День проклятия - Герролд Дэвид - Страница 70

Я подал ей стакан и расположился напротив, ожидая конец истории.

— Желание, добровольное стремление к перевоплощению — вот чего от нас ждали, — продолжала Тэнджи. — Ради этого и был устроен приют на острове. Мою личность взломали изнутри. Когда это произошло, меня отозвали с острова и сообщили, что начинается новый этап тренировок. Я сумел доказать, что способен к восприятию; теперь мне предстояло научиться воспринимать.

Ты не представляешь, Джим, что началось. Мы примеряли разнообразные тела, причем что ни день, то новое тело, абсолютно незнакомое. Парадокс заключался в том, что нас приучали быть разумом, а не личностью. Понимаешь, личность и тело связаны между собой слишком тесно. Нельзя обособиться от одного, не порвав с другим.

Известно ли тебе — хотя, конечно, неизвестно, — что через некоторое время, когда воспринимаешь тело не более как временное явление, начинаешь понимать, что оно вообще ни при чем. Тогда очень быстро ты выделяешь себя из материального мира. Теряя все связи, ты начинаешь жить исключительно в мире чувственном Вселенной чистого разума. Я хочу сказать, что физически атрибуты по-прежнему никуда не деваются, но теряют всякое значение. Просто они включены в правила игры.

На следующем этапе пребывание в каждом теле становилось все дольше и дольше, чтобы мы не сочли себя слишком свободными от них. Порой телу было всего шесть лет, порой более семи десятков. Однажды мне досталось тело дауна, в другой раз — маленькой девочки, которая еще не ходила на горшок. Был я и футболистом — ощущение такое, будто мое тело сделано из кирпичей. Нас учили познавать — и ценить — оперативное оборудование, в котором остальное человечество… обречено провести всю жизнь. В нас воспитывали… сочувствие к их судьбе.

И только потом нас начали учить, как следует себя вести мужчине или женщине. Меня, помнится, поразило, насколько мало я знаю даже о мужчинах. Мы и не стремимся узнать, полагая, что все и так ясно, раз уж мы родились мальчиками. Наше поведение — не важно, к какому роду мы принадлежим, — почти целиком состоит из заученных ролей. Мы притворяемся! Как в театре. И теперь предстояло разучить его репертуар, научиться вживаться в образ. Точно так же безотчетно, как делаете это вы, обычные люди. Это ловушка, которой нас учили избегать, находить выход из нее и переселяться в следующую личность. Нас предупредили, что мы, возможно, будем менять пол так часто, что перестанем ощущать свою врожденную принадлежность к мужскому или женскому роду, а попутно утратим ощущение специфики пола и в конечном итоге станем омнисексу-альными. Кажется, только сейчас я начинаю понимать суть этого. Секс вызывает во мне совершенно иные ощущения.

— Могу себе представить… — начал я.

— К сожалению, не можешь. Прости, Джим, у меня такое чувство, будто я захлопываю перед тобой дверь. Но тебе этого не понять.

— Я постараюсь.

Она вздохнула и безнадежно махнула рукой.

— То, что я испытываю, настолько… неповторимо, что я не могу подобрать слова. Пойми, Джим, я действительно научился не иметь вообще никакой личности!

— Еще раз, пожалуйста.

— Обычные люди не могут обойтись без своего конкретного «я». А телепаты могут.

— Э-э… — промямлил я. — Прости, Тед, но я что-то не пойму.

— О. — Ее настроение упало, возбуждение прошло. — На каком-то этапе ты потерял мою мысль, да?

— Наверное.

— Извини. — Она почесала голову совсем не женским движением. — Ладно, сначала нам, пожалуй, надо разобраться в терминологии. Понимаешь, Джим, — терпеливо продолжала она, — труднее всего понять, что такое «личность». Давай попробуем выяснить. Твоя личность — это привязка к окружающему миру. К твоему имени, карточкам в твоем бумажнике, твоей работе и ко всему остальному: машине, которую ты водишь, людям, с которыми ты живешь, твоим родителям, твоему служебному положению, родине, школе, в которой ты учился, твоим честолюбивым планам, твоему знаку зодиака, Церкви, к которой ты принадлежишь, болезням, которыми ты в данный момент болеешь… Я что-нибудь упустил?

— Кажется, нет.

