока, по истечении которого она утрачивает эффективность. Вводя пострадавшему препарат, необходимо помнить о том, что он изготовлен на лошадиной сыворотке, и поэтому — как в случаях столбняка — антитоксин иногда может вызвать тяжелые аллергические явления.

За то время, что я работал в зоопарке, было два случая укуса, и оба раза виновницей оказывалась песчаная гадюка.

Один из работников отдела пресмыкающихся, несмотря на категорический запрет заведующего касаться террариума с ядовитыми змеями, не смог устоять против соблазна: время от времени он тайком вытаскивал ту или иную гадюку и, держа в руках, любовался ею. И однажды, когда он осторожно, держа за шею, укладывал на место песчаную гадюку, ее товарка, прятавшаяся во мху, ужалила служителя в руку. Тот не решился даже заикнуться о происшедшем, и мы всполошились, лишь когда бедняга потерял сознание. Вначале он пытался сам принять меры — сделал надрезы вокруг укуса, — но кровь почти не выступила. К тому времени, как прибыла машина скорой помощи, рука его чудовищно распухла, а в том месте, где на пальце находилось обручальное кольцо, образовалась перемычка. Врач вслепую перекусил кольцо щипцами, потому что его вообще не было видно под опухолью. Нашего коллегу в бессознательном состоянии возили на машине скорой помощи из одной больницы в другую, так как нигде не «хранили впрок» противозмеиную сыворотку. Наконец удалось раздобыть антитоксин и жизнь человека была спасена. Врач скорой помощи впоследствии признался, что он уж и не надеялся на благополучный исход.

Другая история началась с того, что одной песчаной гадюке дверцей террариума прищемили хвост. Раздавленные ткани воспалились, и хвост змеи распух, увеличившись в 2 раза. Ветеринар, козырявший тем, что когда-то работал в хирургическом отделении, решил ампутировать поврежденный хвост. Ампутация была произведена по всем правилам, рана зашита, и у змеи стал странный «куцый» вид: туловище ее резко обрывалось по прямой линии операционного сечения. Во время операции пациентку держал старший служитель, человек опытный, не один десяток лет работавший со змеями. Через несколько дней настал срок снимать швы. У старшего служителя был выходной, а дежуривший в тот день сотрудник лишь две недели назад был переведен сюда из слоновника. Со змеями он никогда дела не имел, но, подчинившись указаниям врача, тотчас выловил в террариуме гадюку с больным хвостом, то бишь без хвоста, Однако, судя по всему, служитель не достаточно крепко прижал ей шею, потому что едва врач коснулся швов, как гадюка вырвалась, обернулась и вонзила в палец служителя свой ядовитый зуб. Паника поднялась невообразимая, так как не могли найти противозмеиную сыворотку — того человека, что убирал ее, не оказалось на месте. Немалых трудов и волнений стоило отыскать ее в полуподвальном помещении морского аквариума. (Сыворотку рекомендуется хранить в темном прохладном месте, а холодильников в ту пору в зоопарке не было.) И что бы вы думали? В металлической коробочке хранились две ампулы с сывороткой и шприц, но иглы для инъекции не было! Фельдшерица, взяв мой велосипед, помчалась добывать иглу. Возвратясь, она наугад взяла ампулу, к счастью, ту самую, какая требовалась, потому что во второй ампуле содержалось средство против укуса кобры, и набрала шприцем лекарство, между делом дебатируя с врачом относительно того, стерильным ли был шприц в коробочке. Затем они принялись расшифровывать приложенный на двух языках способ употребления. Ветеринар, успешнее владевший немецким языком, почему-то ухватился за французский текст. Вдобавок ко всему он непосредственно перед тем, как ввести пострадавшему сыворотку, туго-натуго перетянул ему укушенную руку! Снять повязку врач согласился только после долгих моих уговоров. Бедняга служитель страдал от этой неразберихи больше, чем от самого укуса. Наконец прививка была сделана. Врач радостно хлопнул по колену измученного пациента и, окрыленный успехом, воскликнул: «Ну а теперь, чтобы вас окончательно успокоить, мы еще раз проверим, все ли мы правильно сделали!»

Для меня общение с гадюками прошло удачно, без единого укуса. Но не с каждым видом животных мне так везло. Как-то раз в зоопарке на площадке молодняка я фотографировал одну девочку в компании медвежат и львят. Пока я занимался делом, трое львят «гуськом» пробегали мимо и самый крупный из них, размером не меньше метра, так куснул меня за ногу, что я потом несколько недель хромал. Однако знакомые лишь пренебрежительно усмехались — никто не верил, что я хромаю от укуса льва.

Вскоре после этого случилось так, что одна недавно прибывшая в зоопарк морская черепаха — кожистая, массой добрых восемь десятков килограммов — не желала есть. Заведующий отделом распорядился кормить ее насильно. Двое служителей раскрывали ей пасть, а я как можно глубже заталкивал в ее глотку кусочки лошадиного сердца, нарезанного полосками шириной 5-6 сантиметров. Неприятности начались в тот момент, когда мои коллеги отпустили черепаху, а я еще не успел вытащить руку из ее пасти. Я попытался было выдернуть руку, но черепаха оказалась проворнее. Челюстями, окаймленными твердым роговым ободком, она — как большими ножницами — перехватила средний палец моей правой руки и начала погружаться в 6000-литровом аквариуме. Какое-то время я «следовал» за ней, но, почувствовав, что вот-вот утону, заорал не своим голосом. Служители, с трудом схватив ее за заднюю ногу-ласт и вытащив силой, разжали ей челюсти и высвободили мой палец. Боль была до того нестерпимой, что я не верил своим глазам, обнаружив, что палец цел. К счастью, черепаха зажала палец между сочленениями; с тех пор он в том месте в 2 раза шире, чем был. Я утешал себя историей, которая произошла с одной пожилой дамой, в течение ряда лет покупавшей абонемент в зоопарк; она постоянно подкармливала пятнистую гиену кусочками сахара, давая их с ладони. Как-то раз гиена вместе с кусочком сахара ненароком проглотила и безымянный палец своей благодетельницы. Правда, кольцо, бывшее на пальце старушки, она выплюнула.