— Но все это — не твоя суть, согласен? Ты можешь что угодно поменять — хоть все сразу, — но при этом останешься самим собой. Правильно?

— Да. Это я усек.

— Твое «я» — это то, чем ты отождествляешь себя с самим собой, Джим. А личность — только твоя память, как бы совокупное ощущение всего, что накоплено в твоих банках данных. Отобрать воспоминания — означает лишить тебя личности, но ты по-прежнему останешься тем же чувствующим субъектом.

— Но я… знаю, что я — сейчас я. — Я постучал по груди. — Знаю, кто я такой…

— Ты знаешь только свои привязки. Если спросить, кто ты такой, куда ты обратишься за ответом? Если тебя спросить, откуда ты родом, кем были твои родители, к какому терминалу ты подключаешься, а?

— Да, я понял — к памяти.

— Правильно, — улыбнулась Тэнджи. — Значит, пропади у тебя память, ты не будешь знать, кто ты, верно?

— Я буду чувствовать себя ужасно.

— Вот именно. Но смотри в корень: если ты лишишься памяти, то у тебя исчезнет личность и придется создавать новую, согласен?

— Согласен.

— Но ведь ты по-прежнему останешься собой. Просто приобретешь новую личность, так?

— Так. Это мне понятно.

— Отлично. — Она с облегчением откинулась на спинку кушетки. — Об этом я и толкую. Твое «я» — то, что внутри тебя, что ты есть на самом деле. Телепат обязан знать это, иначе он сойдет с ума. В этом и заключается истинная цель тренировок. Мне пришлось прочувствовать, что моя личность и мое «я» — совсем разные вещи, прежде чем я пришел к осознанию своей сути. Джим, — призналась она с пугающей искренностью, — мне уже никогда не вернуться к своей прежней личности, ибо я узнал, насколько она искусственна. На тренировках я понял, как в свое время создал ее. Я перетряс весь багаж старых воспоминаний и освободился от них!

В начале обучения нас предупредили, что рано или поздно придется отказаться от вещей, которые человек ценит пуще жизни. Тогда я не понимал, что имелась в виду привязанность к личности. Мне пришлось отказаться от Теда. Я больше не Тед и никогда им не стану.

Тэнджи неожиданно замолчала и посмотрела на меня.

На какое-то мгновение у меня появилось странное ощущение, что рядом сидит незнакомец.

— Но я же знаю, кто ты, — возразил я. — Хотя знаю ли?.. Неужели от Теда ничего не осталось?

— Да весь он остался, — засмеялась она. — Исчезли только разные внешние глупости — ложные связи, принуждавшие меня быть конкретной личностью.

— Это ужасно, — сказал я. — Меня не оставляет чувство, что с тобой сделали что-то противоестественное, о чем ты не говоришь.

— Конечно, противоестественное! — расхохоталась Тэнджи. — Иначе все бессмысленно. — Посерьезнев, она взяла мою руку в свои. Теперь в ее голосе звучал оттенок… горечи? — Вся разница между нами только в одном: я знаю, что все личности искусственные. Страшное знание. Оно не просто угрожает личности, оно разрушает ее. Разумеется, ты стараешься прогнать эту мысль. Ведь тогда на тебя ложится ответственность за все постоянно создаваемые тобой личности!

У меня вырвался нечленораздельный звук.

— Вот-вот, и я выразился так же, впервые поняв это. Но есть и оборотная сторона медали: ты начинаешь ощущать мир совершенно по-другому, словно принадлежишь к новому виду человека! Я перестал видеть, точнее, перестал отвлекаться на мелкие, мирские, преходящие частности, которыми люди окружают себя, и осознал суть любой личности! О, это поразительное — и прекрасное — ощущение.

— Ты проделал это и со мной, ведь так? Она кивнула.

— Тогда все ясно, — продолжал я. — Мне показалось, будто ты читаешь мои мысли. Или что-то в этом роде.

— Да, но не так, как ты это себе представляешь. Я прочла физическое состояние твоего мозга.

— Как это?

— Джим. — Голос стал серьезным и напряженным. Тэнджи смотрела мне прямо в глаза. — Люди создают себе личность из страха, считая, что без этого им не выжить, и прячутся в ней, как в скорлупе. Но телепаты видят сквозь стены. Думаешь, твоя личная жизнь — тайна? Ничуть. Она написана на твоем лице.